Дженнифер Макмахон - Молчание

• Название: Молчание
• Автор: Дженнифер Макмахон
• Жанр: Ужасы
• Год: 2018
• ISBN: 978-5-04-098619-4

Лиза с детства верит в существование фей и носит им в лес дары. Взамен ей кто-то оставляет амулеты, а однажды – даже таинственную Книгу Фей. Увы, эта история не похожа на добрую сказку. Однажды Лиза пропадает в чаще. Теперь ее старший брат Сэм и местный ветеринар Фиби пытаются разобраться, что же случилось. Череда случайностей приводит их в старую хижину, где их ждет кровавый розыгрыш, а последующие события и вовсе заставят усомниться в собственном рассудке.

---

Сэм стоял у двери и смотрел в лес.

– Кто она такая, черт бы ее побрал? – пробормотал он, перебирая пальцами коротко стриженные темные волосы. Фиби подошла сзади и помассировала его плечи. Мышцы были твердыми, как мячики для гольфа.

– Просто бедная сумасшедшая старуха, – сказала она.

Сэм покачал головой.

– Та бестолковая песенка, которую она напевала вчера вечером…

– Она явно больная. Может быть, у нее болезнь Альцгеймера, и она убрела от дома, сама не понимая того.

– Но эту песенку постоянно напевала Лиза.

Фиби разминала узлы мышц, бугрившихся на его плечах.

– Это совпадение, – прошептала она. – Многие люди знают ее.

Но в глубине души она не верила этому.

Глава 6 Лиза 7 июня, пятнадцать лет назад

– В Рилаэнсе есть феи, – объявила Лиза за завтраком. Пылинки, плававшие в воздухе, искрились и поблескивали в оконном свете. Вишенки на обоях казались необычно яркими и сочными. Хромированный стул и ножки стола сверкали на солнце. Кухня, как и большая часть дома, почти не изменилась с тех пор, как мама и тетя были маленькими девочками. Белые металлические шкафы, бледно-желтые столешницы из жаропрочного пластика под цвет обоев, с узором из ярких вишенок на кремово-желтом фоне. Простые сосновые доски на полу каждые несколько лет покрывали белой эмалью.

Мать Лизы улыбнулась, поднесла к губам чашку сладкого чая «Эрл Грей» с молоком, но ничего не сказала. Как всегда, она встала рано, позанималась йогой и приняла душ. Сегодня она надела свободные хлопковые брюки и рубашку с пуговицами в виде сосновых шишечек. Ее волосы, все еще влажные, были аккуратно причесаны. От нее пахло кольдкремом и лавандовой солью для ванной.

Если кто-то мог поверить в фей, это была мама, которая научила Лизу любить сказки и понимать магию слов «когда-то, давным-давно…». Одно из самых ранних воспоминаний Лизы было связано с матерью, читавшей «Гензеля и Гретель»: когда она произносила слова колдуньи, то натягивала на голову простыню, как старушечий платок. «Дай мне свой пальчик, девочка, – говорила она и тянулась к крошечной руке Лизы. – Ох, какой он тонкий. Слишком тонкий!»

Именно мама рассказала Лизе о Рилаэнсе и о том, что горожане лишь наполовину правы: это было зачарованное место, но его волшебство было добрым, а не злым.

– Однажды ты увидишь, – сказала она Лизе, когда расчесывала ей волосы перед сном. – Однажды ты своими глазами увидишь волшебство… если тебе повезет. Если ты поверишь.

И Лиза действительно верила. Она верила всю свою жизнь.

Теперь она затаила дыхание, ожидая продолжения. Рисовые хлопья в ее тарелке хрустели, потрескивали и лопались. Все говорит с тобой, если ты умеешь слушать.

Отец, сидевший в грязной пижаме по другую сторону стола, смотрел в свою кофейную чашку, словно видел внутри целый мир: миниатюрные города, фермы и циклоны. Он насыпал немного сахара, как будто рассыпал снег.

Лиза пока не могла услышать отца, но должен быть какой-то способ. Он находился где-то там, в другом месте. Она прислушивалась изо всех сил, но отец оставался безмолвным.

– Я видела фей, папа, – сказала она и нагнулась над столом, пытаясь заглянуть ему в глаза. Он низко опустил голову, изучая мутный кофе в своей кружке. – Мы все видели их, – добавила Лиза, немного повысив голос. Она была уверен, что его левый глаз немного прищурился.

Раньше с отцом никогда не бывало так плохо. Конечно, иногда он целыми днями не вставал с постели, не принимал душ, не ел и вообще ничего не делал. Но теперь он впервые замолчал. И казалось, что он никогда еще не был так близок к смерти.

– Почему он ничего не говорит? – накануне спросила Лиза у матери.

– Думаю, сейчас ему не до разговоров, – ответила она. – Дай ему время, Лиза. Он лишь два дня назад вернулся из больницы. Врачи говорят, что передозировка не причинила необратимого физического ущерба. Скоро он вернется в нормальное состояние.

«Кошка проглотила твой язык?»

Так отец обращался к Лизе и Сэму, когда они медлили с ответом на вопрос; обычно это означало, что им есть что скрывать.

Отец не захотел поехать с ними в Кейп-Код в День поминовения, что должно было стать предупредительным сигналом: он любил местный пляж. Отец говорил, что это место обладает тонизирующей силой.

С тех пор как Лиза себя помнила, в День поминовения они отправлялись в Кейп-Код. Хэйзел и Эви всегда ездили с ними. Они останавливались в маленьком коттедже прямо на пляже, устраивали костер, искали моллюсков, выкапывали ракушки и плавали в океане, независимо от температуры воды.

Лиза с отцом целыми днями бродила по пляжу, высматривая ракушки и красивые камушки и мастеря ожерелья из водорослей. Прошлым летом отец изготовил настоящий парик из водорослей. Он надел парик на голову и танцевал, потрясая жезлом из обглоданной водой коряги и распевая знахарскую песню. Песок на его обнаженной груди ярко искрился, а узкие, длинные ступни оставляли большой круг странных птичьих следов на пляже. Даже Хэйзел смеялась до упаду.

Отец был профессиональным гончаром. В своем гараже он оборудовал студию с плавильной печью, гончарным кругом и полками с глазурованной керамикой. Он изготавливал кружки, вазы и кубки, которые продавал в художественные галереи и магазины ремесел по всему штату. По его словам, каждое изделие его рук имело свою историю. В этом году он не захотел поехать в Кейп-Код, потому что взялся за новую работу.

– Это нечто такое, за что любой турист из Нью-Йорка будет готов отдать свою левую почку, – подмигнув, сказал он и поцеловал Лизу в макушку. – Привези мне волшебный камушек. И сливочную помадку, да побольше!

– Все изменится, когда мы вернемся, – однажды вечером на пляже сказала Эви. Они отстали от остальных и бросали камни в воду.

– Что ты имеешь в виду?

– Это слова твоего отца, он сказал их незадолго до нашего отъезда. Он утверждал, что скоро все изменится. – Эви отрешенно посмотрела вдаль и улыбнулась.

– Почему он так сказал? – поинтересовалась Лиза.

Эви пожала плечами.

– Подождем и увидим.

Когда они в прошлый вторник вернулись домой, загорелые и с подарками, то сразу позвали отца, но он не ответил, хотя его автомобиль стоял на подъездной дорожке. Сэм и Лиза побежали в спальню и стали трясти его, но он не очнулся. Мама позвонила по номеру 911. Тетя Хэйзел пощупала его пульс и собрала пустые бутылочки из-под таблеток, чтобы врачи и санитары «Скорой помощи» знали, с чем имеют дело. Они нашли на прикроватном столике его альбом для набросков; отец пользовался им для зарисовок новых идей. Лиза пролистала альбом до последней заполненной страницы, где он изобразил темную, сумрачную фигуру. Возможно, это был автопортрет, но лицо представляло собой мешанину спиралей, выведенных с такой силой, что бумага в центре порвалась.

«Знал ли он в тот день, что прощается с нами? – гадала Лиза, когда смотрела, как машина „Скорой помощи“ увозит ее отца. – Было ли это спланировано заранее? Возможно ли, что, прося привезти волшебный камушек и сливочную помадку, он втайне от всех копил таблетки и знал о том, что больше не попробует лакомства из Кейп-Код? Об этом ли он пытался сказать Эви?» Но оставался главный вопрос, от которого живот Лизы завязывался в узлы: почему он так загадочно попрощался с Эви? Почему не с ней и Сэмом? Лизе хотелось задать этот вопрос отцу. Она усиленно размышляла над случившимся, втайне надеясь, что какая-то интуитивная часть ее мозга оценит последние события и сообщит свои выводы. Но ничего не случилось.

– Феи, папа, – повторила Лиза прямо ему в ухо. На ушной раковине росли два волоска, которых она раньше не замечала и которые делали его похожим на оборотня.

– Это были всего лишь светлячки, – встрял Сэмми и тут же охнул, когда Лиза лягнула его под столом.

Эви улыбнулась. Она повесила подаренный Лизой ключ на длинный шнурок из сыромятной кожи и обернула шнурок вокруг шеи. Ключ был скрыт под рубашкой, но Лиза видела шнурок. Эви рисовала в своем альбоме кофейную чашку, но выходило неправильно: ручка была слишком большой, верхушка не круглая, а овальная.

– Ты прекрасно знаешь, что это были не светлячки, – сказала Лиза. Сэмми скорчил гримасу, а потом вернулся к своим рисовым хлопьям, методично жуя, словно робот. Сэмми не получал удовольствия от еды, и это было очень печально.

– Скажи им, Эви, – попросила Лиза.

Эви закусила губу, не отрываясь от рисунка. Скрип, скрип, скрип – чиркало ее перо. Она пририсовала к кофейной кружке руки с когтями.

– Эви! – гневно воскликнула Лиза.

– Ха! – с улыбкой произнес Сэм. – Вот тебе и надежная свидетельница!

Он рассмеялся, покачал головой и вернулся к еде. Теперь уже Лиза закусила губу. Она ему покажет! Она докажет, что феи существуют на самом деле, и заставит его проглотить свои слова.

– Ты увидишь, – прошипела Лиза. Она полезла в карман, собираясь представить зубы в качестве доказательства. Эви бросила в ее сторону предостерегающий взгляд, беззвучно прошептала «Нет!» и так угрожающе нахмурилась, что Лиза оставила зубы в кармане.