Кристина Кашор - Одарённая

• Название: Одарённая
• Автор: Кристина Кашор
• Жанр: Героическая фантастика
• ISBN: 978-5-389-16132-0

Даже в мире, где люди, наделенные необычайными и, как правило, опасными способностями, не редкость, Катсу боятся и избегают. В восемь лет она совершила свое первое убийство, и с тех пор никто не мог одолеть ее в схватке: Катса стала непобедимым воином… и палачом, безвольным орудием в руках своего дяди, короля Ранды. Она жаждет освободиться от Дара, который, кажется, приносит ей и окружающим лишь боль, искупить причиненные страдания и объединяется с юным принцем из Лионида, чтобы раскрыть заговор и вырвать родные земли из рук короля-злодея. Ей еще предстоит выяснить, какую тайну скрывает ее собрат по оружию и сколько зла может совершить жестокий человек, наделенный властью над людским разумом.

---

Управляющий был одним из кучки сухих и высокомерных прихлебателей Ранды.

– Леди Катса, – сказал он, – добро пожаловать домой. Его величество желает знать, успешно ли прошло путешествие на восток.

– Можете передать, что оно прошло успешно.

– Прекрасно, миледи. Его величество желает, чтобы вы переоделись к ужину.

– Не желает ли его величество чего-нибудь еще? – прищурилась Катса.

– Нет, миледи. Благодарю вас, миледи. – Слуга изогнулся в поклоне и поспешно убрался подальше от ее взгляда.

Вздохнув, Катса закинула сумки на плечо. Когда король желал, чтобы она переоделась к ужину, это означало, что придется надевать платье, укладывать волосы, нацеплять драгоценности на шею и уши. Это означало, что король собирался посадить рядом с ней какого-нибудь ищущего спутницу жизни лорда, хотя, скорее всего, совсем не такую спутницу тот представлял себе в мечтах. Но она быстро успокоит беднягу и, если повезет, скажется больной и уйдет с середины представления. Можно притвориться, что болит голова. Ей захотелось взять у Раффина его лекарство и покрасить себе волосы в голубой цвет – это спасло бы ее на какое-то время от торжественных ужинов Ранды.

Раффин появился снова, этажом выше, в галерее, что тянулась мимо его лабораторий. Перегнувшись через перила, он позвал ее:

– Кати!

– Что?

– Выглядишь потерянной. Забыла дорогу в свои покои?

– Я тяну время.

– А долго еще? Я хотел показать тебе парочку новых изобретений.

– Мне приказано навести красоту к ужину.

– Ну, – ухмыльнулся он, – тогда тебе понадобится вечность.

Лицо Раффина расплылось в усмешке, и Катса, оторвав пуговицу от одной из сумок, швырнула ее в его сторону. Взвизгнув, он бросился на пол, и пуговица врезалась в стену там, где он только что был. Когда Раффин осторожно глянул вниз через перила, Катса стояла посреди двора, уперев руки в бедра, и ухмылялась:

– Я нарочно промазала.

– Показушница! Заходи, если будет время. – Он помахал рукой и скрылся в своих покоях.

Именно в этот момент смутный силуэт, о котором сигнализировало ее боковое зрение, принял форму. Он стоял этажом выше, слева и смотрел на нее, облокотившись на перила: ворот рубашки расстегнут, в ушах и на пальцах – золотые кольца. Волосы темные. А на лбу, рядом с глазом, – крошечный, едва заметный рубец.

Глаза. Катса никогда не видела таких глаз. Один был серебристый, другой – золотой, и они мерцали на загорелом лице, странно переливаясь. Удивительно, что они не светились в темноте при их первой встрече. Казалось, они не могут принадлежать человеку: от них невозможно было оторвать взгляд.

К незнакомцу подошел управляющий и о чем-то заговорил. Лионидец выпрямился, повернулся и сказал что-то в ответ, а когда управляющий ушел, взгляд его снова метнулся к Катсе. Он опять облокотился о перила.

Катса понимала, что стоит посреди двора, заглядевшись на этого лионидца, и понимала, что нужно уходить, но выяснилось, что уйти она не в силах.

Тогда он едва заметно поднял брови, и на губах появился намек на ухмылку. Он чуть кивнул ей, и это освободило ее от чар.

Самоуверенный, подумала она. Самоуверенный и наглый, вот и все, что о нем можно сказать. Какую бы игру он ни затеял – если думает, что втянет ее, – его ждет разочарование. Да уж, самый настоящий Первоцвет Грандемалион.

Она оторвала от него взгляд, поправила сумки и заставила себя направиться в крепость, всю дорогу чувствуя, что ее спину буравят эти необыкновенные глаза.

Глава седьмая

Хильда начала работать в замковых яслях примерно в то же время, когда Ранда впервые повелел Катсе исполнить наказание. Трудно с точностью сказать, почему она боялась Катсы меньше, чем другие. Быть может, потому, что у ее собственного ребенка тоже был Дар. Не боевой, всего лишь Дар плавания – навык, от которого королю нет прока. Поэтому мальчика отослали домой, и Хильда видела, как соседи избегали и высмеивали его просто потому, что он плавал как рыба. Или потому, что один глаз у него был черным, а другой – синим. И быть может, именно поэтому, когда слуги предупредили Хильду, чтобы она опасалась племянницы короля, Хильда не стала делать поспешных выводов.

Конечно, тогда Катса была уже слишком большая для яслей, к тому же замковые дети отнимали у Хильды много времени, но иногда ей удавалось вырваться на тренировки. Она сидела и смотрела, как под ударами ребенка из болвана сыплется набивка, как из рваных мешков на пол, словно кровь, струится зерно. Хильда никогда не оставалась долго – ее присутствие всегда требовалось в яслях, но все же Катса ее заметила, как замечала каждого из тех немногих, кто не избегал ее. Заметила и запомнила, но не давала себе труда любопытствовать. Катсе не было никакой надобности общаться со служанкой.

Но однажды Хильда пришла, когда Олла не было, а Катса тренировалась в одиночестве. И когда девочка прервалась, чтобы поставить нового болвана, Хильда вдруг заговорила:

– При дворе говорят, вы опасны, миледи.

Катса внимательно посмотрела на старую женщину перед собой, на седые волосы и серые глаза, на мягкие руки, сложенные на пухлом животе. Так долго отвечать на ее взгляд не мог никто, кроме Раффина, Олла и самого короля. Потом пожала плечами, подняла мешок с зерном на плечи и подвесила на крюк к деревянному столбу, стоящему в центре зала для упражнений.

– Первый человек, которого вы убили, миледи… – снова начала Хильда. – Тот кузен. Вы ведь не собирались его убивать?

Этот вопрос ей никто и никогда не задавал. Катса еще раз взглянула в лицо женщины, и та снова не отвела взгляда. Катса чувствовала, что это неподобающий вопрос для слуги. Но с ней так редко разговаривали, что она просто не знала, как реагировать.

– Нет, – ответила она. – Я только хотела, чтобы он перестал меня трогать.

– Значит, миледи, вы опасны только для тех, кто вам не нравится. Но быть может, для друга в вас угрозы нет.

– Потому я и провожу каждый день в этой комнате, – объяснила Катса.

– У́читесь управлять своим Даром, – проговорила Хильда. – Правильно, это нужно всем Одаренным.

Она знала, что обладать Даром нелегко, и не боялась говорить об этом. Катсе нужно было продолжать упражнения, но она медлила – в надежде, что женщина снова с ней заговорит.

– Миледи, позволено ли мне задать вам один личный вопрос?

Катса молча ждала. Трудно было представить себе более личный вопрос, чем тот, который уже прозвучал.

– Кто вам прислуживает, миледи? – спросила Хильда.

Катсе подумалось, не пытается ли эта женщина ее унизить. Она выпрямилась и посмотрела ей прямо в лицо, ожидая, что та рассмеется или хотя бы улыбнется.

– Я не держу слуг. Когда ко мне приставляют горничную, она обычно решает оставить службу в замке.

Хильда не рассмеялась и не улыбнулась, только мгновение изучающе смотрела на Катсу.

– У вас есть хоть одна служанка, миледи?

– Нет.

– Кто-нибудь рассказывал вам о женских кровотечениях, миледи? Или о том, как все происходит между мужчиной и женщиной?

Катса не понимала, что́ эта служанка имеет в виду, и чувствовала, что недоумение написано у нее на лице. Но Хильда по-прежнему даже не улыбалась.

– Сколько вам лет, миледи? – спросила она, окинув Катсу взглядом.

Девочка вздернула подбородок:

– Почти одиннадцать.

– И они собирались позволить вам столкнуться со всем этим в одиночку! – всплеснула руками Хильда. – Да вы бы, наверное, носились по замку, как дикий зверь, не понимая, кто и что на вас нападает.

Катса вздернула подбородок еще выше:

– Я всегда знаю, кто на меня нападает.

– Дитя мое… – вздохнула Хильда, – миледи, позволите вы мне иногда прислуживать вам, если будет нужда? Если вам понадобится помощь, а в яслях не будет работы?

Катсе пришло в голову, что, наверное, работать в яслях очень тяжело, раз эта женщина готова вместо того прислуживать ей.

– Мне не нужны слуги, – сказала она, – но я могу приказать, чтобы тебя перевели на другую работу, если тебе не нравится в яслях.

– Мне очень нравится в яслях. – Кажется, на губах Хильды мелькнула улыбка. – Простите меня за дерзость, миледи, но вам нужны слуги, а именно – горничная. Ведь у вас нет ни матери, ни сестер.

Катса никогда не чувствовала потребности в матери, сестрах и вообще в ком-нибудь на целом свете. Она не знала, что принято делать, когда слуги дерзят: Ранда, наверное, пришел бы в ярость, но Катса боялась своей ярости. Затаив дыхание и стиснув кулаки, она стояла неподвижно, как деревянный столб в центре зала. Пусть старуха говорит что угодно. Это ведь всего лишь слова.

Хильда поднялась и оправила платье.

– Я зайду в ваши покои при случае, миледи.

Ответом ей было каменное выражение лица.

– А если вам когда-нибудь захочется отдохнуть от торжественных обедов дяди, вы всегда можете навестить меня в моей комнате.

Катса заморгала. Ей были люто ненавистны эти званые обеды, когда на нее смотрели искоса, и никто не хотел сидеть рядом, и дядя все время что-то очень громко говорил. Неужели их правда можно избежать? Может общество этой женщины оказаться приятнее?