Джон Гришэм - Афера

• Название: Афера
• Автор: Джон Гришэм
• Жанр: Триллер
• Год: 2018
• ISBN: 978-5-17-109308-2

Студенты частной юридической школы «Фогги-Боттом» Марк, Тодд и Зола мечтали изменить мир к лучшему… а стали жертвами аферы владеющего этой школой фонда. Оказалось, фонд заинтересован лишь в том, чтобы опутать будущих адвокатов сетью огромных долгов по кредитам за обучение.

Однако Марк, Тодд и Зола не намерены опускать руки. Они собираются использовать все полученные в школе знания и любые юридические лазейки, чтобы противостоять фонду.

А если закон окажется на стороне могущественных мошенников – что ж, значит, придется действовать не вполне законными методами…

---

Тодд и Зола опустились на диван, а Марк подтянул себе табуретку из кухонного уголка. Все трое недоверчиво уставились на стену. Там красовалась какая-то запутанная схема с разлетающимися во все стороны стре́лками, названиями компаний, фирм, именами и цифрами, соединенными десятками разноцветных линий. Как дети, только что получившие нагоняй, они сидели смирно, сосредоточенно глядя на стену, и ждали.

Горди подошел к обеденному столу, на котором стояла наполовину опустошенная литровая бутылка текилы, налил себе в любимую кофейную чашку и стал пить глотками, как чай.

– Ты сильно похудел, Горди, – произнес Марк.

– Не заметил. Ничего, наберу. Мы собрались не для того, чтобы обсуждать мой вес. – Продолжая потягивать из чашки и даже не думая угощать друзей, он подошел к стене и указал на фотографии, располагавшиеся вверху: – Это – Великий Сатана. Зовут его Хиндс Рэкли, бывший юрисконсульт с Уолл-стрит, превратившийся в мошенника-инвестора и заработавший пока только четыре миллиарда, что в наши дни едва ли обеспечивает ему место в списке Форбс. Мелкий миллиардер; тем не менее все при нем: дом на Пятой авеню с видом на парк, большие участки земли на Лонг-Айленде, яхта, парочка самолетов, жена-трофей – все как обычно. За плечами юридическая школа Гарварда, потом несколько лет – в крупной фирме. Там он не прижился и вместе с несколькими приятелями основал собственную фирму, сожрал несколько фирм помельче там-сям и теперь владеет четырьмя юридическими фирмами, или как минимум контролирует их. Как все миллиардеры, он весьма замкнут и тщательно оберегает свою частную жизнь от посторонних глаз. Действует под прикрытием множества разных компаний. Мне удалось выявить лишь несколько, но и этого достаточно.

Горди говорил, стоя лицом к стене, спиной к слушателям. Когда он подносил к губам чашку с текилой, на его торсе четко обозначались ребра – потеря в весе казалась катастрофической. Теперь он говорил спокойно, словно разворачивал цепь фактов, открывшихся ему одному.

– Его основное «средство продвижения» – «Шайло-Сквер Файненшиал», оператор частных инвестиций, который также химичит с финансируемыми выкупами[7] и проблемными долгами[8] и ведет прочие типичные для Уолл-стрит игры. «Шайло» владеет большим ломтем «Варанда Кэпитал» – насколько большим, мы не знаем, поскольку данные о них весьма скудны, и вообще все, что связано с этим типом, обманчиво, – а «Варанда» владеет большим куском «Бейтриум-групп». Как вы знаете, «Бейтриум» наряду со многими другими компаниями владеет нашей дорогой ЮШФБ. Ею и еще тремя другими юридическими школами. Однако вы не знаете, что этой «Варанде» принадлежит некий фонд «Лекер-стрит Траст», базирующийся в Чикаго, а «Лекер-стрит», в свою очередь, принадлежат четыре коммерческие юридические школы. То есть в общей сложности – восемь.

Справа на стене располагались большие квадраты с названиями «Шайло-Сквер Файненшиал», «Варанда Кэпитал» и «Бейтриум-групп». Под ними аккуратным рядком выстроились названия восьми юридических школ: Фогги-Боттом, Мидуэст Посейдон, Галф-Коуст, Гальвестон, Банкер-Хилл, Сентрал Аризона и Стейтен-Айленд. Под каждым названием стояли цифры и что-то было написано такими маленькими печатными буквами, что прочесть с другого конца комнаты не представлялось возможным.

Горди подошел к столу, налил еще одну мерную дозу текилы, сделал глоток, вернулся к стене и стал лицом к слушателям.

– Рэкли начал собирать эти школы около десяти лет назад, постоянно, разумеется, прячась за своими многочисленными ширмами. В том, чтобы владеть юридической школой или колледжем, ничего незаконного нет, конечно, но он все равно предпочитает держать это в тайне. Полагаю, опасается, что кто-нибудь нападет на след его маленькой грязной схемы. Вот я и напал. – Он отпил еще глоток и уставился на них торжествующе сияющим взглядом. – В две тысячи шестом году светлые головы в Конгрессе решили, что любой Том, Дик и Харри должны иметь возможность существенно улучшить свою жизнь, продолжив образование. Поэтому светлые головы сказали, что любой, включая нас четверых, может занять столько денег, сколько требуется, чтобы получить диплом по той или иной профессии. Ссуды для всех, легкие деньги. На обучение, книги, даже на повседневные расходы, в любом количестве и, разумеется, под гарантии федерального правительства.

– Горди, это всем хорошо известно, – вклинился Марк.

– Благодарю, Марк. А теперь, если обещаешь сидеть тихо, я продолжу.

– Да, сэр.

– Однако не всем известно, что как только Рэкли завладел юридическими школами, всеми восемью, они начали стремительно расширяться. В две тысячи пятом году Фогги-Боттом насчитывала четыреста студентов. Ко времени нашего поступления в две тысячи одиннадцатом численность их подскочила до тысячи и до сих пор остается на этом уровне. То же самое и в других школах – в каждой из них учится в среднем по тысяче студентов. Школы покупали здания, нанимали всех недоделанных преподавателей, каких только могли найти, платили бешеные деньги административному составу, беря на службу людей с едва проходной квалификацией и, разумеется, бешено рекламируя себя. Почему? Это и есть то, что известно не всем: экономическая деятельность коммерческой юридической школы.

Сделав еще глоток, Горди перешел к правому краю стены, к листу ватмана, покрытому цифрами и вычислениями, и продолжил:

– Немного математики. Возьмем Фогги-Боттом. С каждого из нас стригут за обучение сорок пять тысяч в год, и все платят. Никаких стипендий и грантов – того, что предлагают настоящие школы, – здесь не существует. Итого сорок пять миллионов чистыми. Преподавателям платят около ста тысяч в год, что далеко от средних двухсот двадцати, которые получают педагоги в государственных школах, но все равно – золотое дно для тех клоунов, которые учат нас. Дипломированных юристов, ищущих работу, выпускают немерено, и они выстраиваются в бесконечную очередь соискателей – разумеется, лишь потому, что мечтают работать с нами, студентами. Наша школа любит хвастаться соотношением количества студентов и педагогов: десять к одному – можно подумать, что со всеми нами талантливые преподы занимаются в маленьких уютных классах, да? Помните курс по гражданскому законодательству в первом семестре? В аудиторию Стива-заики нас набивалось человек двести.

– Откуда ты разузнал про их жалованья? – перебил его Тодд.

– Поговорил с одним из них, навел справки. Он якобы читает административное право на третьем курсе, а мы его и в глаза не видели. Его выгнали два года назад за пьянство в рабочее время. Мы с ним вместе надрались, и он мне все рассказал. У меня есть свои источники, Тодд, и я знаю, что говорю.

– Ладно, ладно. Мне просто стало любопытно.

– Итак, в Фогги-Боттом числится около ста пятидесяти преподавателей, в лучшем случае на них уходит пятнадцать миллионов в год. – Горди указал на скопление цифр, которые издали сложно было разобрать. – Далее: администрация с верхнего этажа. Вы знали, что наш безграмотный декан получает восемьсот тысяч в год? Конечно, не знали. Декан Гарвардской юридической школы получает полмиллиона в год, но, с другой стороны, ему ведь не приходится поддерживать в рабочем состоянии конвейер по производству дипломов и следить за соблюдением баланса доходов и расходов. У нашего – прекрасное резюме, на бумаге смотрится отлично, он хорошо говорит, если говорит хоть что-нибудь, и показал себя преданным умельцем создавать фасад этому рэкету. Рэкли хорошо платит своим деканам и ждет, что они станут хорошо продавать мечту. Накинем еще, скажем, миллиона три на прочие раздутые зарплаты, и можно с уверенностью сказать, что администрация ежегодно обходится школе в четыре миллиона. Хорошо, проявим щедрость: пусть будет пять миллионов. Таким образом, расходы составят двадцать миллионов. В прошлом году четыре миллиона ушло на содержание школы: здание, обслуга и, конечно же, реклама. Почти два миллиона потрачено на то, чтобы заманить в ловушку еще больше одураченных душ, заставить их поступить в Ф-Б, начать занимать деньги и устремиться к блестящей адвокатской карьере. Это я знаю, потому что у меня есть друг – очень хороший хакер. Кое-что он раскопал, а кое-что – нет, и был очень впечатлен секретностью ведения дел в школе. Говорит, они прилагают неимоверные усилия, чтобы защитить свои файлы.

– Итого двадцать четыре миллиона, – сказал Марк.

– Быстро считаешь. Округлим сумму до двадцати пяти, и навар Великого Сатаны с нашей дорогой Фогги-Боттом составит двадцать миллионов. А теперь умножим эту цифру на восемь. От такой математики блевать хочется.

Горди харкнул на стену, медленно сделал очередной глоток и отошел на несколько шагов.

– Как вы думаете, каким образом Рэкли это удается? – спросил он. – Он продает мечту, а мы заглатываем наживку. Когда восемь его школ в одночасье расширились, они открыли двери всем, независимо от аттестата и результатов ВТЮВ[9]. Средний балл по тестам ВТЮВ для поступления в юридическую школу Джорджтауна, который, как мы знаем, является высококлассным университетом, – сто шестьдесят пять. В университетах Лиги плюща еще выше. Мы не знаем, каков проходной балл для поступления в Фогги-Боттом, потому что это – военная тайна. Мой хакер не сумел проникнуть в файл. Но можно с уверенностью сказать, что этот балл сильно ниже ста пятидесяти, вероятно, ближе к ста сорока. Главный порок этой порочной системы состоит в том, что никакой результат ВТЮВ не является слишком низким для приема в Ф-Б. Эти дерьмовые юридические школы берут любого, кто смог получить федеральную ссуду, а, как уже было сказано, получить ее может кто угодно. АЮА[10] и детский садик признает правомочным выдавать дипломы юристов. Не важно, насколько туп абитуриент, федеральное правительство выдаст ему ссуду, а наша школа примет его в свои объятия. Не хотелось бы обидеть никого из присутствующих, но все мы знаем, сколько баллов набрали в свое время. Мы все были тогда слишком пьяны, чтобы говорить об этом, кроме Золы, конечно, у которой, кстати, был самый высокий балл из нас четверых. Так что дипломатично предположу, что средний балл в нашей маленькой группе равняется ста сорока пяти. Исходя из статистики, шанс сдать адвокатский экзамен со ста сорока пятью баллами равен примерно пятидесяти процентам. Никто не предупреждал нас об этом, когда мы поступали, потому что на нас им наплевать, единственное, чего они хотят, – деньги. Нас обманули в первый же день, когда мы переступили этот порог.