Томас Моррис - Дело сердца. 11 ключевых операций в истории кардиохирургии

• Название: Дело сердца. 11 ключевых операций в истории кардиохирургии
• Автор: Томас Моррис
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2018
• ISBN: 978-5-04-096306-5

Кардиохирургия сегодня намного безопаснее, чем в былые времена: огромное количество операций стали рядовыми и большинство пациентов ждет полное выздоровление. Раньше, пробуя новые операции, хирурги заранее готовились к тому, что мало кто из их пациентов сможет поправиться. Тем не менее в истории кардиологии полно случаев с выздоровлениями, ставшими настоящей сенсацией благодаря человеческой изобретательности. Героями этой книги стали не только те, кто держал в руках хирургические инструменты, но и психологи, инженеры, биохимики, изобретатели, сделавшие возможным труд кардиохирургов; ну и, конечно, сами пациенты со своими родными и близкими, добровольно согласившиеся участвовать в этих экспериментах. Именно благодаря таким героям и зародилась современная кардиохирургия!

---

К середине 1930-х годов хирурги в Америке и Европе проводили сотни исследований на животных с целью определить вероятные трудности, с которыми можно столкнуться, оперируя на сердце и его магистральных сосудах. Так, помимо прочего, они переживали по поводу последствий временного прекращения кровоснабжения организма. Стало понятно, что, прежде чем резать аорту, необходимо остановить кровоток, идущий через нее, чтобы избежать обильной кровопотери. Это, в свою очередь, лишило бы основные органы кислорода, и это, как тогда считало большинство специалистов, привело бы к неминуемой смерти уже через несколько минут.

В 1935 году хирург из больницы Саббатсберг в Стокгольме по имени Кларенс Крафурд решил проверить это предположение с помощью серии экспериментов. Используя в качестве подопытных животных собак, он ставил им на аорту зажим, чтобы остановить кровоснабжение остального организма. К своему удивлению, он обнаружил, что можно безопасно останавливать кровообращение на целых двадцать пять минут при условии, что мозг в это время будет продолжать получать необходимое ему количество крови[10], что достигалось путем присоединения сосудов мозга к кровеносной системе второй собаки с помощью стеклянных и резиновых трубок.

Поначалу этот результат не сочли хоть сколько-нибудь значимым аргументом в пользу таких операций на людях, однако в итоге он оказался неожиданно важным. Несколькими годами позже Крафурд оперировал ребенка с открытым артериальным протоком. Шелковой лигатурой он начал перевязывать проток, но затянул нитку слишком сильно и она прорезала стенки сосуда. Началось обильное кровотечение, остановить которое Крафурд оказался не в силах. Отчаявшись, он поставил зажим на аорту, чтобы полностью остановить кровоток. Это позволило ему зашить оба конца разорванного протока, на что у него ушло почти полчаса. Помня о своих старых экспериментах на животных, он был уверен, что большинство внутренних органов ребенка от столь продолжительного отсутствия кровоснабжения не пострадают, однако переживал по поводу серьезных повреждений головного или спинного мозга, которые могли привести к параличу и даже смерти.

Когда ребенок очнулся от наркоза, Крафурд и его коллеги с радостью обнаружили, что страхи были напрасными: нервная система маленького пациента была в порядке. Это заставило Крафурда серьезно задуматься насчет коарктации аорты – диагнозе, который он обсуждал с Робертом Гроссом во время своей очередной поездки в США. Оба сошлись на том, что если суженный участок достаточно короткий, то его можно было просто вырезать, сшив между собой обрезанные концы артерии. Проблема была в том, что для этого на аорту нужно было установить зажим на все время операции, достаточно продолжительное – час или даже больше. Оба хирурга не сомневались, что лишить тело кровоснабжения на столь длительный период чревато катастрофическими результатами, – и действительно, большинство собак, на которых Гросс опробовал данную процедуру, в итоге оказывались частично парализованы.

То, что маленький пациент Крафурда выжил после получасовой остановки кровообращения, сделало очевидным, что задуманная операция не такая уж нереальная, как казалось сначала, особенно если учесть, что у пациентов с коарктацией аорты, как правило, есть развитая система коллатералей, снабжающих внутренние органы кровью в обход аорты. Итак, Крафурд попросил коллег подыскать ему подходящего пациента для проведения операции, и в октябре 1944 года ему представили идеального для нее кандидата – двенадцатилетнего мальчика.

Крафурд провел операцию 19 октября. Вскрыв мальчику грудную клетку и обнажив магистральные кровеносные сосуды, он смог отчетливо разглядеть дугу аорты – место изгиба аорты, в котором она, только выйдя из сердца, сразу же поворачивает вниз. Именно в этом месте и находился сильно суженный участок аорты, значительно ограничивавший количество проходящей через нее крови. Крафурд поместил щипцы с двух сторон от этого проблемного участка, тем самым полностью пережав аорту. Теперь кровь не могла течь через нижнюю часть аорты, однако кровоснабжение мозга через две сонные артерии (отходящие в верхней части дуги аорты) спокойно продолжалось, а это было самым главным. В дефектном участке аорты теперь не было крови, и хирург мог спокойно вырезать его, а затем соединить обрезанные концы аорты. Так как всего в нескольких сантиметрах от медицинских инструментов продолжало вовсю биться сердце, то эта задача требовала от Крафурда небывалой сноровки и сосредоточенности. Первым делом он сделал три стежка на равном расстоянии друг от друга вокруг аорты. Теперь, когда два куска аорты были зафиксированы вместе, он мог окончательно соединить их тонкими шелковыми нитками. К тому моменту, как он закончил, аорта оставалась пережатой уже более двух часов. Это был достаточно долгий промежуток времени, чтобы начать переживать, однако Крафурд знал, что мозг точно не пострадает, и был настроен оптимистично. Он надеялся, что коллатерального кровотока будет достаточно, чтобы обеспечить другие важные органы необходимым количеством кислорода. Разжав щипцы и пустив кровь по сшитой артерии, он с облегчением обнаружил, что она нигде не протекает: самая опасная часть операции была позади.

На момент, когда порядком уставший уже Крафурд накладывал последний шов на грудную клетку мальчику, операция длилась уже шесть часов. У пациента начался жар, а в грудной полости развилась инфекция, но в конце концов он выздоровел. Две недели спустя Крафурд сделал такую же операцию двадцатисемилетнему фермеру, который был не в состоянии работать из-за своего недуга. Эта операция тоже увенчалась успехом, и, когда в марте Крафурд осматривал обоих своих пациентов, он заключил, что они были безупречно здоровыми: фермер даже смог вернуться к своей работе.

Тем временем в Бостоне Роберт Гросс вместе со своим коллегой Чарльзом Хафнейджелом, независимо от Крафурда, тоже пришли к заключению, что коарктацию аорты можно исправить хирургическим путем, временно установив на сосуде зажим. Будучи не в курсе, что Крафурд уже сделал такую операцию, Гросс прооперировал двух пациентов. Первый, к сожалению, умер после того, как сняли зажим с аорты – к сожалению, слишком быстро, что привело к резкому скачку кровяного давления, перегрузившему кровеносную систему оперируемого. Во время второй операции Гросс, убирая зажим, был куда более осторожным, и на этот раз пациент перенес операцию хорошо. Полагая, что он добился чего-то совершенно нового, Гросс добавил заключение про «прорыв» в статью и отправил ее на публикацию. Узнав, что Крафурд на пару недель опередил его, он пришел в бешенство, думая, что тот воспользовался его исследованиями. Даже спустя пять лет Гросс выгнал из операционной приехавшего с визитом хирурга, как только узнал, что тот был ассистентом Крафурда. Стремление провести какую-то новую операцию первым, «установить приоритет», как тогда говорили, – было распространенным явлением в хирургии и наблюдалось с тех пор еще как минимум на протяжении нескольких десятилетий. Подобно космической гонке между СССР и США в 60-х годах, подобная конкуренция была двигателем прогресса, однако также приводила к ожесточенному соперничеству и неприятным спорам.

Разумеется, первенство в подобном деле имело смысл лишь в случае успешного результата. К счастью, операции на людях с врожденными пороками сердца действительно оказались эффективными. Один из первых синюшных детей Блэлока, мальчик по имени Самюэль Сандерс, стал впоследствии великим пианистом, выступал вместе с Ицхаком Перлманом и Мстиславом Ростроповичем и дожил до 1999 года. А Крафурд и в 1974 году, спустя тридцать лет после операции, по-прежнему поддерживал контакт со своим первым пациентом с коарктацией аорты. Еще более впечатляющим было то, что Лорен Свини Николи, чью жизнь Роберт Гросс спас в 1938 году, дожила до правнуков, произнесла речь на похоронах Гросса и летом 2015 года была все еще в добром здравии.

Это не значит, что все разработанные этими врачами методики стали последним словом в современной хирургии. Всего через пару лет после проведения первого шунтирования Тоссига – Блэлока Уиллис Поттс из Чикаго представил усовершенствованный вариант этой процедуры, который давал лучшие результаты. Позже Дентон Кули, присутствовавший в операционной во время проведения Блэлоком его исторической первой операции, усовершенствовал ее еще больше. Несмотря на все эти достижения, хирурги по-прежнему жаждали научиться именно лечить пациентов с тетрадой Фалло, а не просто облегчать симптомы. Чтобы добиться этого, нужно было найти способ оперировать внутри сердца; и если подобное оказалось бы возможным, то открыло бы дорогу для лечения множества других сердечных заболеваний.

Когда Альфред Блэлок умер в 1964 году, Лорд Брок, президент Королевской коллегии хирургов, написал, что его работа «вдохновила и подтолкнула к дальнейшим достижениям в кардиохирургии, которые стали появляться с умопомрачительной скоростью». И действительно, уже через несколько лет после первой операции на ребенке с «синим» пороком сердца кардиохирургия преобразилась до неузнаваемости. Человечество оказалось на пороге эры операций на открытом сердце; а после выдающихся успехов Гросса, Крафурда и Блэлока хирурги по обе стороны Атлантики поняли, что впереди еще много неизведанного и еще более великие открытия в кардиохирургии могут выпасть на их долю.