Тереза Тур - Империя Тигвердов. Память пепла

• Название: Империя Тигвердов. Память пепла
• Автор: Тереза Тур
• Жанр: Любовное фэнтези

Он думал, что спасает девушку от себя…

Но Стихии решили по-другому, и теперь он спасает ее от него, его от себя, и вместе они спасают Мир! Мир, до которого ему нет никакого дела, провались оно все в Пустоту!

---

– Мирослав Петрович Лукьяненко, начальник службы, занимающейся связями с империей, к вашим услугам. Для близких – Миро, но с вами, простите, сближаться не хотелось бы.

– Милорд Милфорд. Эдвард Милфорд.

– А почему вы, милорд, поете в переходах и ресторанах? Дуэт «Зорго Цум и мистер Эдвард»? Это что… какая-то секретная операция? Легенда? Работаете под прикрытием?

За спиной Мирослава Петровича раздалось деликатное покашливание.

– Нет, – Милфорд отхлебнул крепкий сладкий чай, – это не операция. Я так провожу отпуск. У нас говорят – в каждом маге улыбаются Стихии.

– Понятно. Каждый сходит с ума по-своему…

– Что, простите?

– Да так. Неважно.

– Кстати, разрешите представить моего друга. Маэстро Зорго Цум, придворный Мастер музыки империи. Тоже э-э-э… в отпуске.

– У вас есть евреи? – удивился полковник ФСБ.

– Простите меня за любопытство, уважаемый, – Зорго Цум слегка поклонился, не зная, как правильно вести себя в данной ситуации, – но я уже не первый раз слышу подобное определение в свой адрес. Как я понял, евреи – местные музыканты?

– Ну, можно и так сказать. Это национальность. Например: я – цыган. Вы называете нас чкори. Чкори есть везде. Евреи, видимо, тоже. Но моя семья старалась отойти от традиций. Когда я привел Рузанну, родственники были не слишком довольны. Теперь, когда в мой дом во второй раз пришла беда, я понимаю почему.

Мужчина поставил чашку на стол. Вздохнул. Затем поднял глаза и спросил сдавленным голосом:

– Почему мою дочь похитили? Что вам известно?

– Я не знаю.

– Но вы же знаете ее?

– Да. Я был с ней в одном мире. Это мир грез. Возможно, ее магия создала его. Белый песок, серые скалы. Океан. Я… так и не решился с ней заговорить.

– Когда я найду свою дочь, то потребую, чтобы все это закончилось. Никаких имперцев. И никакой магии. Нормальная жизнь!

– Получается, мы с вами похожи…

– Что?!

– И вы, и я… Мы оба решили, что знаем, как лучше для нее.

– Да как вы смеете?!

– Смею что? Ходить по мирам во сне против своей воли? Любить вашу дочь вопреки здравому смыслу?

* * *

Спустя сутки полковник ФСБ стоял под дверью проклятой квартиры на Сенной.

Поиски дочери не дали никаких результатов. Четверых мотоциклистов нашли. Задержали. Все они говорили одно и тоже: им предложили устроить флешмоб по Невскому. Они согласились. Встретились на Дворцовой. Поехали по направлению к Московскому вокзалу. Все. Ни в каком нападении не участвовали. Ни о каком похищении не слышали. Адвокаты уже прибыли. Кстати, мотоциклисты оказались членами закрытого байкерского клуба. В него входили люди не только богатые, но и весьма влиятельные.

Полковник прижался спиной к стене, запустил руки в кудрявые седые волосы, прикрыл глаза. «Думай, Миро, думай!» Что-то во всей этой истории было не так. К байкерам втереться в доверие трудно. Очень трудно! Странно, что кому-то удалось так просто их уговорить. Но самое удивительное даже не это, а то, что все четверо хотя и помнят разговор, но все они описывают совершенно разных людей.

Один утверждал, что к ним подошел высокий, импозантный иностранец с тростью, в дорогом костюме, говорил с едва уловимым акцентом. Другой описал пожилого коренастого мужика в косухе. Волосы стянуты в хвост, бывший байкер, рокер, легенда – мировой мужик, грех не помочь. Третий помнил плохо, даже засомневался, мужчина это был или женщина! Этот парень – бывший контрактник, самый молодой из всех. После контузии ушел в отставку, занялся бизнесом. И теперь жаловался на участившиеся головные боли после разговора с незнакомцем. Последний мотоциклист видел здоровенного голубоглазого детинушку неопределенного возраста, с ярко-рыжей бородой. Говорит, что это краска. Что такого яркого цвета не бывает в природе. Кажется, тоже жаловался на головную боль. Бред какой-то! И ни один из свидетелей не вспомнил, чтобы мужчина представился, назвал свое имя. При этом все они согласились на его просьбу! Точно бред.

Оставалось только принять на веру слова милорда Милфорда, который сказал, что пойдет за Таей…

Не понять, что имперец не последний человек при императоре, полковник не мог. Милфорд, Милфорд… Да слышал, слышал он это имя. Слышал, и не раз! Выправка, жесты, интонации в голосе – так говорят люди, привыкшие приказывать, а этот его подчеркнуто-бомжеватый вид… Просто насмешка!

Лукьяненко чувствовал, что имперец появился в его жизни навсегда. Шестым чувством чувствовал. Интуиция его еще никогда не подводила. Остер волчий нюх цыганской крови, и от нее не уйдешь, в какие одежки ни рядись, какие посты в ФСБ ни занимай. Проиграл ты эту битву, полковник. Проиграл…

И надежда, получается, теперь только на него, на милорда этого.

Мирослав Петрович уткнулся лбом в дверь.

«Девочка моя, где же ты…»

Застучала в висках сумасшедшая надежда, что сейчас распахнется дверь. И Тая окажется в этой квартире. Пусть даже и с этим имперцем.

Тишина. Как в склепе. В квартире явно никого не было.

Мужчина вспомнил, что в квартире был еще какой-то побитый жизнью старик. Может, он хоть что-то знает.

Долго держал кнопку звонка. Его нервные переливы были слышны очень хорошо. Слишком хорошо. Как и то, что ничьих шагов не раздавалось.

Вызвать своих. Дождаться родного, слаженного топота по лестнице. Приказать:

– Ломайте!

Дверь снесли. В квартире – никого.

Исчез не только имперец, который так старательно и неумело прикидывался бродягой, что был совершенно на него не похож. Пропал и старик, что с ужасом наблюдал за их разговором.

Никого.

– Обыщите здесь все.

– Деньги в секретере. Много.

– Это они в переходе так неплохо зарабатывали? Или у них и было? – Боец запнулся о бешеный взгляд полковника. И замолчал, отводя глаза.

– Документов нет, – тут же заметил второй, отвлекая командира.

– А что вы хотите найти? – раздался насмешливый женский голос.

Полковник дернулся. Как… Как она здесь оказалась?

Перед ним стояла стройная женщина, внешность которой мгновенно обожгла сердце болью, ненавистью, злостью и тоской. Высокие скулы, смуглая кожа, вьющиеся крупными кольцами волосы, глаза… Цвета коньяка.

– Чкори! – с ненавистью выдохнул он.

– Чкори. – Женщина утвердительно кивнула.

С секретера взлетела огромная птица и переместилась незнакомке на плечо. Откуда? Он что, раньше ее не заметил, птицу эту? От взмаха крыльев по комнате закружились банкноты, с тихим шелестом опадая на пол. Открылась форточка, впуская свежий воздух. Мистика. Магия. Чертовщина! Как же он все это ненавидит!

Женщина смотрела на полковника не отрываясь и не мигая. Он отвел глаза первым. Непривычно. Это его взгляд подчиненные не выдерживали, это о нем легенды по отделу ходили. Боялись. О цыганском проклятии шушукались. А тут… Он – и первый сдался! Черт-те что…

Он присмотрелся к женщине внимательнее. Плащ старинного покроя с огромным, закрывающим пол-лица капюшоном она скинула с плеч и бросила рядом стоящему его сотруднику. Тот, конечно, поймал. Реакция хорошая, выправка – военная, но взглядом боец полковника не преминул одарить красноречивым. Да… Тоже, наверное, особа, приближенная к императору!

И тут он увидел пояс на ее платье. По позвоночнику пробежал холод. Такой же был у жены. И этот узор. Тая все рисовала его в тетради, которую вечно таскала с собой. А потом дочь сделала себе такую же татуировку на спине, чуть ниже талии. Он бы и не узнал, но за каждым шагом дочери следили его люди. И вроде понимал, что так нельзя, но ничего сделать с собой не мог. Боялся. Жену он уже потерял. А дочь…

Эта татуировка стала последней каплей в их и без того сложных отношениях. Он устроил скандал, и Тая практически перестала с ним разговаривать. Упрямая! В мать…

Полковник вздохнул и обратился к женщине:

– Кто вы? Вы из империи?

– Нет. Я – герцогиня Рэймская. Меня попросили помочь вам.

Глава 3

Паника. Страх. Холодный, липкий пот по спине. Сердце стучит в горле. Нечем дышать. Хочется заплакать, но даже плакать страшно…

Так уже было. Когда она вдруг осознала, что мама не придет. Никогда. И вот сейчас.

Черная спина мотоциклиста. Давление в висках, которое заставляет делать то, что делать не собиралась вовсе…

Она не может обернуться, но понимает, что там – где-то позади – упал как подкошенный Пашка Журавлев.

Они не раз фехтовали, оттачивая свои сильные стороны. Это было полезно и эффективно. Говорили только о масках, шпагах, приемах. Иногда вместе пили кофе в кафе спорткомплекса. Пашка открывал дверь, пропускал вперед, настаивал, что сегодня он угощает. Мог купить то, что она не заказывала – стаканчик мороженого, сок. Но больше между ними не было ничего. Его считали в группе заносчивым, хотя напрасно. Просто он был на голову сильнее всех. А потом Журавлев куда-то исчез. Вернулся, фехтуя, как бог! Один тот прием, что он ей показал, чего стоил!