Константин Ежов - Время перемен

• Название: Время перемен
• Автор: Константин Ежов
• Жанр: Историческая фантастика
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-17-112010-8

Чтобы немного отвлечься от неудач в жизни и осенней хандры, тридцатилетний Кирилл в день своего рождения едет на рыбалку. Парень еще не знает, что случайная встреча со странным рыбаком полностью изменит его судьбу, на которую он так неосторожно пожаловался. Побеседовав с Петром Назаровичем и решив искупаться в холодной воде, Кирилл начинает тонуть, а очнется он совсем на другом берегу, в другом времени, в другом теле – в теле малолетнего царевича Ивана, сына властной Елены Глинской. Теперь он со всех сторон окружен хитрыми боярами и преданными царскими няньками, без которых шагу нельзя ступить, но природная любознательность и жажда великих свершений не дает покоя… Станет ли этот «мальчик», обладающий внушительным багажом знаний взрослого человека из XXI века, тем самым Иваном Грозным, известным своей жестокостью? Покажет время!

---

Наученный опытом местного производства, я все-таки решил проверить, а как тут с шанцевым инструментом, то бишь, по-русски, с лопатами. Никак тут с ними было. Весь инструмент был деревянным, в лучшем случае с железным навершием. М-да, с таким арсеналом о серьезном кирпичном заводе говорить не приходится. Нет, конечно, вопрос можно утрясти и так, как решили с замесом раствора – попросту понагнать побольше работников и снять проблему, – но как-то это отдавало не тем.

Пришлось встречаться и с кузнецом. В первую очередь я подумал про мотыги. Мешать ими – это не лопатами. И сильно легче, и не в пример быстрее. И велосипед изобретать не надо, в смысле всякие мешалки выдумывать. Заодно у кузнеца были заказаны штыковые и совковые лопаты, а также «лепестки», вилы, в том числе и садовые, и гибрид садовых вил и штыковой лопаты.

Печь сложить надо было в специально поставленном для этого пятистенке. Крышу не сделали, потому как трубы еще не было, а плотники не знали, что это за зверь такой и с чем его едят. Потолка пока тоже не было, поскольку на Руси в это время они были страшной экзотикой: очень в редких и зажиточных домах делали потолки, второй этаж строили так вообще только в очень богатых. Просто это позволяло делать стены ниже, экономя деньги на строительство, притом что вверху было достаточно свободно. Удивительный рационализм во всем. Даже неудобства жизни приспосабливались для пользы.

Печь должен был класть печник. И вот начал мне этот делец заливать:

– Печь будет всенепременно в лучшем виде! И не угарной, и жаркой, но не жадной, чтобы дров шло как можно меньше, и будет она красива, миловидна.

– Ты мне что, девку расписываешь? Печь, главное, сложи, как мне надобно, а все эти жадно да жарко брось.

Видно было, что не сдержалась душа поэта, потому как он встрепенулся от моих слов. Но вовремя показанный кулак одного из воинов охранной стражи остановил его порыв. Я бы тоже, думаю, остановился, если бы мне такой показали. Таким только быков ударом в лоб валить.

Сложили печь неинтересно. Печник, которого, оказалось, Захаром кличут, поначалу попробовал по-своему все же устроить, но и мы не пальцем деланные. Возмутила его высота моей печи. Тут так печи пока не клали, и были они невысокими, а я вон какую заворачивал. Но после задушевного разговора с воеводой Михайло Венюковым Захар пришел на работу с фингалом под глазом и стал исполнять все, что скажу.

Вот когда с печью закончили, вот тогда и доделали и крышу и сделали потолок, как я просил. На улице по ночам уже стало холодать, поэтому в окна вставили стекла. Я как узнал их цену, чуть на месте не упал на пятую точку. Во где деньги гребут лопатой! Эпическая сила!

С производством стекла тоже что-то надо было делась. На самом деле это производство стратегическое. Если оно не будет создано, на хороших станках можно ставить крест. Химия и та непонятно как развиваться будет. Сам я в этом мало понимал. Надежда была на то, что найдут знающих людей, да хоть немчин. Это производство нужно было кровь из носу, уже вчера.

Печь же в первую протопку парила просто нещадно. Спасу не было. Двери настежь, но все равно в избе дышать было нечем, и только к вечеру пошло нормальное сухое тепло. Вот Захар как-то поглядывать на меня странно начал, опять стал норовить на колени бухнуться, что, кстати, я ему строжайше запретил на время строительства.

– Чего это с ним? – спросил я у Прохора.

– Ты только не серчай за слова, которые я тебе скажу, князь, но не думал он, что что-то путное из всего этого выйдет. Думал, одно баловство. А вон оно как, оттого к тебе у него уважение, превзошел ты его, мастера, хоть не в умении, но в знании. Не думал он, что узнает еще чего новое про печь, а поди ж ты! И я не думал, ты уж извиняй, – проговорил он с поклоном.

«Да чего там!» – хотел сказать я, но сдержался. Ничего великого вроде и не сделал, все по науке дедовой, оттого и неуютно стало. Не мое это достижение, а как такое объяснить? Придется привыкать к подобному.

Только и вздохнул.

– Тут такое дело. Бумагу надобно свою делать, у нас на Руси, а не заморскую завозить. Слышал я, где-то у папистов придумали машину, чтобы книги печатать, – начал я новую тему.

Прохор-то внимательно стал слушать, аки откровение какое от меня снизойдет. Но мы пока так высоко не летаем, только как те крокодилы, из анекдота. Со всем перечисленным я мало что мог сделать, потому и завел тот разговор, чтобы народ напрячь поиском специалистов. Типографию сделать-то можно, но без своей русской бумаги и в большом количестве это было бесполезно. Разве что потешить свое самолюбие. Сначала бумага, потом книги. Единичные экземпляры и без меня перепишут. Вот и металлическое перо надо сделать. Грифельный карандаш тоже. Да чего только не надо, так ведь, как говорится, и Москва не сразу строилась.

Глава 3

Если вот с водяным колесом сразу не вышло, почему бы паровик не сделать? Самый простейший, атмосферный, непрерывного действия, по типу ползуновского, правда, на столь высокое звание сия машина не тянет. Зато давление пара там смешное, чуть повыше атмосферного. Сам принцип работы прост и позволяет делать ее даже с помощью кувалды. КПД (коэффициент полезного действия) пока давление невелико, еще ничего, но с его ростом становится просто швах. Но нам пока мощность сильно и не нужна, главное сам принцип. На безрыбье и рак рыба, как говорится. Одна проблема: кузнецы не резиновые, на все не растянешь. Однако пущай пашут на благо родины. А у них-то радость, заказы прут и прут. А жизнь-то налаживается.

Рано, однако, я в тот момент обрадовался. На этом чуть все и не встало. Дорогой это штуковина выходила очень. Мамка вот даже приехала, узнать, чего это я удумал. Спасли меня мои же придумки.

– Это еще что за… штука? – спросила она меня, явно собираясь выразиться поярче, однако сдержалась.

Чувствую, описали мои дела далеко не в выгодном свете, хорошо, если как мелкое чудачество. Гадить напрямую перестали, а вот втихаря палки в колеса по-прежнему вставляли.

– Это, мам, чертильник, – я так кульманы обозвал: в самом деле, откуда мне такие слова знать.

Бумаги и карандашей не было, а вот чертильник уже был. Правда, весь деревянный, сочленения все хлябали, но вот он. Опять же, литцы с пушечного двора заезжали, сняли мерки, ежели все пойдет по плану, то следующим летом это будет работающее изделие. Время было, почитай уже, к январю 1537 года. С бумагой забрезжил просвет, нашли-таки деятелей, которые согласились такое производство в Московии создать. По карандашам тоже чего-то измышляли. Получались они, правда, пока никудышные, крошились, но я надеялся со временем на положительный результат.

Металлические перья для письма уже были, и мы ими даже пользовались. Правда, не из железа, а из меди, но, думаю, это небольшая беда. Самого письма ими я в свое время не застал, но еще мой отец пользовался несколькими разновидностями при черчении. Так что у меня была возможность разглядеть их в подробностях и даже сломать пару штук, за что был наказан. Чего только ради науки не пришлось перенести! Потому-то и сподобились для черчения сделать несколько разных, но пока только для пробы. Перья мы уже даже продавали через купцов. Доход, конечно, невелик был, но из капель ручьи образуются.

Когда говорю «мы», это не значит «я». Пригодился тот пятистенок-то. Вот в нем несколько мужиков их и изготавливали. Зимой все одно нечего делать, а тут доход нарисовался. Вот и работают, не за страх, а за совесть. Небольшая изба и стала новым великокняжим заводом. Деньга вот начала даже капать ко мне в казну.

Но моим прорывом за время жизни в Коломенском был перегонный аппарат. Прорывом он был для великого князя, но не для местных. Если для меня его сделали здесь, по моим указаниям, то купцы уже завозили подобные агрегаты из Казанского ханства. Ну вот, скажете, еще один деятель собрался русский народ спаивать! А вот и фиг вам. Мне-то был нужен самогон для другого, и чем крепче, тем лучше.

Колесцовый замок был известен, и ничто не мешало мне сделать зажигалку. Не бензиновую, конечно. Где он, бензин этот! Спиртовую. Карманной ее можно было назвать лишь условно. Размером она была примерно с читок. Вот это был товар дня. Возможность получить огонь в любых условиях и быстро, это было самое оно. Из Москвы они уже расходились серьезными партиями, делали их в московском посаде. Спирт, вернее, крепкий самогон тоже уже пошел и делался там же. Заправлять ведь чем-то надо. Но пока мало. Вот это приносило уже серьезный доход.

Для меня же был важен только колесцовый замок. Вернее, наладка его производства, причем массового. На самом деле очень многое пришлось сделать, прежде чем их стали клепать, и достаточно дешево, чтобы ставить на зажигалки. Теперь была надежда, что установка их на ружья и пистолеты не приведет к большому их вздорожанию, и потому вооружать будем таким оружием всех.

С резьбой пока не заладилось, и потому винтик крепления колесца заменили маленьким металлическим шкантом с накаткой. Получалась прессовая посадка, а не резьбовая, и пускай, что со временем она разболтается, старый выкинут, а новый забьют, и все в порядке. Это, пожалуй, было самым радикальным изменением имевшегося у меня образца и к тому же привело к значительным снижениям затрат на изготовление.