Сара Уотерс - Дорогие гости

• Название: Дорогие гости
• Автор: Сара Уотерс
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2018
• ISBN: 978-5-389-15586-2

Сара Уотерс – современный классик, «автор настолько блестящий, что читатели готовы верить каждому ее слову» (Daily Mail). О данном романе газета Financial Times писала: «Своими предыдущими книгами, три из которых попадали в Букеровский шорт-лист, Сара Уотерс поставила планку качества очень высоко. И даже на таком фоне „Дорогие гости“ – это апофеоз ее таланта». Итак, познакомьтесь с Фрэнсис Рэй и ее матерью. В Лондоне, еще не оправившемся от Великой войны, они остались совершенно одни в большом ветшающем доме: отца и братьев нет в живых, держать прислугу не позволяют средства. Отчаявшись, Фрэнсис и миссис Рэй сдают полдома совершенно незнакомым людям – молодым супругам Барбер, Леонарду и Лилиане, из «класса клерков». И вся жизнь семейства Рэй меняется, но совершенно не так, как они рассчитывали. «Это книга о старом капризном бойлере, фарфоровых чашках и прогнивших половицах. Это книга о любви и страсти, потрясающей до основания и сводящей с ума. И еще это настоящий детектив, с трупом, полицией и нагнетанием атмосферы в духе Достоевского» (Fem_books).

Впервые на русском.

---

Миссис Барбер приподняла плечи, закусила губу и вскинула брови, всем своим видом выражая восторг. И осторожно вступила в холл, где сразу попала каблуком на шаткую плитку черно-белого пола и смущенно хихикнула:

– Ой, мамочки!

Из двери гостиной тотчас появилась мать Фрэнсис. Вероятно, она давно уже стояла за ней, настраиваясь на подобающий радостный лад.

– Добро пожаловать, миссис Барбер! – Она с лучезарной улыбкой двинулась навстречу. – Ах, какой чудесный папоротник! Кроличья лапка, да?

Миссис Барбер произвела некоторые маневры с подносом и портпледом, чтобы протянуть руку для пожатия.

– Честно сказать, понятия не имею.

– Она самая, наверняка. Кроличья лапка, это ж прелесть какая! Надеюсь, вы до нас добрались без проблем?

– Да, но извините, что мы так опоздали.

– Ничего страшного. Комнаты никуда не убегут. Надо напоить вас чаем!

– О, не стоит беспокоиться.

– Но вы непременно должны выпить чаю. Когда переезжаешь на новое место, всегда первым делом хочешь выпить чаю – и никогда не находишь чайника. Сейчас я все приготовлю, а моя дочь тем временем проводит вас наверх. – Она с сомнением посмотрела на громоздкую пепельницу. – Ты ведь поможешь нашим гостям, да, Фрэнсис?

– Не стоять же в стороне, когда миссис Барбер вон как нагружена.

– О, вы вовсе не обязаны нам помогать, – сказала миссис Барбер и, снова хихикнув, добавила: – Мы и не рассчитываем.

«Какой у нее смех…» – подумала Фрэнсис, поднимаясь по лестнице впереди постоялицы.

Они остановились на широкой лестничной площадке. Дверь слева была закрыта – она вела в спальню Фрэнсис, единственную верхнюю комнату, остававшуюся в их с матерью распоряжении, – а две другие двери были распахнуты, и предвечернее солнце, густо-желтое, как яичный желток, лило в фасадные комнаты лучи, почти достигавшие лестницы. Яркий свет беспощадно обнажал прорехи в коврах, но заставлял сверкать паркет эпохи Регентства, который Фрэнсис, выбиваясь из сил, натирала по утрам несколько последних дней, доводя до темно-шоколадного блеска. Миссис Барбер не пожелала идти по паркету на каблуках.

– Ничего страшного, – сказала Фрэнсис. – Он все равно скоро потускнеет.

– Нет, не хочу поцарапать, – твердо ответила миссис Барбер и, поставив на пол поддон с растениями и сумку, сняла туфли.

Она оставляла на мастике маленькие влажные следы. На ней были темные чулки с черными пяткой и носком, где уплотненный шелк имел вид причудливых рубчатых вставок. Фрэнсис держалась позади и наблюдала, как миссис Барбер вошла в бóльшую из комнат, оглядываясь вокруг столь же внимательно и восхищенно, как недавно в холле, и улыбаясь каждой старинной детали обстановки.

– Какая чудесная комната. Она даже больше, чем мне показалось в прошлый раз. Мы с Леном здесь просто потеряемся. Когда мы жили у его родителей, своя у нас была только спальня. И их дом… ну совсем не похож на ваш. – Она подошла к окну слева (тому самому, у которого стояла Фрэнсис десять минут назад) и приставила ладонь козырьком ко лбу. – Надо же, какое солнце! Когда мы приезжали сюда в прошлый раз, было пасмурно.

Фрэнсис наконец приблизилась к ней:

– Да, это самая солнечная комната. Боюсь, вид отсюда так себе, хотя мы почти на самой вершине холма.

– О, все же кое-что видно там, между домами!

– Между домами – да, пожалуй. А если вы посмотрите на юг – вон туда, – показала она пальцем, – то при старании различите башни Хрустального дворца[2]. Только нужно придвинуться поближе к окну… Видите?

Несколько мгновений они стояли голова к голове. Лицо миссис Барбер было всего в дюйме от стекла, чуть запотевшего от дыхания. Глаза с черными ресницами поискали вдали башни – и быстро нашли.

– Ой, да! – восторженно воскликнула она.

Затем миссис Барбер отодвинулась от окна и перевела взгляд на мужчин у фургона. Тон у нее переменился на снисходительный.

– Вы только посмотрите на Лена! Опять чем-то недоволен! Вот же слабак!

Она постучала по стеклу и прокричала, энергично жестикулируя:

– Пусть Чарли возьмет это! Иди сюда, посмотри, какое солнце! Солнце! Видишь, нет? Со-о-лнце! – Она уронила руки. – Не слышит. Ну и ладно. До чего же забавно, однако, выглядят отсюда наши вещи, выставленные вот так, на тротуаре. Убожество какое-то! Блошиный рынок, да и только. Что подумают ваши соседи, мисс Рэй!

Действительно – что? Фрэнсис уже заметила в доме напротив востроглазую миссис Доусон, которая старательно делала вид, будто возится с оконным шпингалетом. А теперь еще мистер Лэмб с соседней Хай-Крофт-стрит, проходя мимо, остановился и с любопытством уставился на набитые чемоданы, обшарпанные жестяные сундучки, сумки, корзины и скатанные ковры, которые мистер Барбер и мистер Уисмут для удобства складывали на низкую кирпичную ограду сада.

Она увидела, как двое мужчин приветственно кивнули мистеру Лэмбу, и расслышала их голоса:

– Здравствуйте!

– Добрый вечер!

Пожилой джентльмен немного смешался, не в силах определить общественный статус молодых людей – вероятно, сбитый с толку полосатыми «клубными» галстуками.

– Надо бы выйти помочь, – сказала Фрэнсис.

– Да, сейчас спущусь к ним! – живо отозвалась миссис Барбер.

Однако, покинув большую комнату, она забрела в соседнюю спальню, а оттуда прошла в последнюю комнату – маленькую заднюю, расположенную через площадку напротив спальни Фрэнсис. Фрэнсис с матерью по-прежнему называли ее «комнатой Нелли и Мейбел», хотя у них не было ни Нелли, ни Мейбел, ни других домашних слуг с тех пор, как в 1916 году всех их переманили военные заводы. Комнату переоборудовали в кухню – с буфетом, раковиной, газовым освещением, газовой плитой и счетчиком-автоматом. Фрэнсис самолично покрыла лаком обои и покрасила пол морилкой, решив не вощить. Буфет и стол с алюминиевой столешницей она перетащила наверх из судомойни, пока матери не было дома.

Фрэнсис постаралась устроить все в лучшем виде. Но сейчас, глядя на миссис Барбер, вступающую во владение комнатами, мысленно расставляющую в них свои вещи, она вдруг почувствовала себя лишней – словно превратилась в собственный призрак.

– Ну, если я вам больше не нужна, – неловко проговорила она, – пойду посмотрю, как там ваш чай. Если что-нибудь понадобится, я буду внизу. Вам лучше обращаться ко мне, а не к моей матери, и… Ах да! – Она остановилась и запустила руку в карман. – Вот, возьмите, пока я не забыла.

Фрэнсис достала ключи от дома – два комплекта, каждый на своем шнурке. Ей потребовалось известное усилие, чтобы отдать их, вложить в ладонь этой молодой женщины, почти девочки, совершенно незнакомой, которую она призвала в свою жизнь, поместив объявление в «Саут-Лондон-пресс». Миссис Барбер приняла ключи с величайшей серьезностью, наклоном головы показав, что понимает важность момента. С неожиданной деликатностью она сказала:

– Спасибо, мисс Рэй. Спасибо, что так замечательно все обустроили. Уверена, мы с Леонардом будем здесь счастливы. Нимало не сомневаюсь. Разумеется, у меня тоже есть кое-что для вас, – добавила она, убирая ключи в портплед и вынимая оттуда измятый коричневый конверт.

Плата за две недели. Пятьдесят восемь шиллингов. Фрэнсис услышала хруст банкнот и позвякивание монет. Постаравшись придать лицу деловое выражение, она взяла у миссис Барбер конверт и небрежно сунула в карман – как будто, подумалось ей, кто-нибудь поверит, что деньги для нее пустая формальность, а не самая суть, постыдная подоплека всего дела.

Внизу мужчины, пыхтя, тащили через холл ножную швейную машину. Фрэнсис проскользнула мимо них в гостиную, чтобы одним глазком взглянуть на деньги. Она распечатала конверт – да, вот они! Самые что ни на есть настоящие, ее собственные! Ей захотелось поднести купюры к губам и поцеловать. Она сунула конверт обратно в карман и едва ли не вприпрыжку бросилась через холл и по коридору в кухню.

Мать как раз снимала с плиты чайник, со слегка растерянным и встревоженным видом, какой всегда принимала, оставаясь на кухне одна. Она походила на пассажира тонущего лайнера, которого втолкнули в машинное отделение и велели встать к приборам. Она передала чайник в более твердые руки Фрэнсис, а сама стала доставать чайную посуду, молочник, сахарницу. Поставила на поднос три чашки с блюдцами для Барберов и мистера Уисмута, затем взяла еще два блюдца и заколебалась.

– Как думаешь, нам выпить чаю с ними? – шепотом спросила она.

Фрэнсис тоже на миг заколебалась. А как вообще принято?

Ай, не все ли равно? Деньги-то уже у них. Она выхватила у матери блюдца:

– Нет, давай даже начинать не будем. Стоит начать – так и потянется. Мы сядем в гостиной, а они пускай пьют наверху. Я подам им печенья к чаю.

Фрэнсис открыла жестяную банку, запустила туда руку – и снова засомневалась. А так ли уж необходимо печенье? Она положила на тарелку три штучки, поставила тарелку на поднос рядом с чайником, потом передумала и убрала.