Игорь Черепнев - Бешеный прапорщик: Вперед на запад

• Название: Бешеный прапорщик: Вперед на запад
• Автор: Игорь Черепнев
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-17-112000-9

Май 1916-го… Прошлым летом враг ценой неимоверных усилий был остановлен. И всё это время суетливо рыл свои крысиные норы, превращая их потом в бетонированные пулемётные и пушечные доты, блиндажи и казематы, по-тевтонски высокопарно называя свои творения «Долинами смерти», «Могилами русских»… Говорят, от Балтики до Чёрного моря можно было пройти пешком, не вылезая из окопов… И сейчас ожил, отогрелся на весеннем солнышке, ожидая, когда русские солдаты снова пойдут в атаку, путаясь в спиралях Бруно и повисая на колючей проволоке окровавленными кусками мяса под огнём пулемётов… Только вот не учёл одной детали – в Российской Императорской армии существует 1-й отдельный Нарочанский батальон, которым командует капитан Гуров. И воюет этот батальон так, как считает нужным, а не так, как ждут от него германцы. А это значит, что клич «Вперед, на запад!» заставит дрожать их ещё в Первую мировую…

---

Всё! Не могу больше! Хватит на сегодня! Завтра еще один день. Лучше пять раз к немцам в тыл сходить, чем заниматься войсковым хозяйством. А на сегодня я – всё! Хороший еврейский анекдот рассказал недавно бойцам на перекуре Яша Хаймаев: «Помер еврей в Херсоне. Родня отправляет телеграмму в Одессу родне. А чтоб подешевле было – написали покороче: «“Изя всё!” И пришел ответ из Одессы: “Ой!”»

Вот и я сегодня – «всё!». А если буду свои извилины насиловать и дальше, то точно будет мне – «Ой!»…

А сейчас – спать-спать-спать… Под песню-колыбельную о бляхах… или блюхах… или блохах… Тьфу ты, привязалось! Всё! Спать, я сказал!..

* * *

Весна, солнце, утро… Лучше ужасный конец, чем бесконечный ужас… Я себя уже так накрутил за эти дни, что самому тошно… Всё, что можно было сделать – сделали, что нельзя – спрятали и замаскировали. Да и, с другой стороны, здесь на многие вещи проще смотрят, никто не поймет в этом времени факта покраски травы. Но волнуюсь всё же конкретно…

К одиннадцати ждем высочайших гостей. Бойцы в казармах наводят на себе последний глянец – чистят кресты, плюют сахаром на сапоги. Шутка ли – не кто-то там едет – а САМ «государь-амператор». В караулах и нарядах – исключительно учебная команда, у которой хвосты накручены во избежание…

Время уже десять пятьдесят три… Ну где же они?..

Наконец запыхавшийся дежурный по штабу докладывает, – заранее выставленная «фишка» в виде замаскированного по всем правилам поста с телефоном на дальних подступах к батальону сработала, как и было задумано, – ЕДУТ! Машу рукой горнисту – «Давай, родной, дуди дудку!»

По сигналу горна к плацу шествуют мои господа офицеры, спешат бойцы под чутким и мудрым руководством унтеров и фельдфебелей. А я уже тут, сияющий «як тая нова копийка». Командую:

– Становись!.. Оправиться!..

Солдатушки и благородия обмахивают несуществующие пылинки на сапогах, поправляют амуницию. Жуткое мандраже у меня разыгралось что-то совсем не ко времени… После пятиминутной суеты батальон застыл…

Осматриваю моих красавцев. В строю – все боевые, усы топорщатся, кресты и медали начищены, чубы казаков торчат из-под фуражек. Орлы! Почти все – георгиевские кавалеры, даже фельдшер Игнат Тимофеевич – и то с Георгием. Это их праздник в первую очередь!

Первая рота – моё детище, спецназ, аналогов которому в этом мире еще нет и, надеюсь, что не скоро появится. Вторая – конно-штурмовая Дольского, орлы-кентавры. Третья – «янычары» Димитра Стефанова, пешие штурмовики, первая шеренга с «мадсенами» у ноги. Четвертая – Волгин, Котяра со своими пэтээрщиками имени Гана-Крнка, саперы – подпоручик Коля Бер, студенты в первом ряду красуются унтерскими лычками и блестят Георгиями… На левом фланге – учебная команда и чистенький Данилка Адамкевич с очень серьезным лицом в новой форме и в сияющих на солнце сапогах. Хм… молодца, однако…

На правом фланге первыми – ротные барабанщики, за ними – Сергей Дмитриевич, как командир первой роты, с ним – будущий знаменосец подхорунжий Митяев, весь в крестах и медалях, ассистентами – унтера Гордей и Боря Сомов. Нарядные – хоть сейчас под венец, через плечо у всех троих – панталеры, обшитые унтер-офицерским галуном зигзагом… Вчера вечером провели генеральный прогон смотра. Ну вроде бы не должны обос…рамиться…

Для высочайших гостей и дам на площади отвели место рядом с дощатой трибуной, убранное коврами. Отец Александр уже тут, сочувственно и понимающе кивает мне и благословляет крестным знамением. Ух!.. Отче наш, иже еси на небеси…

Еще раз осматриваю себя: сапоги блестят, погоны новенькие, ордена и портупея в порядке. Поправляю темляк шашки. Ч-ч-чёрт! Где перчатки?.. Едрит твою дивизию! В кармане. Уф! Вопросительно киваю Михалычу, мол, как я, нормально? Тот в ответ незаметно показывает большой палец… Завтра, после всех этих плясок с бубном, Михалыч едет в Новочеркасск, в училище, сдавать экзамены экстерном. Эх, хороший благородие из него получится, кадровый, из низов! Моя школа!.. Хотя – да, еще неизвестно, кто кого и чему учил…

Да где же они там, эти высокие и высочайшие гости?.. Притомили кулаки, блин, Павлика Морозова… Ну, наконец-то!.. Вереница автомобилей въезжает на территорию батальона, за ними гарцуют лейб-конвойцы. Дождавшись, когда «лимузины» из гаража его величества подъедут к плацу, даю отмашку оркестру. Трубачи трубят «Слушайте все!». Теперь – шашку «подвысь», и ору торжественно-командным голосом:

– Батальо-о-он… СЛУ-УШАЙ!.. Для встречи государя-императора… На кра-УЛ! – Чётко поворачиваюсь и под барабанный бой печатаю шаг. Пока вышагиваю, успеваю рассмотреть, кто нас удостоил посещением… Так, их величество собственной персоной, за ним – в гусарском мундире, высокий и худощавый Михаил Александрович, братец его величества и просто отличный мужик… Далее, в форме сестры милосердия, улыбающаяся приветливо (надеюсь – лично мне) княжна Ольга, «шефиня» нашего батальона… Ну, Федор Артурович, понятное дело… И ещё целая куча всяких сиятельств – прихлебателей-хвостозаносителей – в генеральских и свитских мундирах… О! Валерий Антонович! Да со всеми регалиями!.. Ну ни фига себе, скромнейший человек, ни разу ордена не светил! Штирлиц, блин! А у него там целый иконостас: Владимир 4-й степени, Анны 3-й и Станислава 3-й, и все – с мечами… Всё, в сторону лирику!..

Смолкают барабаны…

– Ваше императорское величество! Вверенный мне отдельный батальон специального назначения Второй армии по случаю высочайшего смотра и пожалования батальонного знамени построен! Докладывал батальонный командир капитан Гуров-Томский!

Шаг в сторону, разворот, шашку – вниз, и сопровождаю высочайших гостей. Оркестр по отмашке начинает играть чей-то там «Встречный марш»… Кажется, егерский…

Император, держа ладонь у козырька фуражки, вместе со всей честной компанией следует к центру плаца; затем, отмахнув музыкантам, государь здоровается:

– Здорово, молодцы-разведчики!

Общий вдох, и – отчетливое и громовое – «Здра-вия же-ла-ем ва-ше им-пе-ра-тор-ско-е ве-ли-чес-тво!»

Вижу, что величество рад такому молодцеватому ответу… А фигли он думал? Только в гвардии такое видал? Это всё две недели тренировок, когда «императорами» по очереди были то Волгин, то я с Оладьиным попеременно, а то, бывало, и фельдфебель Остапец Дмитрий Иванович «амператором» работал…

Оп-па! Куда это он двинулся? Обходить батальон? Ну и я за ним, а уже за нами следуют высочества и свора, пардон, свита сиятельств. Обойдя строй, удивленно остановился возле выпятившего изо всех сил грудь Данилки.

– А ты кто таков, молодец?

– Воспитанник батальона рядовой Адамкевич, ваше императорское величество!

– И что ты здесь, в батальоне, делаешь, воспитанник?

– Готовлюсь германца воевать, ваше императорское величество! – Данилка от натуги и царского внимания покраснел аж до самых пяток, наверное.

– Молодец! – Государь улыбается бойкому и понравившемуся ответу и треплет парня по щеке… Затем, дойдя до левого фланга, опять возвращаемся к середине плаца. Поворачиваюсь к батальону и ору очередную команду:

– К но-ГЕ!

– Здравствуйте, капитан! Рад вас видеть! – Государь протягивает руку для приветствия.

– Здравия желаю, ваше императорское величество! – Пожимаю руку императору, потом Михаилу Александровичу, галантно целую руку княжне, ручкаюсь с остальными, не забывая каждому козырнуть «лодочкой». Здороваюсь с Валерием Антоновичем, тот явно искренне переживает и волнуется за меня… Келлер, злодей такой, пожимая мне руку, вопросительно смотрит… Да готовы мы, готовы, все сделаем в лучшем виде, как договаривались!..

Величество начинает проникновенную речь. Вижу, что бойцы мои впечатлены по самое-самое, шутка ли, – сам помазанник Божий… Увидели своими глазами и послушали своими ушами… Да и я сейчас… гы-гы… лицо, приближенное к императору, как Киса Воробьянинов… Царь-батюшка вещает о вековых традициях русского воинства, благодарит за то, что не посрамили, что тронут храбростью и героизмом. А посему, высочайшим повелением, батальон нарекается «Первым отдельным Нарочанским её императорского высочества великой княжны Ольги Николаевны специального назначения батальоном» с пожалованием Георгиевского знамени «За отличие над неприятелем в боях 1915 и 1916 годов» с георгиевским навершием…

Затем выступает великая княжна Ольга и, смущаясь от устремленных на неё восторженных глаз, от всей души говорит, что благодаря нашему героическому батальону спасена честь Российской империи в её лице, посрамлен неприятель… И остальные бла-бла-бла… и, наконец, о величайшей чести и счастье быть шефом нашего хоть и молодого, но уже такого прославленного подразделения.

Пока высокие гости толкают речи, лейб-конвойцы устанавливают покрытый зеленым сукном стол, на котором блестит серебряное блюдо со специальными знаменными гвоздями и молоток для их прибивания, а затем аккуратно укладывают древко с медным подтоком и полотнище стяга. Успеваю рассмотреть почти уже наше знамя… Георгиевское полотнище образца 1900 года с малиновой каймой, по центру Спас Нерукотворный, по периметру рамки надпись «За отличие над неприятелем в боях под Равой в июле 1915 года и в боях под Нарочью в феврале 1916 года». Да! И в навершии черного древка – Георгиевский крест! Здесь же на столе Грамота государя-императора о пожаловании знамени… Когда Ольга Николаевна заканчивает говорить, по кивку государя командую: