Элизабет Лофтус - Свидетель защиты. Шокирующие доказательства уязвимости наших воспоминаний

• Название: Свидетель защиты. Шокирующие доказательства уязвимости наших воспоминаний
• Автор: Элизабет Лофтус
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2018
• ISBN: 978-5-389-15283-0

Элизабет Лофтус, профессор психологии, одна из самых влиятельных современных исследователей, внесшая огромный вклад в понимание реконструктивной природы человеческой памяти, делится своими наблюдениями над тем, как работает память, собранными за долгие годы ее теоретической, экспериментальной и практической деятельности.

«Опасность свидетельских показаний очевидна: любой человек в нашем мире может быть осужден за преступление, которого не совершал, или лишен заслуженной награды исключительно на основании показаний свидетеля… Описанные в этой книге реальные дела в целом составляют историю о том, как моя жизнь благодаря моим исследованиям и попыткам использования их результатов в сфере правосудия пересекалась с жизнью людей, обвиняемых в насильственных преступлениях. Одновременно это также история семей обвиняемых, история жертв преступлений и их семей, а также адвокатов, судей и присяжных заседателей, которые играют важнейшие роли во всех этих делах. Но в конечном счете это рассказ о человеческой памяти, об этой нашей восхитительной и невероятно сложной способности, позволяющей нам возвращаться в прошлое и заново переживать, а во многих случаях и переосмысливать его».

Элизабет Лофтус

---

Сколько людей, учтенных в исследовании Раттнера, было осуждено на основании ошибочной идентификации подозреваемых очевидцами? Раттнер тщательно изучил более двухсот таких судебных дел и обнаружил, что 52,3 % ошибочных приговоров были связаны главным образом с ошибочной идентификацией подозреваемых очевидцами. «Наши данные, – заключает Раттнер, – показывают, что ошибочные приговоры чаще всего бывают обусловлены именно ошибочной идентификацией подозреваемых очевидцами» [Rattner 1983. Р. 292].

Каким образом можно было бы решить эту серьезную проблему? Несмотря на очевидные риски, присущие процедуре опознания подозреваемых свидетелями, массовый отказ от нее стал бы трагической ошибкой, поскольку очень часто, прежде всего в делах об изнасилованиях, других свидетельств, кроме результатов опознаний, просто не бывает. И результаты опознания подозреваемых свидетелями чаще всего вполне корректны. Но как же все-таки быть с тем небольшим процентом случаев, когда опознание оказывается ошибочным? Как защитить права невиновного человека, которого могли обвинить по ошибке? Что мы можем сделать, чтобы присяжные лучше представляли себе возможности использования таких свидетельств и соответствующие «подводные камни»?

Адвокаты защиты часто просят судей прочитать перечень наставлений присяжным о возможных рисках идентификации подозреваемых свидетелями. Но эти наставления, как правило, оказываются слишком запутанными и трудными для многих людей, чтобы они могли следовать им. Более того, многочисленные психологические исследования показывают, что и присяжным трудно понять их. Другим возможным решением проблемы опознания подозреваемых свидетелями могли бы стать экспертные заключения, то есть психолог может объяснять присяжным, как работает человеческая память, и использовать результаты научных экспериментов применительно к рассматриваемому делу.

Именно этим я и занимаюсь. Я даю в суде показания о свойствах человеческой памяти и психологических факторах, влияющих на показания очевидцев. Я выступаю свидетелем в тех случаях, когда идентификация подозреваемого очевидцами является единственным или главным доказательством вины подсудимого, включая случаи вынесения смертных приговоров, когда последствия ошибочной идентификации могут стать необратимыми.

Когда двадцать лет назад я начинала свои исследования человеческой памяти, об использовании их результатов в показаниях экспертов в судах и речи не было. Когда юристы спрашивали меня, буду ли я давать показания в тех случаях, когда опознание подозреваемого свидетелями действительно играет важную роль, я выражала принципиальное согласие в надежде на то, что соответствующие психологические исследования помогут сделать нашу систему уголовного правосудия более справедливой.

Если я даю показания в уголовном суде, это не является гарантией того, что ни в чем не повинный человек останется свободным, но вероятность его оправдания, несомненно, возрастает. Мы не можем, просто не имеем права предполагать, что наша система уголовного правосудия работает идеально и обеспечивает всем невиновным мужчинам и женщинам достаточную защиту. «Суд вершат люди, и поэтому судебные процессы не могут быть безукоризненными», – писал судья Джером Франк в своей книге «Невиновен» (Not Guilty). Ошибки будут совершаться и впредь, невинные жизни по-прежнему время от времени будут затягиваться в огромный и сложный механизм нашей системы правосудия, и некоторые из них никогда не смогут выбраться обратно.

В ХХ веке в этой стране казнили более семи тысяч человек, и в одном недавнем исследовании было показано, что по крайней мере двадцать пять из них были невиновны. Двадцать пять жизней были отняты по ошибке. Сейчас в камерах смертников сидит примерно 1600 человек – сколько среди них невиновных?

За данными статистики и непростыми дискуссиями о виновности и невиновности скрывается вопрос, в принципе не имеющий ответа, неразрешимая дилемма. В некоторых случаях, например в случае отца Пагано или Ленелла Гетера, невиновность удается доказать. Но во многих случаях невиновность – так, чтобы без тени сомнения, – доказать не удается. Из дел, которые я подробно описываю в этой книге, только в двух были получены четкие и неопровержимые результаты, настоящий преступник был посажен за решетку, а невинный человек – полностью и публично оправдан. Это только Голливуд в изобилии предлагает нам гладкие, счастливые концовки, а в реальной жизни редко удается выстроить факты в аккуратные последовательности, тщательно рассортировав и скомпоновав их, разрешив все противоречия и распутав все хитросплетения. Но разве при отсутствии абсолютного доказательства невиновности человек становится менее невиновным?

Рассмотрим для примера дело Джимми Ландано. Ландано в свое время был наркоманом, потом сидел в тюрьме Аттика, а сейчас отбывает «пожизненный срок плюс 15 лет» в федеральной тюрьме Рахвей в штате Нью-Джерси за убийство полицейского, совершенное в 1976 году. Он был осужден также за ограбление, хранение оружия, взлом, угон автомобилей и преступный сговор.

Четыре очевидца и сообщник, признавшийся в соучастии в убийстве, заявили в суде, что именно Ландано произвел смертельный выстрел. Волосы, найденные в шляпе убийцы, были похожи на волосы Ландано, его имя было обнаружено в записной книжке другого соучастника убийства, и у него не было железного алиби.

Доказательства вины ранее судимого бывшего наркомана были чрезвычайно убедительными. А когда он пригрозил прокурору «разобраться» с ним после того, как выйдет из тюрьмы, судья и присяжные окончательно убедились в том, что они действительно осудили опасного преступника, который и должен провести всю оставшуюся жизнь за решеткой.

Но сам Ландано утверждал, что его подставили члены банды мотоциклистов «The Breed», чтобы выгородить настоящего убийцу. По словам Ландано, они пристроили шляпу, похожую на его собственную, на сиденье автомобиля, который использовался убийцей для бегства с места преступления. Его прошлое героинового наркомана и уголовника, сидевшего в Аттике за крупную кражу, делало его идеальным кандидатом для такой фальсификации, человеком, «которого не жалко».

Четверо очевидцев опознали Ландано по фотографии как убийцу полицейского, но в их показаниях были противоречия. Один из очевидцев утверждал, что у убийцы были густые усы, в то время как другой описывал убийцу как человека вообще без усов; на самом деле у Ландано густые усы. Один судмедэксперт утверждал, что волосы, найденные в шляпе убийцы, могут принадлежать Ландано; другой эксперт утверждал, что, скорее всего, это не его волосы. Лыжная куртка убийцы на Ландано смотрелась просто комично: его длинные руки торчали из ее рукавов почти на треть, так что на них были видны две татуировки. Она еле налезла ему на плечи, была туго натянута и ограничивала движения, и он так и не смог застегнуть на ней молнию. Его мать и подружка заявили, что в то утро, когда произошло убийство, он был с ними (следует заметить, однако, что, даже если бы присяжные им поверили, теоретически у Ландано все равно было достаточно времени, чтобы совершить это преступление).

В свободное время в тюрьме Джим Ландано читает судебные протоколы и полицейские отчеты, рассказывая про свое дело любому, кто соглашается его слушать, пишет письма адвокатам и журналистам и помогает другим заключенным в аналогичных случаях. Ему сорок четыре года, и должно пройти еще целых двадцать лет, прежде чем он получит право на условно-досрочное освобождение. Такая перспектива пугает его, он боится состариться в тюрьме и упустить шанс как-то наладить свою искореженную жизнь. Тюрьма, по его словам, порождает в человеке ненависть и отчаяние. «Если вы относитесь к людям, как к животным, – повторяет он снова и снова, – они и становятся животными».

Этот безрадостный тезис то и дело сменяется у него другим стереотипным утверждением. «Мое дело сфабриковано, – говорит Ландано с яростной убежденностью. – Я невиновен».

Итак, на одной чаше весов у нас страстные заявления человека о своей невиновности, а на другой – данные под присягой показания четырех очевидцев и трех сообщников плюс решение жюри присяжных из двенадцати человек, которые тщательно взвешивали все доказательства и в итоге признали Джимми Ландано виновным.

Как тут определить, кто прав, а кто не прав?[6]

Описанные в этой книге реальные дела в целом составляют историю о том, как моя жизнь благодаря моим исследованиям памяти и попыткам использования их результатов в сфере правосудия пересекалась с жизнью людей, обвиняемых в насильственных преступлениях. Одновременно это также история семей обвиняемых, история жертв преступлений и их семей, а также адвокатов, судей и присяжных заседателей, которые играют важнейшие роли во всех этих делах.