Майкл Флетчер - Без надежды на искупление

• Название: Без надежды на искупление
• Автор: Майкл Флетчер
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 2018
• ISBN: 978-5-17-092792-0

Это мир, в котором разум влияет на реальность, в котором вера определяет законы физики. Но нет веры сильнее той, что дает безумие, и здесь наиболее могущественны те, кто безумен больше прочих. Это мир, в котором умершие подчиняются на том свете своему убийце. Это мир, в котором верой можно сотворить бога. Ведь если люди считают кого-то всемогущим, после смерти он им станет (по крайней мере, так гласят предания) и будет безраздельно служить тому, от чьей руки пал. И когда банда странствующих наемников похищает у главы церкви мальчика, предназначенного на роль бога, начинается настоящая охота, из которой далеко не все выйдут живыми.

---

Наверное, да. Кто же не любит?

Я ему расскажу.

Он тебя не станет за это благодарить.

Никто никогда не благодарит.

Гехирн подалась вперед и прошептала ему на ухо секрет огня.

Кригер упал, обмякнув; она лишила его костей.

Вот видишь? И тут тоже никакой благодарности. Почему, по-твоему, все они – мужчины?

Многие кригеры – женщины.

Но Кёниг послал со мной только мужчин. Был ли в этом какой-то особый смысл?

Гехирн подошла к другому кригеру, который вдруг сел на грязную землю и заревел. Его лицо, в слезах и соплях, казалось плохо подобранной маской.

Бедняга.

Она наклонилась к нему и коснулась губами его уха. Она открыла ему секрет, а он сжался в комок, как перепуганный котенок, и выпустил изо рта дым. Он лежал неподвижно, и только дым шел из ноздрей мертвеца.

Маска упала с него, и она узнала то лицо, которое скрывалось под ней.

Па…

Нет. Отвернись.

Последний кригер посмотрел на нее грустными глазами.

Куда делись кошки?

Он не ответил.

Рассказать тебе один секрет?

* * *

В тот самый момент, когда из-за горизонта показались первые лучи солнца, Гехирн резко открыла глаза; она не видела его, но все равно чувствовала злобное присутствие, которое своим огромным весом готовилось раздавить ее. Солнце хотело сожрать ее, сжечь ее нежную бледную кожу. Она быстро огляделась и убедилась, что ставни закрыты, а тяжелые занавески задернуты. В темную повозку не проникало и лучика света. И все же она съежилась в своих просторных одеждах и надела капюшон, чтобы спрятать лицо. От одной мысли о прямых лучах солнца она почувствовала сладковатый запах горящей плоти.

Еще она ощущала какие-то отзвуки сновидения, которые быстро растворялись, но щекотали ее, будто дыша ей в затылок. Она помнила, что был огонь. Ничего удивительного, почти во всех ее снах, особенно в кошмарах, что-нибудь горело. Или кто-нибудь.

Почему же они до сих пор не едут? Гехирн рассчитывала, что ее разбудит ход повозки, покачивавшейся на дороге. Кригеры не стали бы долго дрыхнуть в палатке.

Она рассмеялась и громко крикнула:

– Почему мы стоим?

В ответ она услышала только бодрое чирикание птиц, радовавшихся новому дню.

Гехирн осторожно приоткрыла занавески и, взвизгнув от боли, отпрянула: солнечные лучи злодейски ворвались внутрь повозки. В правый глаз будто плеснули раскаленной лавой. В повозке воняло горелым мясом и паленой шерстью. Гехирн, скорчившись на полу повозки, вспоминала ту картину, которую успела узреть до того, как глаз перестал видеть. Вокруг погасшего костра лежали три трупа, и их скрюченные позы говорили о том, что умирали люди в страшных мучениях. Никаких следов насилия на них не было видно.

– Я же знала, – рассмеялась Гехирн. – Я говорила им, что суп мог быть отравлен. Я знала!

Посидев и подумав, Гехирн решила согласиться с очевидным. Выбора у нее не оставалось. Кёниг поручил ей миссию, и эта миссия должна быть выполнена. Гехирн обернула лицо черной хлопковой вуалью, оставив только щелочку, через которую можно было разглядеть узкую полоску окружающего мира. Снова надев капюшон, она затянула шнуры, чтобы его не сорвало ветром. Наконец, Гехирн влезла в толстые перчатки и туго завязала рукава на запястьях. Облачившись в доспехи, защищавшие ее от солнца, она, не позволяя себе захныкать от страха, выползла из повозки под лучи этого предержащего огня. Через несколько секунд она уже обливалась пóтом. От нее тонкими струйками шел дым. Даже через толстую ткань она чувствовала, как краснеет ее кожа. Несколько дней ей будет очень больно. Ей удавалось выносить это только благодаря мысли о том, что у нее все заживало очень быстро.

Хассебранд стояла над тремя трупами, скорчившимися в неестественных позах.

– И они все же не испустили ни звука. Поражает. Нужно будет выразить восхищение наставнику кригеров. Онэ Зеле отлично обучил своих людей.

Вокруг валялись оружие и доспехи, за которые можно было бы выручить целое состояние, но для Гехирн, не умевшей ими воспользоваться, никакой ценности они не представляли. Она философски пожала плечами.

Внимание Гехирн привлек завиток дыма, поднимавшийся из уха одного из кригеров. Она встала на колени, склонилась над телом и перекатила его на спину. На нее глядели пустые глазницы – еще влажные и алые, из которых огонь выжег всю кровь и плоть. Теперь она увидела, что волосы у мертвеца сгорели, а над ярко-розовым скальпом поднимался пар. От зловония она наморщила нос. Подсунув руку в перчатке под голову кригера, Гехирн приподняла его голову, проверяя на вес. И нашла ее практически невесомой. Даже через толстую перчатку она чувствовала, как от кости исходит жар.

«Его мозг весь выкипел. В черепе пусто!»

Гехирн обследовала трупы двух других кригеров и обнаружила те же самые признаки. Кто же мог это…

Она вспомнила свой сон. Она вспомнила, как коснулась губами уха этого человека. Как прошептала ему секрет огня.

«Но во сне они шли убить меня».

Действительно ли это было так, или она убила кригеров Кёнига, пока они спали, видя сны, в которых они сами вершили насилие?

«Нет. Я нужна Кёнигу. Он сам так сказал».

Кажется, то же самое она говорила и во сне?

Теперь, в разоблачительных и очищающих лучах солнца, она понимала, что суп не был отравлен.

– Но разве моя в том вина, – сказала Гехирн небесам, сощурив глаза против света, который пробивался сквозь ткань.

Гехирн Шлехтес погнала коней во весь опор. За повозкой вздымался настоящий торнадо из пыли и дыма, от которого веяло смрадом паленой плоти. В тот вечер несколько облачков, которые могли бы хоть чуточку защитить ее от солнца, унеслись за горизонт, и она понимала, что следующий день будет беспощадно ясным и солнечным. Она решила не задерживаться и погнала упряжку в Унбраухбар.

* * *

Бедект сидел в темноте, и носовые пазухи у него были совершенно забиты. Голову так и распирало, от этого слезились глаза, а он все думал, в чем же допустил ошибку. Например, когда решил объединиться с Вихтихом и Штелен. Да, это и была его огромная ошибка. «Насколько же проще была жизнь, когда я путешествовал один». Он бросит их, когда представится возможность, но сейчас они ему нужны. Одному ему никак не прорваться в храм в Зельбстхасе и не похитить бога – особенно сейчас, когда он так болен.

Унбраухбар они покинули второпях, не продумав путей отхода, Бедект то и дело возвращался в мыслях к их бегству. А не оставили ли они каких-то улик, которые могли бы выдать их мотивы? Могло ли случиться так, что Штелен не настолько тщательно вырезала всех, как утверждала? Вдруг кто-то ее видел – или даже всех – и мог передать их описание каким-нибудь руководителям? «Надо было мне все спланировать получше!»

Едой и водой они запаслись в достатке, а вот прикупить приятных мелочей не успели. Ему и правда стоило заставить их задержаться и достать бутылочку какой-нибудь гадости.

Разбив лагерь в нескольких сотнях метрах от дороги, они развели небольшой костер, надежно оградив его, чтобы быть как можно более незаметными для посторонних глаз. Вихтих сидел, скрестив ноги, и на коленях у него лежали оба его меча. Он говорил, что собирается их почистить, но явно забыл. Штелен устроилась на корточках в нескольких ярдах от Бедекта; ступни ее полностью стояли на земле, и, судя по всему, ей было вполне удобно. У Бедекта начало ломить коленные суставы от одного взгляда на ее позу.

Вихтих поднял камушек и бросил его в стоявшее неподалеку дерево. Его вознаградил звонкий звук удара о дерево.

– Надо было перед отъездом купить сигар.

– Мы же выехали среди ночи, – проворчал Бедект, которому не нравилось, когда кто-то другой говорил то, о чем он только что подумал.

– Зря мы не купили смену одежды и свежих продуктов, – заявил Вихтих. – От сухого пайка уже тошнит.

– Мы выехали посреди ночи, – повторил Бедект. – Не забыл?

– Как думаешь, вспомнит ли там кто-нибудь обо мне? – задумчиво спросил Вихтих. – Я же, знаешь ли, убил их величайшего фехтовальщика. Обычно я предпочитаю убить нескольких фехтовальщиков, которые почти так же сильны, как лучший, чтобы всем было вполне ясно, кто я такой. Но какой в этом смысл, если они не запомнили моего имени?

Штелен качнулась назад и одним плавным движением встала. Подойдя на два шага ближе к Бедекту, она снова опустилась на корточки.

– Не думаю, что все происходит именно так, – сказала она. – Мне кажется, что людям не обязательно знать твое имя. Если уж они считают, что именно ты – величайший фехтовальщик. Мне кажется, что важно именно это.

Вихтих покачал головой.

– Нужно, чтобы они знали мое имя. Как они поймут, что я – величайший, не зная моего имени? Бессмыслица.