Олег Данильченко - Лузер

• Название: Лузер
• Автор: Олег Данильченко
• Жанр: Попаданцы

Жизнь у каждого складывается по-разному. Кому-то фартит, а кого-то записывает в неудачники, и вот ты уже не живешь, а доживаешь по привычке. Исчезли куда-то друзья-приятели, близких ты тоже больше не интересуешь, а тут еще возраст давит на психику. Как говорится – кризис среднего возраста грянул. Пессимист скажет: хуже некуда. Оптимист же улыбнется: бывает и хуже. Но судьба непредсказуема. Хоп! А вокруг уже другой мир. На глазах оживают сказки и ночные кошмары. По окрестностям бродят как ни в чем не бывало мертвецы, и совершенно случайно можно встретить живого гнома или эльфа, не говоря уже о других мифических существах, а магия так и вовсе рядовое явление. Отныне просто доживать более не получится. Далее уже выживать надо. Пришла пора вспомнить о том, что мужчина это не просто автомат для добычи денег, а в первую очередь воин и защитник.

---

– Погоди, – изумились сверху, – Серега? Ты, что ли?

– Я. Мою тушу и в упор не признать? Точно богатым буду.

– Так поди тебя узнай. С рожей-то что?

– А хрен его знает, Виталь. Долгая история.

– А ты точно он?

– В смысле? – поражаюсь вопросу. – Кто он?

– Так знамо кто. Серега Вольнов. Больно ты нынче на зомбака похож.

– Да я это.

– Обзовись.

– Век воли не видать, – выдаю я киношную фразу и для пущей важности щелкаю ногтем об зуб.

– Да не, нынче это не канает. Ты мне вот что скажи, что мы три месяца назад делали у тебя в гараже с моей «ауди»?

Тупо пялюсь на этого Холмса доморощенного.

– Побойся бога, Виталий! – восклицаю удивленно. – У тебя сроду иномарок не было. Ты же всю жизнь на батиной «копейке» проездил. Разводку мы на задних тормозах делали.

Сверху лыбится рыжая рожа.

– Точно. Серега.

– Так, а я тебе про что?

– Ну, брат. Нынче тебе не тогда. Видал, что творится? Тут поневоле проверяться начнешь. Когда такое видано, чтобы трупаки как живые расхаживали? А ты чего тут? Как выжил?

– Да долго рассказывать, говорю же. Ты мне вот что скажи, моих видел?

Рыжая рожа смурнеет.

– Поднимайся, – говорит, – тут долго рассказывать. Слушай, а у тебя пожрать ничего нет с собой? Второй день голодными сидим, хорошо, перед трясучкой предупредили, что воду холодную отключат, успел в ванну набрать. А то бы совсем худо было.

– Слышь, рыжий, – сдают нервы, – ты мне зубы не заговаривай, видел моих?!!

– Да видеть-то видел, только хорошего мало могу сказать.

Сажусь на задницу там, где стоял. Внутри все опустилось. Как же так?

– Да погоди ты падать! – кричит сверху. – Дочь твоя точно катаклизм пережила, но увели ее. А вот жена…

– Плевать мне на жену!!! – уже почти рычу. – Что ты душу мне мытаришь? Где она? Кто увел? Куда?

– Да мне-то откуда знать? Здоровенные такие, зеленые. С саблями все. Или, может, с мечами. Не разбираюсь я в холодняке. В доспехах кожаных. На вторую неделю после землетрясения нагрянули. Гребли всех. И твою Иришку забрали. Ох и шустрая она у тебя, еле поймали. Если б не аркан – ушла бы.

Встаю. Что за зеленые, не знаю, но зря они это сделали. По следам пойду, не важно, как далеко, без разницы. Найду и всех там порешу. Зубами грызть буду. Главное, что жива. ЖИВА. Виталий, увидев, что я собираюсь уходить, орет сверху:

– Погоди, Серега, куда ты сейчас?

– А сам как думаешь?

– Ну, куда ты пойдешь?

– Туда! – машу рукой на север. – Там она. Я чувствую. – А ведь и правда чувствовал. Как маяк какой-то включился, который точно указывал направление. Вот пока не знал, что жива Иришка, пока переживал, будто что-то экранировало чувства. А теперь точно знаю, в какую сторону идти.

– Да погоди, ты. Помоги. У меня тут с десяток человек в хате обретаются. Все, кого успел спрятать. Пропадут же. Тут такое в округе ходит, жуть берет.

– Вот такое? – указываю топором на бывшую Светку.

– Ага. Только она не одна была. Понимаешь, повадились охотиться на живых. Хитрые, суки. Затаятся и ждут. Пока не кинется, не узнаешь. А ходят тихо, что и не услышишь. Ну, ты сам видел. Я же тебе жизнь спас только что. Не крикни я, порвала бы эта стервь тебя. Не бросай. Как я тут один с бабами и детишками?

И то верно. Не бросать же людей. Ведь живые. Кем бы я был, если бы бросил голодных на произвол судьбы?

– Добро, – киваю. – Ты радио слушал?

– Да какое радио, электричества уже третью неделю нет!

Ого. Это что же получается, если взять землетрясение за точку отсчета, то я, выходит, две недели пластом провалялся? Со злости пинаю тушу Светки.

– Короче, Виталий, на Русском собирают выживших. Вчера передачу слышал. Они ее по кругу гоняют. Возле моста стоит блокпост. Там и техника, и врачи, и продовольствие. Во всяком случае, божились, что дело именно так обстоит. Оружие обещали подкинуть. Вы вот что, берите с собой самое ценное и спускайтесь. Сможете? Только не шумите. Мало ли какая пакость в округе обретается. Сегодня переночуем у меня в гараже. А завтра с утра пойдем в сторону моста на остров.

– Добро, ты пока тут посторожи, я сейчас народ сгоношу.

Голова Виталия пропала. Походу, не донесу я «ксюху» до отдела. А и есть ли он, отдел тот нынче? Наверно, тоже с землей сровняло. Снимаю сверток. Режу топором шпагат. Разворачиваю старую брезентуху, бросаю под ноги. Теперь без надобности. Подсоединяю магазин, передергиваю затвор. Ставлю на предохранитель. Хорошая машинка, надежная. Жаль, что укорот, говорят, точность у них не очень. Только в упор палить. Ну да ладно, дареному оружию в дуло не заглядывают.

Собрались, учитывая, что там одни женщины и дети были, на удивление быстро. Всего-то минут сорок как на иголках под развалинами танцевал, вертя головой на триста шестьдесят градусов. Все казалось, что кто-то смотрит на меня с исключительно гастрономическим интересом. А может, и смотрел кто, я уже ничего не пойму. Где интуиция, а где паранойя? Страх не отпускал, рисуя в воображении картинки одна другой ужаснее.

– Слышь, Серег, – когда все спустились, шепотом спрашивает Виталий, – а ты случаем Виктора не видел, с третьего этажа? Он аккурат за час до твоего прихода решил вылазку сделать до магазина, что с торца дома был.

Понятно, почему шепотом. Вон жена того Виктора, стоит, прислушивается к нашему разговору.

– Нет, – говорю, – не видел.

А сам-то понимаю, кого жрали эти твари.

– Эх, жалко, – сокрушается Виталий и желваками играет. – Сгинул, видать. Тут ведь кроме этой еще один скачет. Видел бы ты, как он коленки выворачивает. Ужас. Осторожнее надо бы.

Вот что мне сказать жене его? Видел, мол. Во-он там лежит то, что не доели Светка с тем уродом в трениках? Это сказать? Беспокоюсь за рассудок женщины. Им же, бабам в смысле, башню рвет от этих непоняток и переживаний. Скажешь, что погиб – в истерике забьется, верещать начнет. Скажешь, что не видел – так идти откажется, мол, ждать благоверного буду. Одна надежда на материнский инстинкт, который заставляет это Евино племя в первую очередь думать о детях. Так уж они устроены.

– О! – заметил Виталя «ксюху», что свисала с моего плеча. – Где артиллерию такую раздобыл? На блокпост ходил?

– Нет. Я из гаража-то вылез только сегодня. Как услышал про зомби по радио, не смог усидеть. А это мне подарок от нашей доблестной полиции. Увидели меня и говорят: «На, мол, Серега, ствол боевой да булатный, на одного тебя, молимся и уповаем. Покроши ворога-супостата, на винегрет мелкий. Кто как не ты…»

– Да не свисти ты! – Машет рукой собеседник.

– Ну, а чего пристал-то? Взял и взял. Тебе какая разница? А того урода, что коленками назад, я видел. Когда от гаража поднимался.

– И что?

– Нет его больше.

– Ну, ты, Серега, монстр, – восхитился Виталя.

Ага, монстр. Знал бы ты, как я чуть штаны не испачкал. Вот это был бы действительно всем монстрам монстр с обосранными портками. Точно от вони все мертвяки бы заново передохли.

– Обращаться умеешь? – сую ему АКСУ в руки.

– Ну, стрельнуть, наверное, смогу. Но я стрелок такой, что как бы самому себе задницу не прострелить или своих не задеть. Может, лучше ты сам? Ты же вроде в армии служил, в отличие от меня. А мне топор дашь.

– Ага, в стройбате. Там все больше из лопаты стрелять приходилось. Вот из нее я тебе такую яму выстреляю, что любо-дорого смотреть. В планету попадаю с первого раза. Впрочем, тебе стрелять и не надо. Твоя задача идти замыкающим и по сторонам смотреть в оба. А пушка так, на всякий случай. Она громкая, мало ли кто прибежит на звук. Так что лучше б и не надо.

– И то верно, – соглашается. – Ну что, двинули?

– Так! Женщины! Внимание. Идем не медленно и не быстро. Детей держать при себе. По возможности рта не открывать и детишкам не давать. Я первым, Виталий замыкающим. Пошли.

– А что с моим мужем?

Ну, вот, так и знал, что не обойдется без этого. Тут сюсюкать нельзя. Таких соплей развезет, ни одного платка утереться не хватит.

– Я его не видел, женщина. Может, придет, а может, и нет. Как бы там ни повернулось, вы готовы рискнуть своими детьми?

– В смысле рисковать детьми? – округляет в удивлении глаза миловидная женщина.

– В смысле остаться здесь и дожидаться своего благоверного. Учтите, у вас, в отличие от меня, дети вот они, и даст бог, доберемся до Русского. Там все будете в безопасности. А муж ваш, может, туда позже подойдет сам. Мне же приходится время тратить на вас, а мою дочь, как говорит Виталий, какие-то перцы зеленые увели. Так что мне недосуг уговаривать. Вы можете идти с нами, а можете остаться. Это ваш выбор. Я понятно объясняю?

Надо сразу вколачивать в эти головы, что нынче вам не там. И горе, потери не у одной тебя, возомнившей, что ее горе горше прочих. Поворачиваюсь и начинаю движение. Метров через двадцать оборачиваюсь. Идет. Плачет, но идет. Ну и то хлеб. Я не нянька, мне бы свои проблемы разгрести.

Глава 4

А в магазинчик, что стоял на пятаке, неподалеку от торца нашего дома, мы таки зашли. У меня воды в гараже оставалось немного. После банного дня литров пятьдесят на дне подвесного бака плескалось. На ораву из десяти человек баб с детишками это как капля в море. Так что надо было об этом подумать. Консервов-то у меня много, на всех хватит. Магазинчик этот, кстати, очень неплохой был. Начинался с обычного ларька. Его азербайджанец держал. Что-то типа семейного бизнеса. Тяжело поднимались. В девяностых их ларек, наверное, раз десять горел, а потом уже и магазин два раза красного петуха видел. Но хозяин мужик упорный оказался. Каждый раз заново отстраивался. Вот чем и кому мешали люди? Хорошая семья. Жена у прилавка стоит, всегда приветливая, улыбчивая, муж товар возит. И ведь товар хороший был и цены нормальные. Честно торговали, не обманывали. А какой лаваш вкуснейший продавали? М-м-м! Очень четко отслеживали конъюнктуру местных потребностей. Там всегда было то, что требовалось дома. Потом, видимо, наладил отношения с каким-то фермером. Стали продавать домашнее молоко, сметану, масло. Мясо свежее. Всегда только высшего качества. Вот кому мешали? Ну, живут люди, работают на совесть, не паленой же водкой торгуют, зачем гадить? Ведь нам же самим жизнь упрощают и делают ее лучше. Так нет, вот вам пожарчик, чтобы жизнь медом не казалась. Зависть? Наверное.