Анатолий Рыбаков - Кортик. Бронзовая птица. Выстрел (сборник)

• Название: Кортик. Бронзовая птица. Выстрел (сборник)
• Автор: Анатолий Рыбаков
• Жанр: Детские остросюжетные
• Год: 2018
• ISBN: 978-5-17-068348-2

Прозаик Анатолий Рыбаков, автор «взрослой» трилогии «Дети Арбата», начал свой путь в литературе с приключенческих повестей для детей – «Кортик», «Бронзовая птица», «Выстрел». На них выросло уже не одно поколение, но эти книги по-прежнему не устаревают! В них рассказывается о приключениях московских школь-ников Мишки Полякова, Генки Петрова и их друзей. Они постоянно попадают в головокружительные истории и распутывают загадки, которые не под силу решить даже взрослым. Будь это тайна старинного морского кортика, за которым охотится офицер с погибшего линкора, загадка бронзовой птицы в заброшенной усадьбе или разоблачение банды, обкрадывающей вагоны с мануфактурой. И всегда ребята остаются верны себе и своим друзьям! Для среднего школьного возраста.

---

– Девочка, я тебе по ошибке дал не ту бумажку. Верни мне ее, пожалуйста. Это очень важная записка.

Девочка рассмеялась:

– Какая записка? А почему у тебя шрам на лбу?

– Это тебя не касается, – сухо ответил Миша. – Это мне белогвардейцы сделали. Верни мне записку.

– Ты, наверное, драчун.

– Отдай мне записку, – мрачно повторил Миша.

– Я не видела твоей записки!.. Может быть, она у Буша… Подожди немного.

Она закончила обход зрителей и, передавая деньги бритому, что-то сказала ему. Он раздраженно отмахнулся, но девочка настаивала, даже топнула ногой в атласной туфельке. Тогда бритый опустил руку в парусиновый мешочек, хмурясь и бурча, долго копошился там и наконец вытащил сложенный вчетверо листок, тот самый, что дал Мише Журбин. Миша схватил его и побежал к себе во двор. Девочка смотрела ему вслед и смеялась. И Мише показалось, что ослик тоже мотнул головой и насмешливо оскалил длинные желтые зубы.

Глава 22 Кино «Арс»

На белом бланке карандашом было написано:

«Товарищ Сахаров! Инициативу ребят надо поддержать. Работа с детьми – дело важное, для клуба особенно. Прошу вас обязательно помочь детям нашего дома в организации драмкружка.

Журбин»

– Все в порядке, – сказал Шура. – Я так и знал, что Журбин поможет. Завтра соберем организационное собрание, а пока всего хорошего… Тороплюсь на совещание…

– Ох и строит он из себя! – сказал Генка, когда Шура ушел. – Так его и ждут на совещании. Отлупить бы его как следует, чтобы не задавался.

Миша, Генка и Слава сидели на каменных ступеньках выходного подъезда кино «Арс». Вечер погрузил все предметы в серую мглу, только в середине двора чернела чугунная крышка пожарного колодца.

Бренчала гитара. Слышался громкий женский смех. Арбат шумел последними вечерними звуками, торопливыми и затихающими.

– Знаете, ребята, – сказал Генка, – в кино можно ходить бесплатно.

– Это мы знаем, – ответил Миша, – целый день рекламу таскать… Очень интересно!

– Если бы иметь такую тележку, как у акробатов! – Генка причмокнул губами. – Вот на ней бы рекламу возить… Это да!

– Правильно, – подхватил Миша. – А тебя вместо ослика.

– Ослики рыжие не бывают, – заметил Слава.

– Смейтесь, смейтесь, – сказал Генка, – а Борька наймется рекламу таскать и будет бесплатно ходить в кино.

– Борька не наймется, – сказал Миша, – Борька теперь марками спекулирует. Интересно, где он марки достает?

– Я знаю где, – сказал Генка, – на Остоженке, у старика филателиста.

– Да? – удивился Миша. – Я там ни разу его не видел.

– И не увидишь. Он ходит со двора, с черного хода.

– Странно! – удивлялся Миша. – Что же, он таскает марки, что ли? Он ведь их по дешевке продает…

– Уж этого я не знаю, – сказал Генка, – только ходит он туда. Я сам видел.

– Ну ладно, – сказал Миша. – Вот что: Журбин рассказал мне про этих самых ребят с Красной Пресни. Они называются «юные пионеры».

– А что они делают? – спросил Генка.

– Как – что? Это же детская коммунистическая организация. Понимаешь? Коммунистическая. Значит, они коммунисты. У них все по-военному.

– И винтовки есть? – спросил Генка.

– А как же! Это знаешь какие ребята? Будь здоров! Журбин так сказал: «Занимайтесь своим кружком, посещайте клуб, а там и пионерами станете».

– Так и сказал?

– Так и сказал.

– А где этот отряд? – спросил Слава.

– При типографии, в Краснопресненском районе.

– Хорошо б пойти посмотреть! – сказал Слава.

– Не мешает, – согласился Миша. – Только надо узнать точный адрес.

Мальчики замолчали. Через открытые двери кино виднелись черные ряды зрителей, над которыми клубился светлый луч киноаппарата.

Мимо ребят прошла Алла Сергеевна, Славина мать, красивая, нарядная женщина. Увидев ее, Слава поднялся.

– Слава, – сказала она, натягивая на руки перчатки, – пора домой.

– Я скоро пойду.

– Даша даст тебе поужинать, и ложись спать.

Она ушла, оставив после себя запах духов.

– Мама ушла на концерт, – сказал Слава. – Пошли в кино! Сегодня «Красные дьяволята», вторая серия.

– А деньги?

Слава замялся:

– У меня есть два рубля на ноты.

– Где ты сейчас купишь ноты? Все магазины уже закрыты! – воскликнул Генка.

– Но я могу завтра купить, – резонно ответил Слава.

– Завтра будет видно. Никогда ничего не надо откладывать на завтра. Раз можно сегодня идти в кино, значит, надо идти.

В тесном фойе толпились демобилизованные в кепках и военных шинелях, работницы в платочках, парни в косоворотках, пиджаках и брюках, выпущенных на сапоги.

На стенах вперемежку с ветхими афишами и портретами знаменитых киноактеров висели плакаты. Красноармеец в буденовке устремлял на каждого указательный палец: «А ты не дезертир?» В «Окнах РОСТА» под квадратами рисунков краснели строчки стихов Маяковского. Над буфетом с засохшими пирожными и ландрином было натянуто полотнище: «Все на борьбу с детской беспризорностью!»

Раздался звонок.

Публика заторопилась в зрительный зал, спеша занять лучшие места. Погас свет. Киноаппарат начал яростно стрекотать. Разнесся монотонный аккомпанемент разбитого рояля. Зрители теснились на узких скамейках, шептались, грызли подсолнухи, курили, пряча папиросы в рукав… Картина кончилась. Мальчики вышли на улицу, но мыслями они были там, с «красными дьяволятами», с их удивительными приключениями. Вот это настоящие комсомольцы! Эх, жалко, что он, Миша, был в Ревске еще маленьким! Теперь-то он знает, как разделаться с Никитским…

Кончился первый день каникул. Пора домой. На улице совсем темно. Только освещенный вход «Арса» большим светляком дрожит на тротуаре. За железными сетками тускнеют фотографии, оборванные полотнища афиш бьются о двери.

Глава 23 Драмкружок

На следующий день, придя во двор, Миша увидел дворника дядю Василия, выходящего с черного хода с молотком и гвоздями в руках.

Миша заглянул туда и увидел, что проем, ведущий в подвал, заколочен толстыми досками. Вот так штука! Теряясь в догадках, он вернулся во двор. Дядя Василий поливал асфальт из толстой брезентовой кишки.

– Дядя Василий, дай я полью! – попросил Миша.

– Много вас тут, поливальщиков! Баловство одно. – Дворник был не в духе.

Миша осторожно спросил:

– Что это ты, дядя Василий, плотничать вздумал? Дворник тряхнул кишкой и обдал струей воды окна второго этажа.

– Филин, вишь, за свой склад беспокоится, а ты заколачивай. Из подвала к нему могут жулики залезть, а ты заколачивай. В складе одно железо, а ты, обратно, заколачивай. Баловство одно!

Вот оно что! Филин велел забить ход в подвал. Тут что-то есть. Недаром Борька не пускал его вчера в подземный ход… Это все не зря!

Борька торговал у подъезда папиросами. Миша подошел к нему:

– Ну, пойдем в подвал?

Борька осклабился:

– Ход-то заколотили.

– Кто велел?

Борька шмыгнул носом:

– Известно кто: управдом велел.

– Почему он велел? – допытывался Миша.

– «Почему»… «Зачем»… – передразнил его Борька. – Чтобы мертвецы не убежали, вот зачем… – И, отбежав в сторону, крикнул – И чтобы дурачки вроде тебя по подвалу не шатались!

Миша погнался за ним, но Борька юркнул в склад. Миша пригрозил ему кулаком и направился в клуб.

Записка Журбина подействовала. Митя Сахаров отвел ребятам место, но предупредил, что не даст им ни копейки.

– Основной принцип искусства, – сказал он, – самоокупаемость. Привыкайте работать без дотации. – И наговорил еще много других непонятных слов.

Шурка Большой проводил испытания поступающим в драмкружок. Он заставлял их декламировать стихотворение Пушкина «Пророк». Все декламировали не так, как следовало, и Шура сам показывал, как это надо делать. При словах: «И вырвал грешный мой язык» – он корчил зверскую физиономию и делал отчаянный жест, будто вырывает свой язык и выбрасывает его на лестницу. У него это здорово получалось! Маленький Вовка Баранов, по прозвищу Бяшка, потом все время глядел ему в рот, высматривая, есть там язык или нет.

После испытаний начали выбирать пьесу.

– «Иванов Павел», – предложил Слава.

– Надоело, надоело! – отмахнулся Шура. – Избитая, мещанская пьеса. – И, гримасничая, продекламировал:

Царь персидский – грозный Кир –
В бегстве свой порвал мундир…

Знаем мы этого Кира!.. Не пойдет.

После долгих споров остановились на пьесе в стихах под названием «Кулак и батрак»: о мальчике Ване – батраке кулака Пахома.

Шура взялся играть кулака, Генка – мальчика Ваню, бабушку – Зина Круглова, толстая смешливая девочка из первого подъезда.

Миша не принимал участия в испытаниях. Подперев подбородок кулаком, сидел он за шахматным столиком и думал о подвале.

Борька нарочно его обманул. Он сказал отцу, и Филин велел заколотить ход в подвал.