Дмитрий Манасыпов - Метро 2035. За ледяными облаками

• Название: Метро 2035. За ледяными облаками
• Автор: Дмитрий Манасыпов
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2018
• ISBN: 978-5-17-108315-1

Выжившие в огненном аду битвы у мертвой реки, они ушли дальше.

Скрываясь и убегая от зверей в человеческом облике, не знали, что встретят еще более страшных врагов.

Пятьсот километров сквозь пургу и буран, смерть и страх.

Посреди бескрайних пустых равнин, засыпанных снегом и покрытых инеем, полных скрытой угрозы.

Между гулкими мерзлыми стволами спящих ядерным снов деревьев, прячущих новых хозяев.

Вдоль звенящей от мороза и злобы старой нитки железной дороги.

Дорога стали и надежды привела их сюда, на тропу страха и боли, теряющуюся под сыплящим снегом.

Снегом, сковывающим все под низкими и злыми ледяными облаками.

---

Про пути Пуля слышал. Стальные артерии восстанавливали лет пять. Восстановили как раз сюда, дальше пока не пошли. С ужасами, гнездящимися в Отрадном, в одиночку похвистневские справиться не смогли. Потеряли состав и двадцать человек у Алтуховки. Чересчур дорогая цена за сомнительный куш в виде остатков добра на нескольких заводиках и наверняка выпотрошенных складах.

Но пути хранили, как зеницу ока. Наказание за вредительство было ясным и доходчивым: нарушитель приматывался к рельсам тросами. И так и оставался. С подрезанными сухожилиями и вырванным языком. Место для казни выбиралось подальше от людей. Чтобы точно не спасли.

Так вот и жила себе стальная дорога, хранимая болью, страхом и правосудием, стоящим на неотвратимости наказания. Жестоко, но справедливо.

Потому сейчас они могли не еле-еле катиться, метров по пять в минуту, а почти нестись, около десяти километров, не меньше. Солидно…

Что-по поменялось. Неуловимо, ощущаемое лишь постоянно напряженной интуицией. Скорость не упала. Ветер так же нес снег. Небо еле виднелось вверху. Костыль сопел через респиратор. Скрипел и звонко стучал старый металл тележки. Но что-то ощутимо поменялось. Стоп…

Снег остался позади. Снег растекался поверху, мягко обволакивая неровный полукруг над их головами. Пропадал в темноте, набрасывал черную непроглядную вуаль. Снег уходил в стороны… Что за?!

Кх… кх… кх…

Грудничок кашлял. Редко, чаще, не переставая. Пят'ак!

Костыль что-то заурчал, навалился сильнее. Ну да, давай попробуем хотя бы так.

Раз-раз-раз… До «два» дело не доходило, дрезина скользила вперед, как на крыльях. Азамат даже удивился. Не смахивал Костыль на доброго человека. Их спас, только чтобы на тележке этой удрать. А тетка? Чего ради он так убивается, пар вон так и прет, не сдуваемый ветром?

Дрезина перла в странной воздушной кишке. Сюда не пролезали вихри, бушующие где-то за невидимой преградой. Снег, размазываемый ими, собирался в невесомые сугробчики вдали, под деревьями. А они неслись через кусок умершей земли, решившей убивать всех, забредающих на него. Ребенок кашлял. Металл скрипел. Баба начала подвывать, ощутимо слышимая через свой и чужие слои резины, кожи и металла.

– Нафмем! – Костыль хрипел неразборчиво, явно стараясь дышать через раз. Подвела его собственная защитная конструкция. Значит, не катался он здесь раньше и пешком не мерил километры. Просто знал… знал… откуда-то… Так же, как и Азамат. В прошлый раз караван, шедший от Отрадного, пронесся мимо села по остаткам автотрассы. Туда эта погибель точно не дотягивалась. И все казалось байками да трепом у костра. А обернулось правдой.

Нажмем, значит? Азамат поднажал еще. Плечи, руки, ноги, спина гудели и орали болью. Терпи, братишка, не впервой. Терпи.

Кхкхкхкх… Грудник не замолкал. Его мать выла. Даша съежилась, сжалась почти на самом дне, совсем не напоминая саму себя у Отрадного. Тогда Азамат ее боялся… Сейчас опасался за нее. Пят'ак, поднажмем! Хорошо, за старлея переживать так сильно не стоит… Уколова зажимала противогаз у самой шеи и, совершенно невозможно, смотрела на Азамата дико испуганными глазами.

Кх…

Азамат кашлянул. В груди, царапая сотней кривых заноз и крючков, расползалось ледяное пламя.

Кх… кх…

Кашель рвал грудь, мешал качать рычаг, мешал думать о чем-то…

Кх… кх… кх…

Пот сыпал по спине ливнем. После новых рывков и собачьего гавкания из груди стекла маски потели все сильнее.

Кх… кх… кх…

Алое застилало глаза. Внутри Азамата уже не хрипело. Булькало, закипая самой кровью. Горячей, пылающей в содрогающихся легких и горле, рвущейся наружу.

Кхххх…

Снежинка упала прямо на стекло маски. Красивая, хрустально-нежная снежинка. И растаяла, сменившись своей сестренкой, и еще одной.

– А-а-а! Кхххх… Да-а-а! – радостно завопил Костыль. – Выбфалифь!!

Выбрались? Азамат поднял голову, взглянув на небо.

Небо ярилось заново. Густело черными дирижаблями туч, набухающих снежными батальонами и взводами. Мягкая разведка сменялась алмазно-острой атакой ледяным крошевом. Налетевшая эскадрилья северных безжалостных ветров разметала его, перекрутила, смешала с мокрыми десантниками липких огромных хлопьев. Зима воевала с осенью, жадно заглатывая куски земли, вот-вот принадлежавшие сестре.

– А-а-а-а-а!!! – Костыль содрал маску. Шумно и влажно выдохнул, выбросив сопли и пар, смахнул пот, блестевший на лице дождевыми разводами. – Как же охренительно снова выжить! Это, мать вашу, даже лучше сочной бабы второго срока молодости… А уж это, братишка башкир, еще тот восторг!

Уколова рассыпалась истерикой и смехом. Обращать внимание на слова сивого балабола уже не хотелось.

– Не останавливайся, землячок, качай-качай! – Костыль покосился на бабу с ребенком. – Живой?

Та с ненавистью кивнула головой.

– Не, ты видал? – после респираторов и резины голос из-под маски доносился ощутимо яснее, прям каждый звук слышно, – видал? Ни фига не делает, спасена и недовольна. Вот подлая бабская натура, все ей должны. Что ты, что я!

Азамат не ответил. Хотелось всей грудью, да чего там… всем существом хватать холодный воздух, не рвущий грудь и даже кишки, не отдающий плесенью складов и пылью резины, давиться, но вгонять его в себя, глоток за глотком. А нельзя… Запалишься, как коняга рабочая после дороги, и все. Сляжешь в горячке, да сам по себе легкие и выхаркаешь, без какой-либо непонятной аномалии. Рентгенов тут давно не встречалось, химзаряды выветрились давно, значит… Значит, точно аномальная хрень, и все тут.

Хотелось остановиться. Передохнуть. Расслабить налившиеся мышцы, тяжелые, как чугунные чушки. Но нельзя. Стоит чуть отпустить самого себя – и потом станет сложнее. И… Азамат выругался. Так, что Даша вытаращила на него глаза. А уж ее-то, после скитаний в Кинеле и трущобах у городка, удивить сложно. Только извиняться некогда. Надо гнать и гнать…

Костыль понимающе оскалился. И навалился на свою половину рычага.

Раз-два, раз-два, металл стучал и скрипел. Дрезина, толкаемая мускулами, разогналась. Неслась под горку, несла людей, вновь спасающих собственные жизни. Сквозь ночь, ставшую ледяной и белой. Через холод, воющий ветром. И не только ветром.

Крыложоры, водяные, редкие черносмерти… Дети Беды страшны. Опасны. Так и есть. Только вот люди за двадцать лет забыли кое о ком. О враге с тысячью лет опыта и страшном не меньше, чем мутанты, эта отрыжка умирающей планеты. И зря.

Беда щедро одарила многих разным. Этому врагу Беда подарила чуть больше сил, выносливости, размеров, скорости… Всего по чуть-чуть. Но этих «чуть» хватило.

Звезды сверкали не только в неожиданно очистившемся небе. Звезды блестели по бокам и чуть позади отчаянно скрипевшей дрезины. Прорываясь через редеющую снежную стену, звезды глаз мешали свой вой с ветром. Вой стаи, идущей за добычей. И не отстающей.

Волки ядерной зимы не желали отпускать сладкое человеческое мясо. Они шли по пятам.

Не волки даже, волколаки.

Светлые, ловкие длинные тени. Уколова, совершенно точно злясь на себя из-за почти пустых магазинов, не стреляла. Рано, глупо, бесполезно. Азамата так и тянуло ее похвалить.

Этих он знал, видел, почти встречался. С точно такими же, длинными светлыми ночными тенями. На оставшемся куске трассы от Октябрьского до Новой Уфы. Несколько лет назад. Он и еще с десяток наемников вели караван с Бавлов. Еда, трудовые ресурсы в виде проштрафившихся сельчан, кожи, пара тюков с беличьими шкурками. И даже мед. Все было как сейчас. Ночь, снег, вой, ветер… Только звезд и близко не виднелось.

От каравана дошла половина.

Волк – существо благородное. Волк лучше человека. Волк…

Азамат ненавидел волков. И не фантазировал про них. Волк – это смерть.

Он чует тебя за километры. Он тише тебя, когда хочет. Он охотится стаей, а волк-одиночка – просто больная, злобная тварь. Волки – это страшно.

Белые тени неслись в кромешной темноте. Белые зимние волки Беды, никогда не водившиеся здесь. Смерть на осторожных сильных длинных лапах. Блестящая застывшими снежинками на густой плотной шубе. Сверкающая едва заметным серебром прячущейся луны в черных глазах. Отсвечивающая слюной на длинных клыках темных пастей.

– Качай, качай, Пуля! – орал Костыль. – Не попадешь в них!

Да ладно…

Уколова все поняла без слов. Вздохнула, посмотрев на свои руки. И, рывком, оказалась на месте Азамата. Перехватила рычаг, не дав дрезине замедлиться.

Раз-два. Раз-два. Азамат не знал, как такое возможно. Рельсы-рельсы, шпалы-шпалы, ехал поезд запоздалый… на двадцать лет запоздалый. А стальные полосы, державшиеся на честном слове и старых, еще деревянных, шпалах, несли дрезину вперед. И уже не верилось, ухнув на очередном ухабе, что за ними на самом деле следили.

Так, хватит. Его дело – свинец и сталь, порох и кровь. Работай, боец, ты снова нужен.

АК превратился в лед. Чертов стальной лед, весом больше обычного «калаша». Металл притягивал и не отпускал пальцы, тянул шерсть драных перчаток, холодил через ладони все тело, доставая куда-то в самую глубь. Темнота, подсвеченная серебром, размазывалась намного быстрее летящей в тартарары старухи-дрезины.