Орсон Кард - Сказания Леса Вод

• Название: Сказания Леса Вод
• Автор: Орсон Кард
• Издательство: АСТ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-015138-1

Проходили столетия, Язон Вортинг cпал. Дети же его жили — и год от года менялись — на некой странной ферме, расположенной глубоко в Лесу Вод. Некоторые из этих историй были рассказаны в «Хрониках Вортинга», но то был краткий пересказ. Такими они запомнились будущим поколениям. А вот эти сказания целиком.

---

— Кто? — расхохотавшись, переспросила она. — А кто по небу разбросал сияющие звезды? Кто заставил солнце крутиться вокруг нас и дарить тепло? Язон, мальчик мой, Язон построил этот дом. Тогда мир был еще совсем юн, и даже самые высокие деревья доходили тебе до пояса, так что, даже не залезая на крышу, ты смог бы увидеть отсюда гору Вод.

Именно рука Язона приковала Илию к Ферме Вортинга. Илия попытался представить себе этого Язона. Бабушка говорила, что у него такие же глаза. Небесно-голубые, как у нее и Илии. Илия рисовал себе мощного великана с выбеленными годами волосами и коричневой от загара кожей; голыми руками он мог сломать дерево и разорвать его пополам, доски для него были что щепки. В детских кошмарах, которые даже сейчас порой возвращались к нему в ночных сумерках, руки Язона хватали Илию за плечи, впиваясь пальцами в плоть, терзали и встряхивали его, а громоподобный голос изрекал: «Эта грязь — сердце твое. Стоит тебе покинуть это место, и тебя ждет ужаснейшая смерть».

На самом деле, руки эти принадлежали вовсе не Язону, а грозный рев был хриплым шепотом бабушки, прозвучавшим в день, когда Илия вознамерился убежать из дому. Он поссорился со своим братом. Большим Питером, и, будучи уже десятилетним, счел, что вовсе не обязан покоряться вечной тирании. Поэтому он отважился на поступок, о котором прежде и не думал. Добежав до края поля, он, ни секунды не колеблясь, ступил в кустарник и вскоре скрылся среди деревьев.

В лесу существует множество тропок. Какие-то проложил олень, какие-то — путешественники, бредущие из Хакса в Линкири или обратно. А некоторые — не тропки вовсе, так, прорехи в густом кустарнике, заводящие в буреломы и лесные дебри. В конце концов, когда солнце уже клонилось к горизонту и лес погрузился во мрак, Илия устал скитаться и заснул.

Разбудили его сильные руки, крепко вцепившиеся в плечи. Спросонья он подпрыгнул на месте и, развернувшись, увидел прямо перед собой лицо бабушки. Кожу ее украшали глубокие царапины, последствия долгих поисков по зарослям колючего кустарника, а голубые глаза так и метали молнии.

Он почувствовал, как внутри поднимается панический страх. Беспрекословно он поднялся и последовал за старухой. Шла она быстро, даже слишком, тем более что было очень темно, а тропинка временами бесследно пропадала.

Однако она без труда находила путь и ни малейшего внимания не обращала на острые сучья, так и метившие в глаза. Наконец лес расступился, и они очутились на краю Фермы Вортинга.

Они подошли к ней с юго-запада, и там бабка показала Илии камень, укрывшийся в густой траве. На нем была вырезана какая-то надпись, но ни бабушка, ни Илия не понимали, что она гласит. На этом самом месте бабушка уперлась руками в плечи Илии и силой заставила его опуститься на колени. После чего сказала:

— Это живой камень, который оставил нам Язон! Он говорит с нами. Он говорит: «Никогда не покидай Ферму Вортинга; иначе умрешь страшной смертью». Эта грязь — твое сердце. Если ты оставишь ее, то умрешь.

Она снова и снова повторяла эти слова, пока Илия не разрыдался от страха и отчаяния. Продолжала повторять то же самое, пока он не затих и не начал повторять за ней слово в слово. В конце концов она замолчала, и он замолчал вместе с ней. Тогда, глядя прямо в его голубые глаза, она произнесла:

— У тебя глаза Язона, Илия, а значит, ты его наследник.

Не Большой Питер, не твой отец и не твоя мать. А ты, именно ты. Как и у меня, у тебя, Илия, есть дар.

— Какой? — тихо спросил Илия.

— У всех он разный.

После этого Илия не раз гадал, какой же дар был у бабушки, однако вскоре после его неудачного бегства она заболела и умерла. Так он и не узнал ответа на свой вопрос.

Может быть, ее дар был связан с умением безошибочно находить верную дорогу в темном лесу? А может, она слышала камень? Ведь Илия-то его не слышал. Спустя десять лет после ее смерти умерли и родители. За все это время он только однажды отлучался с Фермы Вортинга — добрался до ближайшей фермы, где и нашел себе жену, Алану. С тех пор он ни разу не то что не приближался к границам Фермы, но даже и не думал о том, чтобы пересечь их.

Он сам не догадывался, насколько ненавидит Ферму Вортинга. Он думал, что любит ее.

Все это припомнилось ему, пока он смотрел на дверь.

Сыновья все еще следили за его спиной, обеспокоенные долгим молчанием отца. Он так и не пошевелился, пока не открылась дверь и на пороге не появилась Алана. Их глаза встретились, и вдруг до Илии дошло, что в руках она сжимает дорожную котомку. Нахмурив брови, она обогнула его и направилась к мальчикам:

— Давайте, малыши, поднимайтесь. Мы уходим.

Илия остановил ее, резко схватив за руку.

— Уходите?

— Да, подальше отсюда. Ты совсем из ума выжил.

— Никуда вы не пойдете.

— Мы уходим, Илия, и ты нас не остановишь! Мы идем на постоялый двор Большого Питера, где найдут приют мои дети, где найду приют я. А ты можешь оставаться на Ферме Вортинга и гнить вместе с этими сорняками…

Струйка крови вытекла из уголка ее рта, когда он ударил ее. Она лежала на земле, и слезы катились из ее глаз.

«Прости», — молча сказал он. Но она не услышала. Она его никогда не слышала.

Алана медленно поднялась, подхватила котомку и взяла Уорина за руку.

— Пойдемте, Уорин, Джон, мы уходим.

Они зашагали по полю. Илия догнал и взял ее за руку.

Она вырвалась. Тогда он схватил ее за плечи, а пока она боролась, одной рукой обнял за талию и не столько понес, сколько потащил обратно к дому. Сражалась она безмолвно, руки так и мелькали, в большинстве случаев попадая в цель. Наконец он дотащил ее до двери, но к тому времени гнев его перерос в ярость, дралась она больно, и он буквально швырнул ее в дом, Она всем телом ударилась о дверь, та настежь распахнулась, и Алана перевалилась через порог.

Илия переступил через нее, плачущую от боли, и втащил в дом, поддерживая под руки. Стоило ему отпустить ее, как она тут же встала и направилась обратно к двери. Он сбил ее с ног. Она поднялась и пошла к двери. Он ударил ее, и она снова рухнула на землю. На коленях она продолжала ползти, и тогда он пнул ее ногой. Тяжело дыша, но не произнося ни слова, Алана из последних сил выпрямилась и заковыляла к выходу. Тогда Илия закричал и начал избивать ее, пока, окровавленная, она не распростерлась без сил на полу. Изнуренный борьбой, Илия встал рядом на колени, всхлипывая от стыда, боли и любви к ней. Тихим голосом он стал объяснять что-то, на этот раз вслух, но она не слышала. Дышала она прерывисто, затрудненно.

— Мы не можем уйти. Ферма Вортинга — это мы, и если умрет она, умрем и мы, — сказал он и сразу возненавидел произнесенные слова, возненавидел себя самого, эту ферму, этот лес, этот воздух, который не прольет своих слез, пока не пересохнут, навсегда слезы людские. Он отвернулся от жены и посмотрел на дверь.

На пороге стояли оба сына и молча смотрели на него.

Стоило ему подняться и повернуться, как они с расширившимися глазами отпрянули, а когда он подошел к двери, они уже бежали. Пробежав шагов двадцать, они остановились. «Кончайте пялиться на меня», — подумал он, но они не услышали. Он зашел в южный сарай и, встав на чурбан, полез на низенькую крышу. Очутившись на крыше самого дома, он пополз к тяжелой деревянной балке, которая шла посредине хижины. Добравшись до своей цели, он встал, выпрямился во весь рост и оглядел ферму.

Пшеница своим цветом стала похожа на выжженную землю, желтовато-белые поля казались поверхностью неподвижно застывшей реки. Далеко, в юго-западном углу Илия разглядел большой камень. Он повернулся и посмотрел на лес.

Нельзя сказать, что засуха абсолютно не отразилась на деревьях. Иные из них умерли, другие посерели, ожидая близкого конца, но большая часть по-прежнему зеленела, и густая зелень листвы в открытую насмехалась над гибелью Фермы Вортинга. Илия беззвучно выругался, проклиная этот лес. Лес Вод, так он назывался. И не за бесчисленные ручейки и речушки, пронизывающие его. Скорее, за гору Вод, самый высокий пик в мире, который одиноко высился прямо посреди чащобы, в стороне от остальных гор. Хоть этой зимой снега не было совсем, шапка горы Вод все еще белела прошлогодним снегом. Даже если снег вообще больше никогда не выпадет, гора Вод все равно будет упорно держаться за свою воду, закованную в лед.

Илия перевел взгляд немного южнее горы Вод. Там, всего в нескольких милях от Фермы Вортинга, возвышалась громада, которая сразу привлекала взор. Это был настоящий замок, сделанный из свежесрубленного дерева, по крыше его ползали фигурки, видимо, заделывая прорехи. Это была новая гостиница его брата, Большого Питера. «Засуха никак не отразилась на моем братце», — подумал Илия; брат, когда-то покинувший ферму, процветал вовсю, тогда как он, Илия, который остался, терял урожай за урожаем, терял свою семью.

Илия ненавидел своего брата, которому нисколько не повредила засуха, ненавидел деревья Леса Вод, которым засуха тоже была нипочем, ненавидел гору Вод, чьи снега не таяли даже в такую жару. Он опустил глаза и возненавидел пыль, поднимающуюся над остатками пшеницы, возненавидел Ферму, которая приковала его и его семью к этому гиблому месту. Но больше всего он ненавидел тот камень в юго-западном углу, который говорил с бабушкой и сейчас.говорил с ним, хотя Илия его не слышал. Он говорил, что если Илия уйдет, то его ждет страшная участь. Вместе с ним погибнет весь мир, и труды Язона пропадут впустую. И он возненавидел Язона, возжелав, чтобы все созданное им обратилось в прах.