Стивен Фрай - Миф. Греческие мифы в пересказе

• Название: Миф. Греческие мифы в пересказе
• Автор: Стивен Фрай
• Жанр: Зарубежное современное
• Год: 2018
• ISBN: 978-5-86471-787-5

Кто-то спросит, дескать, зачем нам очередное переложение греческих мифов и сказаний? Во-первых, старые истории живут в пересказах, то есть не каменеют и не превращаются в догму. Во-вторых, греческая мифология богата на материал, который вплоть до второй половины ХХ века даже у воспевателей античности – художников, скульпторов, поэтов – порой вызывал девичью стыдливость. Сейчас наконец пришло время по-взрослому, с интересом и здорóво воспринимать мифы древних греков – без купюр и отведенных в сторону глаз. И кому, как не Стивену Фраю, сделать это? В-третьих, Фрай вовсе не пытается толковать пересказываемые им истории. И не потому, что у него нет мнения о них, – он просто честно пересказывает, а копаться в смыслах предоставляет антропологам и философам. В-четвертых, да, все эти сюжеты можно найти в сотнях книг, посвященных Древней Греции. Но Фрай заново составляет из них букет, его книга – это своего рода икебана. На цветы, ветки, палки и вазы можно глядеть в цветочном магазине по отдельности, но человечество по-прежнему составляет и покупает букеты. Читать эту книгу, помимо очевидной развлекательной и отдыхательной ценности, стоит и ради того, чтобы стряхнуть пыль с детских воспоминаний о Куне и его «Легендах и мифах Древней Греции», привести в порядок фамильные древа богов и героев, наверняка давно перепутавшиеся у вас в голове, а также вспомнить мифогенную географию Греции: где что находилось, кто куда бегал и где прятался. Книга Фрая – это прекрасный способ попасть в Древнюю Грецию, а заодно и как следует повеселиться: стиль Фрая – неизменная гарантия настоящего читательского приключения.

---

Мальчик захныкал, и мать с дочерью заплакали от радостного изумления. Волосы у него на голове были не гагатово-черные, как у его сестры или матери, а белокурые – наследие от бабушки по материнской линии, сияющей Фебы. Лето назвала дитя АПОЛЛОНОМ. Аполлон Делосский, как иногда называют его в честь места, где он родился, и Аполлон Феб – в знак почтения к бабушке-титаниде и его собственной лучезарной, золотой красоте, ибо фебус означает «сияющий».

Артемида

Зевс обожал Артемиду почти так же, как Афину, и из кожи вон лез, чтобы защитить ее от Геры – та и смотреть-то не могла на очередной плод адюльтера, особенно на этот, который она высокомерно сочла шебутной пацанкой и посрамлением достоинства женского божества.

Однажды вечером, когда Артемида еще была девчонкой, Зевс увидел, как она играючи ловит и отпускает мышей и лягушек в подлеске у основания горы Олимп. Он присел рядом на валун и втащил ее к себе на колени.

Она подергала его за бороду, а потом спросила:

– Папа, ты меня любишь?

– Артемида, ну что за вопрос! Сама знаешь, что да. Знаешь, что я люблю тебя всем сердцем.

Если вы ребенок безнадежного блудодея, то отца можно уломать почти на что угодно. Артемида вертела Зевсом с той же легкостью, с какой накручивала на пальчик его бороду.

– Ты меня сильно-сильно любишь и желание мое исполнишь?

– Конечно, моя милая.

– Хм. Если вдуматься, пустячок. Ты исполняешь желания даже всяких мелких и незаметных нимф и водных духов. Давай ты несколько моих желаний исполнишь?

Про себя Громовержец застонал. Весь мир, казалось, считал, будто Зевс всемогущ, сидит на олимпийском троне и повелевает небесами и землей, и это самая простая работа. Что им известно об отцовской вине, братском соперничестве, властной борьбе и ревнивых женах? Угоди одному родичу – взбесишь другого.

– Несколько? Ох ты. У тебя же наверняка есть все, что девочке хочется? Ты бессмертная, а когда достигнешь вершины красы – не состаришься. Ты сильная, умная, шустрая и… ай! – Последний вскрик вырвался у него потому, что у него из подбородка выдернули волос – довольно жестоко.

– Да они нетрудные, пап. Малюсенькие.

– Ладно, выкладывай.

– Я хочу, чтобы у меня никогда-никогда не было мальчика или мужа, и пусть никакой дядька ко мне не прикасается, ну ты понимаешь, как…

– Да, да… кхм… очень понимаю.

Вероятно, тогда-то Зевс впервые зарделся.

– А еще я хочу себе много-много имен, как у моего брата. Они называются «прозвания». А еще лук – у него их целый набор, а у меня ни одного, потому что я девочка, а это вообще нечестно. Я старшая из двойни, между прочим. Гефест может мне сделать очень особенный, на день рождения, как Аполлону, – серебряный лук с серебряными стрелами, пожалуйста. А еще хочу тунику до колен, чтобы в ней охотиться, потому что длинные платья дурацкие и неудобные. Не нужны мне покровительства над селами или городами, хочу править горными склонами и лесами. И оленями. Мне нравятся олени. И собаки – охотничьи, а не комнатные, от этих никакого толку. И, если тебе не жалко, хочу хор девочек, пусть воспевают меня в храмах, и нимф, чтоб выгуливали собак, присматривали за мной и помогали защищать меня от дядек.

– Всё? – У Зевса от этого перечисления чуть голова не пошла кругом.

– Кажется, да. А, и хочу власть, чтобы облегчать тетенькам роды. Я видела, как это больно. Если честно, это вообще-то ужас какая гадость, и я хочу помогать, чтоб было легче.

– Вот же поди ж ты. А Луны тебе не надо, а?

– О, отличная мысль! Луна. Да, Луну хочу, пожалуйста. У меня всё. Больше никогда-никогда ни о чем не попрошу.

Зевс исполнил все ее желания. Как не исполнить?

И стала Артемида богиней чащи и чистоты, невыдрессированных и неукрощенных, гончих и газелей, повитух и Луны. Повелительница лучников и охотниц ценила свою независимость и целомудрие превыше всего. Доброта, с какой она сострадала женщинам в родах, уравновешивалась свирепостью, какую проявляла Артемида, преследуя добычу и наказывая любого мужчину, позволявшего себе слишком приблизиться. По всему Древнему миру боялись ее, обожали и поклонялись ей, и известна она была, в честь горной страны, где родилась, как КИНФИЯ[89]. Римляне именовали ее ДИАНОЙ. Ее личное дерево – кипарис. В той же мере, в какой Афина была богиней всего выращенного, созданного, вытворенного и обдуманного, Артемида – в своем владении природным, инстинктивным и диким – была ее противоположностью. Впрочем, у обеих – а также у Гестии – имелась общая страсть: собственное целомудрие.

Аполлон

Артемида – серебро, а ее брат-близнец Аполлон – золото. Артемида – Луна, он – Солнце. Его лучезарные черты зачаровывали любого, кто их видел. Его пропорции и очертания и по сей день остаются идеалом определенной разновидности мужской красоты. Я говорю «определенной разновидности», потому что Аполлон поражал воображение не только светлой кожей, но и безбородым лицом – и безволосой грудью, что среди греков или богов редкость. Как Иаков в Библии, он был гладким, однако из-за этого не менее мужественным.

Аполлон был владыкой математики, рассудительности и логики. Поэзия и медицина, знание, риторика и просвещение – его вотчина. По сути, он был богом гармонии. Мысль о том, что грубый материальный мир и его обыденные предметы имеют божественные свойства и способны быть созвучными небесам, – аполлоническая, выражена ли она в магических пропорциях квадратов, кругов и сфер, или в безупречных модуляциях и ритмах голоса, или в цепочке рассуждений. Даже глубинные смыслы и судьбы можно прочесть в обычных предметах – если есть у вас такой дар. Аполлон располагал им в изобилии, а к тому же – неспособностью ко лжи. Благодаря этому его, естественно, выбрали повелителем оракулов и предречений. Священным для него был питон, конечно, а также лавр. Его животные-символы – дельфин и белый ворон[90].

Глупец тот, кто счел бы золотую красу Аполлона признаком слабости. Аполлон был первоклассным лучником, а когда надо – свирепым и лютым воином, как всякий на Олимпе, и как и все его ближайшие родственники, он был способен на жестокость, подлость, ревность и злобу. Что необычно, в Риме ему поклонялись под его греческим именем, без всяких изменений. Аполлон был Аполлоном, куда бы ни отправились вы в Древнем мире.

Гнев Геры

На плавучем острове своего рождения младенцы Аполлон и Артемида оказались под прицелом неукротимого гнева Владычицы неба. Гера сделала все возможное, чтобы не допустить рождения этих живых напоминаний о неверности Зевса, и ее досада и злость от неудачи не имели границ. И она вновь взялась за дело.

Когда двойняшкам было всего несколько дней отроду, Гера наслала на остров змея Пифона – пусть пожрет этих детей. Помните кусок магнетита, который беременная Рея подсунула Кроносу, чтобы тот проглотил его вместо младенца Зевса? Тот самый, который Кронос потом выблевал, а Зевс метнул прочь с Офриса? Так вот, он упал в место под названием Пифо, что на склонах горы Парнас. Крепко зарывшись в землю, он со временем станет Омфалом, или же пупом земли греческой – пупком Эллады, ее духовным центром и точкой происхождения. Именно на том месте, куда он упал, по приказу Геи, для которой оно и так уже было священным, возник из земли драконоподобный змей – чтобы служить стражем камня. Получив имя по месту возникновения, змей стал прозываться Пифоном[91], как с тех пор и многие змеи в его честь.

Гера в гневе своем отправила Пифона на остров Делос – убить Лето и ее детей. Зевс, рискуя взбесить Геру еще сильнее, нашептал эту весть ветру, а тот передал ее малышу Аполлону, Аполлон в отчаянии переслал ее Гефесту, умоляя смастерить ему лучший лук и стрелы, какие его сводный брат только мог сотворить. Гефест маялся в кузнице семь дней и семь ночей, и наконец непревзойденно прекрасное и мощное оружие вместе с набором золотых стрел отправили на Делос – как раз вовремя, чтобы Аполлон успел их получить, спрятаться за дюнами и ждать прибытия великого змея. В тот миг, когда Пифон возник из моря и скользнул по песку, Аполлон вышел из засады и выстрелил змею в глаз. Порубил мертвое тело на кусочки прямо на пляже и послал в небо великий победный клич.

Может показаться, что Аполлон имел полное право защищать сестру, мать и себя самого от столь смертоносного создания, однако Пифон был существом хтоническим – он возник из земли, а потому – детищем Геи, и, значит, находился под божественным покровительством. Зевс понимал, что Аполлона за убийство змея придется покарать – или же сам он утратит всякую власть.

По правде говоря, наказание, которое он выбрал для Аполлона, оказалось не очень-то суровым. Зевс изгнал юного бога на восемь лет на родину змея – к горе Парнас, чтобы юноша там покаялся за свой проступок. Помимо того, что Аполлону пришлось занять место стража Омфала, ему же вменили в обязанность организовывать регулярные спортивные соревнования. Пифийские игры проводились каждые четыре года, по одной перед Олимпийскими и после них[92].