Диана Гэблдон - Дыхание снега и пепла. Книга 2. Голос будущего

• Название: Дыхание снега и пепла. Книга 2. Голос будущего
• Автор: Диана Гэблдон
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2018
• ISBN: 978-5-04-092998-6

Сага о великой любви Клэр Рэндолл и Джейми Фрэзера завоевала сердца миллионов читателей во всем мире. Ради такой любви стоит жить и рисковать жизнью. 1774 год. Клэр и Джейми Фрэзер сталкиваются с политической суматохой предстоящей Американской революции: улицы городов заполнены протестующими, а в лесной глуши горят хижины одиноких поселенцев. Благодаря жене Джейми знает, что через год случится непоправимое, и тот, кто останется верен королю, будет либо мертв, либо отправится в изгнание. Но Фрэзеров поджидает еще одна опасность: газетная вырезка, датированная 1776 годом, сообщает о гибели Джейми от пожара в собственном доме. Однако, несмотря ни на что, Клэр с Джейми надеются, что их семья, которая не знает границ времени, сможет снова изменить свое будущее.

---

Я раньше уже слышала этот тон неверия, протеста и отчаянной мольбы и поняла, что произошло.

– …молись за нас, грешных…

Как будто услышав крик Марсали, Гортензия зашевелилась, ее голова внезапно упала набок, а глаза распахнулась, глядя в ту сторону, где сидела девушка, хотя мне показалось, что взгляд у нее был невидящий. Затем глаза ее закрылись и она внезапно согнулась пополам, подтянув ноги почти к подбородку. Ее шея выгнулась назад, тело сжалось в судороге, а потом она вдруг расслабилась. Она не позволит своему ребенку уйти в одиночестве. Чертов кровавый понос.

– …сейчас и в час нашей смерти, аминь. Радуйся, Мария, благодати полная.

Тихий голос Лиззи продолжал машинально повторять слова молитвы, так же безотчетно, как я повторяла ругательства. Я держала Гортензию за руку, проверяя пульс, хотя необходимости в этом уже не было. Марсали горестно сжалась над крошечным телом, покачивая его на груди. Молоко закапало с набухшего соска, сначала медленно, потом все быстрее, падая, как белый дождь, на маленькое неподвижное личико в тщетной попытке напитать и помочь.

Воздух по-прежнему был удушающим, наполненным вонью, мухами и звуком молитв Лиззи, но хижина казалась пустой и удивительно тихой.

Снаружи послышалось шарканье, как будто что-то волочится по земле, мучительное бормотание и стоны от нечеловеческих усилий. Потом донесся мягкий звук падения и тяжелого хриплого дыхания. Патрик добрался до собственного порога. Брианна посмотрела на дверь, но она все еще держала на руках старшую девочку, по-прежнему живую.

Я осторожно положила безжизненную руку, которую держала, и пошла помочь.

Глава 61 Зловонная эпидемия

Дни становились короче, но солнце по-прежнему поднималось рано. Окна на фасаде дома выходили на восток, и утренние лучи сияли на выбеленных дубовых досках пола моей хирургической. Я наблюдала, как ослепительный поток света движется по обструганным доскам; если бы у меня был хороший хронометр, я могла бы разметить пол, как солнечные часы, поделив отрезки по минутам. Но пока что я отсчитывала минуты по ударам собственного сердца, дожидаясь, пока солнце достигнет стола, где в полной готовности стоял мой микроскоп, а рядом с ним лежали лабораторные стекла и мензурки.

Я услышала в коридоре мягкие шаги, и Джейми открыл плечом дверь, в обеих руках по чашке, обернутой лоскутом ткани, чтобы не обжечься.

– Ciamar a tha thu, mo chridhe?[30] – спросил он нежно и подал мне одну чашку, прижавшись губами к моему лбу. – Как обстоят дела?

– Могло быть хуже. – Я благодарно улыбнулась ему, но улыбку прервал зевок.

Мне не нужно было упоминать, что Патрик и его старшая дочь живы, – он тут же узнал бы по моему лицу, если бы случилось что-то плохое. Если не случится никаких неожиданных осложнений, то, по моим прогнозам, оба должны были выздороветь. Я пробыла с ними всю ночь, поднимая обоих каждый час, чтобы они по очереди пили медовую воду с солью и отвар мяты с кизиловой корой, который должен был успокоить кишечник.

Я подняла чашку и закрыла глаза, вдыхая свежий горьковатый запах, – отвар лебеды. Мыщцы спины и шеи начали расслабляться, предвкушая удовольствие. Заметив, как я покачала головой, снимая напряжение с шеи, Джейми положил теплую от чая руку под основание моего черепа. Я не смогла сдержать стона удовольствия от этого прикосновения, и он низко засмеялся, массируя мои затекшие мышцы.

– Тебе не пора в постель, саксоночка? Ты не спала всю ночь.

– О, я спала… чуть-чуть. – Мне удалось немного подремать у открытого окна, хотя время от времени меня будили мотыльки, привлеченные светом свечи. На рассвете пришла миссис Баг, свежая и от души накрахмаленная, готовая сменить меня на посту медсестры.

– Я скоро лягу, – пообещала я. – Хотела сначала быстро посмотреть. – Я неопределенно махнула рукой в сторону микроскопа, стоящего на столе в полной боевой готовности. Рядом с ним стояли несколько маленьких стеклянных бутыльков с коричневатой жидкостью, заткнутых свернутыми кусочками ткани. Джейми нахмурился, глядя на них.

– Посмотреть? На что? – спросил он и поднял свой длинный прямой нос, подозрительно принюхиваясь. – Это что, дерьмо?

– Да, – ответила я, не пытаясь сдержать широкий зевок. Я взяла образцы стула, как можно более незаметно, у Гортензии и ее младшей дочери и у моих живых пациентов. Джейми пристально посмотрел на бутылочки.

– Что именно ты ожидаешь там найти? – поинтересовался он осторожно.

– Не знаю, – честно призналась я. – На самом деле, я могу ничего не найти. Или найду то, что не распознаю. Но есть вероятность, что Макниллы заболели от амебы или бактерии… Амебу я распознаю, они крупные. Относительно, – добавила я поспешно.

– О, ай? – Он сдвинул медные брови. – И зачем это тебе?

Это был хороший вопрос.

– Ну, отчасти из любопытства, – признала я. – Но, если я узнаю микроорганизм, который вызвал болезнь, у меня будет больше информации – например, сколько она длится, есть ли осложнения, на которые нужно обратить внимание. Насколько она заразная.

Глядя на меня, он замер с чашкой, наполовину поднятой ко рту.

– Ты можешь этим заразиться?

– Не знаю, – призналась я. – Скорее всего, да. Меня вакцинировали от сыпного и брюшного тифа, но эта штука на них не похожа. А от дизентерии и кишечной лямблии вакцины нет.

Брови Джейми сдвинулись еще плотнее и остались в таком положении, пока он пил чай. Его пальцы сжались у меня на шее в последний раз, и он убрал руку.

Я осторожно прихлебывала собственный чай и удовлетворенно вздыхала, ощущая, как горячая жидкость катится по горлу и опускается в желудок уютным грузом. Джейми присел на стул, вытянув длинные ноги, и посмотрел на дымящуюся чашку у себя в ладонях.

– Как считаешь, саксоночка, чай горячий?

В ответ я приподняла брови. Обе чашки по-прежнему были обернуты тканью. И я чувствовала живой жар кожей ладоней.

– Да. Почему ты спрашиваешь?

Он поднял чашку, набрал в рот чая и немного подержал его там перед тем, как сделать глоток. Я видела, как задвигались мышцы у него на горле.

– Пока я делал чай, на кухню зашла Брианна, – сказал он. – Она взяла таз и кусок мыла, потом набрала черпаком горячей воды из чайника и вылила на руки – сначала на одну, потом на вторую. – Он остановился на мгновение. – Я снял кипящую воду с огня за пару секунд до этого.

Глоток чая пошел не в то горло, и я закашлялась.

– Она обожглась? – спросила я, откашлявшись.

– Да, – мрачно ответил он. – Она жестко отскребла все от локтей до кончиков пальцев, и я видел волдырь в том месте, куда упала вода. – Он замолчал, и я встретила его взгляд поверх своей чашки, голубые глаза потемнели от тревоги.

Я глотнула еще своего чая без меда. Комната была прохладной в этот рассветный час, и от моего дыхания в воздух поднимались облачка пара.

– Дочь Патрика умерла у Марсали на руках, – тихо сказала я. – Брианна держала вторую девочку. Она знает, что болезнь заразная.

И, зная это, она не могла позволить себе коснуться собственного ребенка, прежде чем сделает все возможное, чтобы смыть свой страх.

Джейми беспокойно подвинулся на стуле.

– Ай, – начал он, – и все же…

– Это… по-другому, – сказала я и положила руку на его запястье, чтобы успокоить и успокоиться самой.

Прозрачная утренняя прохлада окутывала тело и разум, размыкая мягкие объятия ночных грез. Трава и деревья были по-прежнему укрыты холодным рассветным сиянием, загадочные, окутанные голубыми тенями, и Джейми, стоящий в неверном утреннем свете, казался почти столпом мира.

– По-другому, – повторила я. – Для нее по-другому.

Я вдохнула сладкий утренний воздух, пахнущий мокрой травой и свежестью.

– Я родилась в конце войны – Великой Войны, как они ее назовут, потому что мир еще не видел такого. Я тебе рассказывала о ней[31]. – Я говорила с вопросительной интонацией, и он кивнул, внимательно слушая и не отводя от меня глаз.

– Через год после моего рождения началась эпидемия «испанки»[32]. По всему миру. Люди умирали сотнями и тысячами, за неделю могли исчезнуть целые деревни. А потом пришла вторая война, моя война.

Я говорила, почти не думая, и, услышав слова собственной речи, вдруг иронично изогнула губы. Джейми увидел это, и легкая улыбка коснулась его собственных губ. Он знал, чему я улыбаюсь: странной гордости, которая приходит, если человеку случилось пережить ужасный конфликт. Он награждает выживших причудливым чувством обладания. Он развернул запястье и обхватил пальцами мою ладонь.

– А она никогда не видела ни чумы, ни войны, – сказал он, начиная понимать. – Никогда? – В его голосе звучало что-то странное. Озадаченность мужчины, рожденного воином, обученного драться с пеленок, взращенного на идее о том, что он обязан – и будет – защищать себя и свою семью огнем и мечом. Это была хорошая озадаченность.