Карина Демина - Моя свекровь и другие животные

• Название: Моя свекровь и другие животные
• Автор: Карина Демина
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2018
• ISBN: 978-5-17-109197-2

Что делать, когда тебя похитили инопланетяне, но не на опыты, а в желании немедленно устроить твою личную жизнь? Сопротивляться. Лучшее брачное агентство в Галактике обещает личное счастье с гарантией? Не надо верить. Тем более жених-то какой-то сомнительный, звероподобный и явно не горит желанием сочетаться узами законного брака.

Но от счастья, тем более с гарантией, так просто не уйдешь…

---

Про рекомендации и правила он мог мне ничего не рассказывать. Помнится, у нас в подсобке хранилось два ящика этих самых рекомендаций и правил, которые при проверках торжественно извлекались и водружались в красный угол, временно тесня чемпионские кубки Саныча.

Документы сии были многословны.

Путаны.

Противоречивы.

И порой возникало ощущение, что они создавались именно для того, чтобы всячески затруднить работу нормальным людям.

– Сочувствую, – искренне сказала я. И попросила: – А отключить ее можно?

– Вам не нравится?

– Мне просто хотелось бы взглянуть на стандартные… и если можно, без звука.

А то мало ли, вдруг корова – не худший их вариант, если и прочие картинки дорабатывались в соответствии с рекомендациями и уложениями.

– Конечно, конечно…

Он вытянул худую лапку и надавил на браслет. Пробормотал что-то, а что – я не разобрала, и корова исчезла. На месте ее возникла пустыня.

Желтая.

Почти безжизненная.

Яркое солнце. Золотые барханы… ветер рисует на песке узоры.

– Пожалуй, мне нравится… – Пустыня завораживала.

Интересно, а если на нее помедитировать? Вдруг да получится…

Глава 4

Сидящее напротив существо женского пола радовало своим редкостным здравомыслием и отсутствием негативных реакций, столь свойственных гоминидам. Старший ксенопсихолог, пожалуй, готов был признать изначальное свое негативное отношение к плану Ицхари ошибкой.

Самка не плакала.

Не швырялась предметами.

Не требовала доктора и успокоительного.

Она была мила и улыбалась.

И даже шока не испытала, на что, признаться, Берко весьма рассчитывал. Нет, она сидела и пыталась держаться на равных, демонстрируя ровные белые зубы, к счастью, слишком маленькие и слабые, чтобы инстинкты Берко восприняли самочку как потенциальную угрозу.

Слабенькая.

Мягонькая.

И упоительно теплая… Берко раздраженно щелкнул когтями: он профессионал, в конце концов, с особым допуском к работе с теплокровными. А потому мысли, возникшие в его голове, пусть и естественны, но недопустимы.

Если инстинкты самочки сработают, все осложнится.

А все и без того было сложным… после прошлого инцидента. Честно говоря, Берко и не надеялся на второй шанс. Более того, он почти смирился с возвращением. С должностью какого-нибудь младшего аналитика при центре, к которой прилагается минимальное соцобеспечение, крохотная нора и туманная перспектива когда-нибудь дождаться своей очереди на инкубатор. А сейчас… сейчас от этой розовой самочки зависит его, Берко, будущее.

Продление контракта.

Льготы.

И гонорар, которого хватит, чтобы оплатить коммерческий инкубатор на два места. Или даже на три? Выйдет дороже, но зато и шансов больше, что кто-то из детенышей пройдет отбраковку.

Нет, нельзя рисковать.

И Берко подавил в себе желание пересесть поближе к самочке – ее тепло манило, и пусть в собственной его каюте поддерживалась комфортная для жизнедеятельности температура, но куда инфракрасным обогревателям до живого тепла.

– Скажите, – самочка оторвала взгляд от голограммы – Берко поставил ей пустыню Шадара, чтобы заочно познакомить с новым миром. И самочка приняла вид благосклонно. – А нельзя ли и обстановку изменить?

– Можно.

Не нравится?

А он старался.

Анализировал визуальные ряды, благо примитивная цифровая сеть той планетки худо-бедно, а информацию хранила. Соотносил их с положениями и рекомендациями – не хватало, чтобы при срыве миссии расследование обвинило его, Берко, в самоуправстве и отступлении от норм.

Конструировал.

Согласовывал.

Вносил поправки.

И вот теперь выясняется, что самочке результат не по вкусу.

– Хочется… чего-нибудь нового, – солгала она и добавила: – Без мертвых котят.

– Простите?

Берко постучал по коммутатору. Не то чтобы это как-то улучшало работу последнего, но тело требовало движения. Однако резкие жесты могли испугать самочку.

Приходилось сдерживаться.

И напоминать себе.

Контракт.

Гонорар.

Инкубатор. Три места. Определенно. И если все детеныши окажутся удачными, то одного можно будет продать, частично возместив убытки.

– Там, – она указала на дверь, за которой располагалось спальное отделение ее норы. – На полочке. Чучела котят.

Она поднялась.

И это плавное движение, расслабленное, свидетельствующее, что здесь и сейчас самочка чувствует себя в безопасности, всколыхнуло древние инстинкты. Берко с трудом подавил желание немедля метнуться за нею.

Сзади.

Подсечь хвостом слабые ноги, а когда жертва упадет, прыгнуть на спину, выпуская когти в податливую плоть. И затем одним движением челюстей прервать мучения.

Он затряс головой.

Определенно, пора было начинать очередной курс релаксантов и психокорректоров. И упражнения он зря забросил.

Все проблемы.

И тревоги.

Ситуация, в которой он оказался…

Рептилоид смотрел на меня… вот примерно так я смотрю на отбивную, пожалуй. От этого становилось слегка не по себе.

Нет, не будет же он меня есть!

Он – интеллигентное существо, со званием, при должности, кто бы позволил работать психологу, имей он обыкновение отгрызать кусок-другой от пациента? Нет уж, он должен получать удовольствие, выковыривая оным пациентам мозг.

– Вот, – я указала на полочку со скорбными мертвыми котятами. – Можно это убрать?

Надеюсь, что можно, поскольку перспектива сна на полу меня не прельщала.

– Нам казалось, что при виде этих домашних животных жители вашего мира испытывают положительные эмоции.

– Испытывают, – согласилась я. – Но когда животные живые!

– Что вы, – рептилоид сложил лапки на груди. – Изъятие из биоценоза живого животного может нанести ему существенный вред.

– Кому?

– Биоценозу.

И центральная пара карих глаз затянулась пленочкой третьего века.

– А…

То есть изъятие мертвых животных биоценозу не вредит? И мне интересно, они естественной смерти дожидались или же поспособствовали? И вообще, как вышло, что меня изъять можно, а котят… хотя, наверное, стоило порадоваться.

Я живо представила чучело себя на подставочке.

И жениха, взирающего на оное чучело с умилением… нет уж, лучше я буду противозаконно изъятым живым животным, чем…

– И Управление по контролю за вывозом редких животных крайне негативно относится к подобной практике…

– Ну, если Управление… а это…

– Муляжи, – просветил меня рептилоид, и вторая пара глаз исчезла за плотными веками. А окрас изменился, появились в нем лиловые полосы и нежно-голубые пятна.

Хотелось бы взглянуть на мир, породивший этакого… хищника. Почему-то хищником ксенопсихолог не воспринимался. Нет, я отдавала себе отчет, что зубы у него остры и когти тоже выглядят отнюдь не жертвой безумного маникюра, но все равно.

Хищник и розовый окрас?

Лиловые горошки?

Балахон этот с бантиком?

Глаза карие, с поволокой… нет, карие глаза для хищника – это же почти неприлично! А что взгляд… может, я ему сестру напоминаю.

Или тетушку.

И в конце концов, вряд ли мое подсознание, создавшее весь это растреклятый антураж, желает мне навредить. Я, может, и не психолог – два курса и факультатив, – но искренне верю в собственную адекватность.

– Муляжи, – повторила я с нервической улыбкой.

И рептилоид кивнул.

Его кивок больше походил на поклон, и сцепленные замком пальцы сходство усиливали.

– Замечательно… просто замечательно…

– Установка в жилых отсеках чучел существ, даже неразумных, – уточнил ксенопсихолог, – требует отдельного согласования с Управлением по социальным девиациям.

– У вас и такое есть? – я восхитилась мощью своей фантазии. А мой собеседник лишь руками развел.

– Если бы вы состояли на учете, – пояснил он, – и если бы ваш консультант-адаптолог выдал справку, что для обеспечения вашего внутреннего покоя и дальнейшей социализации вам требуется чучело…

– Не требуется.

– …Ваше заявление всенепременно рассмотрели бы.

Глава 5

По тарелке растекалось нечто.

Розовое и воздушное.

Пахнущее духами, тот самый полузабытый мною аромат «Красной Москвы», который ассоциировался с бабушкой, но никак не с обедом.

– Вам не нравится? – заботливо осведомился ксенопсихолог, и зоб на его горле надулся.

– Я к такому не привыкла. Что это?

– Ишасский пудинг…

– Пудинг – это Агния… – пробормотала я и, решившись, ткнула-таки в него вилкой.

Пудинг задрожал, но не сдался.

– Агния – это пудинг… мы теперь знакомы…

– Это обычай вашего мира – разговаривать с едой? – уточнил ксенопсихолог. Он жевал что-то темное, с виду донельзя напоминающее жареных кузнечиков. И так смачно.

С хрустом.

У меня даже появилось желание стянуть одного-другого кузнечика, все лучше, чем воздушное, но непробиваемое нечто.