Петр Авен - Время Березовского

• Название: Время Березовского
• Автор: Петр Авен
• Жанр: Публицистика
• Год: 2018
• ISBN: 978-5-17-104791-7

Для истории 1990-е годы в России стали эпохой Горбачева и Ельцина, которые, несмотря на свой прижизненный антагонизм, так и останутся в ней братьями-близнецами, сокрушившими советскую власть. Но для очень многих людей того поколения символом 90-х была фигура Бориса Абрамовича Березовского. Почему именно он воплотил в себе важные черты своего времени – времени становления второго российского капитализма?

Этот вопрос автор книги, Петр Авен, обсуждает с двумя десятками людей, хорошо знавших Березовского в разные периоды его жизни. Среди собеседников автора – Валентин Юмашев и Александр Волошин, Михаил Фридман и Анатолий Чубайс, Сергей Доренко и Владимир Познер. У каждого из них собственная версия ответа на вопрос, почему невысокий энергичный доктор наук из академического института вдруг взлетел до статуса символа эпохи, воплотив в себе ее смелые дерзания и неприглядные падения. Жизнь Березовского окончилась трагедией, но история страны продолжается. И то, в какую сторону она повернет на следующем историческом перекрестке, зависит от ее готовности усвоить уроки, преподанные недавним прошлым.

---

А: Перед тем ты ему хорошо платил, естественно?

Ш: Ну да, он у меня партнером был. Потому что без наличных очень было трудно что-то сделать. Тогда нал стоил 20–30 процентов от суммы, какие-то бешеные деньги.

А: А он до этого был богатым человеком или еще нет?

Ш: Нет, он вообще такой настоящий бухгалтер был – у него были нарукавники…

А: И он тебе поверил?

Ш: Он мне поверил, я ему через месяц “Жигули” купил, в те времена уже деньги были ручьем. Я молодой парень, сопляк, но уже имел офис на Рождественском бульваре, с секретарем.

Вдруг говорят: “К вам на прием хочет записаться Ходорковский”. Я не знал, что это банк МЕНАТЕП. Думаю: “Кто такой Ходорковский? Ладно, пускай заходит”. Пришел он и Лёня Невзлин. Это была моя первая встреча с ними.

Я очень хорошо помню: они пришли в ботинках “саламандра”, которые были очень популярны в советское время. И дипломаты, если помнишь, по 15 рублей, из кожи, две защелочки были. Я сам носил такой дипломат, и они с двумя дипломатами. Говорят, что у них есть контракт на 1,5 тысячи компьютеров, это была большая сумма. Но им запрещено заниматься куплей-продажей, так как они банк, и им нужна компания, через кого они проведут сделку. Я тогда с ними сделал эту сделку. Правда, меня потом вызывали в Следственный комитет, но так как налогов тогда не было официально, то вроде все законно. Какие-то минимальные налоги мы заплатили, но сумма тогда была огромная.

Как бы я охарактеризовал 1990-е годы? Молодость – это всегда прекрасно. Я думаю, что и в 1930-е годы, когда было ужасное время, и, наверное, сегодня, когда ты молодой, – у тебя все в розовом, другие эмоции. У меня был “Садко Аркада”…

А: Торговый центр и ресторан?

Ш: Да, торговый центр и ресторан, куда ходила вся Москва. Это были и люди интеллигентные, и бандиты, которые в те времена были везде и повсюду. Но так как я сам был из низов, то знал, конечно, каких-то бандитов, со всеми общался, и ко мне было достаточно уважительное отношение.

А: Никому ничего за крышу не платил?

Ш: Никогда я не платил никому ни за крышу, ни за что. Наверное, по глупости, но я был духовитый и дрался чуть ли не с каждым – все меня знали, что я духовитый, что бесполезно со мной, упертый. Помню, ко мне приходили в “Садко”, все время кто-то хотел от меня получать: “Кто главный у вас? Кому платите?” – этот набор фраз был ежедневный. И в какой-то момент я собрал бандитов и говорю: “Давайте так. Есть “Садко”, туда все ходят с детьми кушать, и там все себя должны вести интеллигентно, как животные, когда приходят на водопой”. Это была очень большая сходка в “Садко”. И подействовало. Ты знаешь, настолько все это понимали, что подействовало. Это было кошмарное время, 1993–1995 годы, жизнь человеческая не стоила ничего.

А: Да, каждый день кого-то убивали.

Ш: Кого-то убивали, но никто не боялся. Лично у меня не было страха.

А: У нас тоже не очень, насколько я помню. Хотя разные были истории: и детей я вывозил, и завешивал одеялами стекла, чтобы снайпер с улицы не застрелил. Было какое-то ощущение драйва, свободы. Еще молодость была и эти сумасшедшие деньги, конечно, тоже. Страшно не было, это правда.

Ш: Была приватизация, я в ней активно участвовал, какие-то новые предприятия покупали. Я ничего не понимал в этом, было интересно. Помню хорошо то время: мне было жалко спать, я спал два-три часа в сутки, боялся проспать это время. Я понимал, что это единственный шанс в жизни, за который надо держаться, что больше уже такого не будет никогда, и если сейчас не заработать на будущее, потом не заработать точно.

А: Ты тогда заработал первые серьезные деньги, десяток миллионов долларов. У тебя потом еще, кажется, были какие-то деловые контакты с Березовским по “Союзплодоимпорту”?

Ш: Я помню, как покупался “Союзплодоимпорт”. Это смешная история. Там был пакет ЮКОСа, МЕНАТЕПа. Березовский меня просил, чтобы я его взял в алкогольный бизнес, на 25 процентов. Я ему сказал “да”, но не сказал, что у меня есть с МЕНАТЕПом проблемы – что меня окружает начальник охраны, небезызвестный Пичугин, арестовывает, ловит меня возле дома, не дает мне возможности скупать акции. Они мне противостояли с Сорочкиным. Сорочкин свои акции передал в управление ЮКОСу, и они со мной боролись за контроль над “Союзплодоимпортом”.

А: Грозили?

Ш: Угрожали. Но у меня сосед был Куликов, который тогда был вице-премьером[51] и курировал силовые органы. Я жил наверху, а он подо мной, поэтому у Пичугина все закончилось печально. Когда он окружил дом, я просто спустился, говорю: “Анатолий Сергеевич, там окружили дом. Я не знаю, кто это, но посмотрите – вы все-таки человек, который охраняет государство”. Он позвонил в приемную, вызвали охрану, и их всех связали. Начали разбираться – это служба МЕНАТЕПа, Пичугина, и ему пригрозили, что отнимут лицензию. И они отвалили.

Потом был Невзлин. Он просил Березовского устроить встречу со мной на территории Березовского и как-то договориться по пакету, чтобы я его у них выкупил. Начиналось, по-моему, с 300 миллионов. Березовский мне говорит: “Если ты покупаешь, я у тебя забираю 25 копеек”. Я говорю: “Борис Абрамович, не проблема”. В процессе, когда мы договаривались, у них произошло первое слияние ЮКОСа и “Сибнефти”. Тогда Бадри с Березовским меня вызывают, говорят: “Юр, ничем не можем помочь, потому что они стали нашими партнерами, и мы с себя снимаем обязательства. Ты сам там”. И слили меня. Мне было это неприятно, но в конечном итоге я договорился: купил пакет за 15 миллионов вместо 300.

Всем было тяжело

Ш: Я хочу так охарактеризовать 90-е годы: было нелегко, но было как-то достаточно приятно и спокойно преодолевать эти трудности. Были всякие смешные истории. В Екатеринбурге мы проводили собрание на металлургическом предприятии. Я приехал на собрание, у меня была генеральная доверенность. Я с собой взял какую-то охрану, такой полу-ЧОП, полумилиционеры, знаешь, тогда милиция практиковала такое. К этому предприятию шла сельская дорога, и ее перегородили бэтээрами солдаты, местная милиция и бандиты, чтоб мы не доехали до собрания. Я помню, что мы нашли какого-то местного проводника и пешком шли тропой по болоту, по какой-то тайге часа два-три. Мы все-таки пришли на это собрание, я проголосовал, поменяли директора и улетели обратно в Москву. Вот такая история была.

Я не ждал опасности. Ну, были бандиты, наезжали они, но можно было пойти, в конце концов, в милицию или в КГБ. Там ребята были хорошие, ты сам помнишь.

А: Да, мы только туда и ходили.

Ш: Можно было защититься, найти каких-то переговорщиков и разговаривать. Ну а когда милиция – бандиты, как защищаться?

А: Трудно. Ну, можно идти в Следственный комитет, можно в ФСБ, только играя на их противоречиях между собой.

Ш: В 90-х я плотно работал с милицией. Они тогда тоже не понимали, что происходит: с одной стороны, бандиты вроде бы хозяйничают в городе, но вроде бы есть и милиция. Я со всякими начальниками милицейскими разговаривал, много было порядочных людей, смелых. Когда были серьезные разборки бандитов – выезжали, не боялись, что их убьют. Если какому-то ГУВД подаришь две оперативных машины, они были безумно благодарны. Речь о коррупции не шла: милиция, прокуратура и бизнес сотрудничали в это тяжелое время друг с другом и друг другу помогали.

А: Было много порядочных людей?

Ш: Помню, не было даже речи, чтоб дать кому-то взятку. Помочь семьям милиционеров – да, обновить автопарк, купить форму какую-то, но не взятки.

А: Сейчас есть представление, что все кругом было коррумпировано, все брали деньги, все было гнилое. Это, безусловно, сильное преувеличение, это не так.

Ш: Были некоторые экземпляры, такие как Рушайло. У меня в ресторан он, не стесняясь, приходил со всей курганской группировкой, которая там всех перестреляла. Он открыто сидел с ними в ресторане. Он был начальником московского УБОПа[52]. Было противно смотреть на это. Такие экземпляры были. Но в целом очень порядочные были люди, и не было ощущения, что кто-то хочет тебя задавить, что-то с тебя потребовать, прийти обыскать офис, чтобы взять взятку, – такого в 90-е не было, согласись.

А: Нет, у нас были истории: милиция вымогала у нас деньги, генералы.

Ш: Но попозже уже, наверное, в конце 90-х.

А: Конец 90-х, да. В начале у нас таких проблем не было.

Ш: Всем было тяжело. Сегодня говорят про приватизацию, вспоминают Ходорковского или Потанина, еще каких-то больших людей, олигархов. Я хотел бы сказать, что это те люди, которые брали ответственность. Помню все эти заводы, Качканарский ГОК, Коломенский завод, я покупал акции “Распадской”, и каких только заводов у меня не было… Помню, как это было. Не было денег, потому что не было рынка, люди не понимали, куда сбывать продукцию. Тысячи людей, которым нужно платить зарплату, Петь, а денег не было! Только самые смелые не боялись, брали эти предприятия. И хорошо с высоты сегодняшнего времени говорить, что они их за копейки взяли, – нет, это абсолютно не так, это была просто колоссальная ответственность перед временем и перед людьми.