Сурен Цормудян - Метро 2033: Край земли-2. Огонь и пепел

• Название: Метро 2033: Край земли-2. Огонь и пепел
• Автор: Сурен Цормудян
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2018
• ISBN: 978-5-17-104861-7

«Метро 2033» – Дмитрия Глуховского – культовый фантастический роман, самая обсуждаемая российская книга последних лет. Тираж – полмиллиона, переводы на десятки языков плюс грандиозная компьютерная игра! Эта постапокалиптическая история вдохновила целую плеяду современных писателей, и теперь они вместе создают Вселенную «Метро 2033», серию книг по мотивам знаменитого романа. Герои этих новых историй наконец-то выйдут за пределы Московского метро. Их приключения на поверхности на Земле, почти уничтоженной ядерной войной, превосходят все ожидания. Теперь борьба за выживание человечества будет вестись повсюду!

Череда бедствий, ворвавшихся в райский уголок на краю земли, никак не собирается оставить в покое горстку выживших, долгие годы старающихся не потерять человеческий облик.

Эхо давно минувшей войны и ее мрачная тень обволакивают разум людей, готовых сойтись в беспощадной схватке и завершить то, что не довело до конца оружие массового уничтожения много лет назад. И успокоившаяся было стихия Камчатки готовится к самой внушительной демонстрации своей мощи, перед которой меркнет всё… Всё, кроме разума и гуманизма.

---

Цой всучил Горину бумагу, и Женя пробежался взглядом по тексту:

– М-да, Андрюха, это явный перебор. Не хватает слов про святую землю, крестовый поход и про смерть неверным.

– Да вы охренели оба что ли?

– Ты погоди, Жар. Не кипятись. Мне вам обоим есть что сказать. Сейчас главная проблема в том, что в их поселении Крашенинников. Машину мы все разглядели, не так ли? В свою очередь, проблема не в Крашенинникове, как таковом, а в водородной бомбе…

– Вот, вот оно! – вскинул руки Цой. – Вы вдумайтесь только! Мы поспешили! Погорячились! Даже если вы это не признаете, то я признаю! Мы погорячились и совершили ошибку, изгнав этих вулканологов отсюда. И с чем мы столкнулись в итоге?! А с тем, что нам теперь любой ценой надо вернуть Крашенинникова и забрать у него бомбу! Так вот и с этими американцами горячиться нельзя! Нельзя спешить и действовать на эмоциях!

– Саня, я согласен с тобой, в общем-то. Но дай договорю, – поднял ладонь Женя. – Итак. Миша у них. И Миша нам нужен. Завтра мы не атаковать должны американцев, а выйти на контакт и попробовать вернуть его обратно. В конце концов, здесь их дом, который они неплохо обжили за столько-то лет. Мы вернем все их имущество и даже больше. Отменим приговор, извинимся, все что угодно, лишь бы заполучить Крашенинникова, а вместе с ним и бомбу. А вот когда у нас будет бомба, то эти американцы вообще не проблема. Они никак не смогут угрожать нам, если у нас будет эта бомба.

– И что, пусть они живут на нашей земле, так что ли?! – рявкнул Жаров.

– Слушай, Андрей, земли у нас много, а людей мало. Но это ладно. Я ведь думаю, что не от хорошей жизни они сюда пришли. Когда мы были в походе и искали того зверя далеко в сопках, то на западе, за горой Вилюй, видели, что с природой что-то странное творится. У нас тут, быть может, один из немногих, если не единственный, оазисов, пригодных для нормальной жизни и земледелия.

– Им здесь не место, Гора!

– Я тебе еще раз говорю, не в этом дело сейчас. Наша главная цель – Крашенинников. Заполучим его, значит, заполучим бомбу. А с таким оружием, нам и воевать ни с кем не придется. У нас будет ядерная монополия.

Андрей задумчиво уставился в потолок, размышляя над словами Горина. Все же ему пришлось признать, что здравое зерно в них имелось. Поднявшись со стула, они принялся расхаживать по помещению и остановился у окна.

– Ладно. Может ты и прав. С речью пока повременим и будоражить людей не будем, до поры до времени. А завтра попробуем провести что-то вроде переговоров.

– Тогда нам точно понадобится Сапрыкин, – произнес Александр.

– Зачем? – не оборачиваясь и глядя в окно, спросил Андрей.

– Он знает английский язык. Нам ведь нужен переводчик, не так ли?

– Возьмем Рому Мухомора. Он тоже знает.

– Рома восстанавливает свой дом. Все-таки у него внуки малые. Двое. А дочка третьего ждет. И мужа она, кстати, во время землетрясения потеряла. Он никуда не поедет. Мобилизацию мы ведь не объявляли и берем пока самых надежных и неболтливых. Нам нужен Сапрыкин.

– На кой черт тебе этот старик? – обернулся Жаров.

– Этот старик, по сути, сделал из нас тех, кто мы есть теперь. Не надо о нем так, Андрей.

Жаров скривился и снова отвернулся к окну:

– Я его уговаривать не буду.

– Предоставь это мне, – сказал Цой и торопливо запихал в карман куртки несколько листков бумаги, в том числе и ту ужасную речь, которую написал Андрей.

– Как знаешь. Только не забудь поспать сегодня. Завтра трудный день нас ждет. Я, пожалуй, тут переночую. – Жаров отошел к стоящему в углу топчану и улегся на него. – Лампу погасите, как будете уходить.

Уже через несколько минут Цой и Горин стояли на улице, перед школой.

– Жень, тебе не кажется, что Андрея начинает уже здорово заносить? Он теряет контроль над собой.

– Просто у него свое собственное мнение, – пожал плечами Горин.

– Это уже не мнение, Жень! Тут уже патология!

– Саня, я теперь с тобой не соглашусь. Тебя не тревожит, что поблизости американцы?

– Конечно, тревожит. Но меня вообще бы тревожила группа людей, оказавшихся поблизости и о которых мы ничего не знаем. И не важно, чьи это были бы граждане. Но… Когда я детей увидел. Все как-то по-другому восприниматься стало, понимаешь? Тут разобраться надо.

– Вот завтра и разберемся. Надеюсь. Ты, Саня, не забывай, что сейчас главная проблема, это бомба.

* * *

Оливии нужно было совсем немного времени, чтобы преодолеть мешавшую ей поначалу растерянность и робость. Сейчас она уже говорила уверенно и ярко, рассказывая своим соотечественникам о том, кем она была в Америке, и кем был ее отец. О том, как она оказалась на Камчатке и о своей работе. О том страшном дне и временах и событиях, наступивших после. Казалось, она хочет охватить все эти годы, не оставляя никаких мелочей. Михаил заметил, что Оливия при всем при этом старалась обходить острые углы и даже не упомянула о своем не очень положительном отношении к приморскому квартету. Она пыталась быть объективной и честной и в то же время избегала любых мелочей, которые так или иначе могли создать негативный образ общин на другом берегу Авачинской бухты.

Уже который раз Оливия заставила Михаила восхищаться ею. Первоначальные опасения о том, какую именно оценку даст она местным жителям, были напрасны. Собески рассказала, как им, пережившим крушение вертолета, оказали помощь. Не забыла упомянуть о том, что за все годы после избавления от банд, никто не пытался напасть на них или ограбить. Но главную проблему никак не обойти и не сгладить. Ее не замолчать и не скрыть. Их изгнали из-за того, что она американка. А это ломало самое идиллическое представление о нравах местных, какое только могло быть.

Собески смолкла после долгого монолога, и по толпе прокатился шелест тихих голосов. Поселенцы обсуждали все, что только что услышали. Оливия вернулась к бревну и села рядом с Михаилом. Теперь она снова выглядела какой-то растерянной, как в самом начале своей речи.

– Боже я, кажется, все испортила… Я что-то не то сказала, – прошептала она, глядя на то, с каким волнением люди по другую сторону от костра что-то обсуждают.

– Что ты, милая. Ты молодец. Ты была на высоте, и я горжусь тобой! – Михаил приобнял ее за плечо.

– Ну что ж, мы благодарны вам, миссис Собески, за ваш исчерпывающий и весьма познавательный рассказ, – громко провозгласил шериф. – Теперь, я думаю, настала очередь выслушать то, что поведает нам Михаил. Прошу сэр…

Крашенинников поднялся и сделал несколько шагов вперед.

– Как хорошо, что про меня все забыли, – улыбнулся Квалья. – Но если вдруг и мне придется говорить, то я скажу: «Привет, я Энтони и я алкоголик».

– Перестань, – вздохнула Собески.

– Я Михаил Крашенинников. Можете называть меня просто Миша или Майкл. Так вам будет проще. Я вулканолог и уроженец города Петропавловска-Камчатского, который находился когда-то здесь, на этом месте, – заговорил Михаил, обращаясь к поселенцам. – Мне, признаться, не очень понятно, что я могу вам еще сказать, особенно после того замечательного рассказа, что вы услышали от Оливии. Собственно мне нечего добавить к ее рассказу.

– И все-таки, Миша, мы все с нетерпением хотим выслушать вас, – произнес шериф. – Попробуйте рассказать то, что сейчас очень волнует всех нас. Насколько те люди, находясь в плену ложных представлений об американцах, могут быть опасны для нас?

– А этот Карл очень даже не прост, – шепнул Оливии Антонио. – Похоже, он хочет подвести нас к тому разговору, что у нас состоялся с ним днем. И если ты помнишь, на некоторые его вопросы мы отвечать отказались. А теперь нам придется отказать толпе? И что же будет после? Мне кажется, чертовски хитер этот шериф…

– Опасны ли для вас те люди? Опасны ли для вас мои соотечественники? – вздохнул Крашенинников. – Это очень сложный вопрос. И уж поверьте, я не хочу лжесвидетельствовать…

– Ну, так ответь, черт возьми, прямо! Да или нет?! – раздался возглас из толпы.

– Да с чего ты решил, что этот русский будет говорить нам правду?! – выкрикнул кто-то еще.

Толпа загудела.

– Погодите… Погодите, дайте мне сказать… – растерянно развел руками Михаил, но его, похоже, никто не слышал.

– Тише! – заорал шериф. – Тише я сказал!

Тут же над толпой стал возвышаться поднявшийся Рон Джонсон.

– Ну-ка успокойтесь все! – как раскаты грома, обрушились на всех слова Джонсона.

Это помогло, и толпа заметно стихла.

– Послушайте, именно правду я и хочу говорить. Но правда в первую очередь требует понимания. Ее недостаточно просто принять, как религиозную догму! То же самое и в отрицании правды! Без попыток понять ее, она ничего не стоит, хотя именно правда и есть одна из высочайших ценностей!

– Говори без этой патетики и философии! Говори проще! – снова выкрики из толпы.

– Проще?! – нахмурился Михаил. – Ну, тогда первое, что вы должны уяснить, так это то, что нельзя на сложные вопросы давать простые ответы! Простые ответы на сложные вопросы порождают экстремизм, терроризм, расизм! Я думаю, здесь следует напомнить, что сто лет назад германский народ пребывал в очень тяжелом положении! И вот они задавались вопросами: а почему так? Это были сложные вопросы, потому что на их положение влияла сумма разных факторов. Но пришел Гитлер и дал им простые ответы. Очень простые! А ведь большинству людей легче, когда ответ прост как рецепт яичницы с беконом! И потому они поверили, когда он дал им простой ответ – во всем виноваты евреи и коммунисты! А когда ни тех, ни других в Германии не осталось, он убедил их наброситься с жадностью голодного зверя на соседние страны! А вспомните террористические атаки! Они обрушивались на нас, на вас и на многие государства мира! Какая сила заставляла тысячи людей становиться убийцами невинных гражданских?! Какая сила заставляла становиться террористов смертниками?! Сила очень простых и даже примитивных ответов на очень сложные вопросы! И эти ответы им готовили их вербовщики и фальшивые проповедники! Почему мир не справедлив?! А потому что вон те люди виноваты в этом. Все без исключения! Но если ты убьешь хотя бы десяток из них, то обретешь рай! Все просто! А какие ответы были удобнее для нас, о феномене терроризма? Самые простые, конечно же! Они ненавидят нас и убивают, потому что мусульмане! И ложь накладывалась на ложь, образуя гигантскую пирамиду лжи, раздавившую весь мир! Простые ответы вели тысячи средневековых людей в ужасные, кровавые крестовые походы. И люди убивали в них и умирали в них за простые ответы, которые скармливали им как ветхозаветную чечевичную похлебку! Так что простых ответов я вам не дам! Если я скажу, что люди на той стороне не представляют угрозы для вашего поселения, я не буду до конца честен. Если же я скажу, что те люди все же представляют угрозу, то вы сразу решите, что там враг. Что там злодеи и террористы! Но ведь и это не верно! Там живут хорошие люди! Но они, как и вы, вышли из другого мира. Из мира, где в любом уголке планеты каждый, обладавший контролем над средствами информации, а по сути, орудиями пропаганды, плел свою сложную паутину лжи, сотканную из прямых нитей простых и примитивных ответов. Но когда в том мире не осталось свободного от этих паутин пространства, кто-то зажег спичку и все вспыхнуло. А теперь большинство из тех, кто пережил тот всепожирающий огонь, думают, что спичку зажег кто-то с другого берега. Конечно, вы и они разные, в силу того, что в различных событиях и условиях шло построение нации. Но насколько вы разные, настолько и одинаковые. Хотя бы в части имеющихся предубеждений, стереотипов и страхов по отношению друг другу.