Джон Гай - Две королевы

• Название: Две королевы
• Автор: Джон Гай
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-389-16133-7

Жизнь Марии Стюарт была исполнена беспрецедентного драматизма и противоречий. Став королевой Шотландии в возрасте девяти месяцев, а королевой Франции – в шестнадцать лет, она взошла на престол, который принадлежал ей по праву рождения, в восемнадцать. Как глава одной из самых неспокойных стран Европы, раздираемой религиозным конфликтом и борьбой за власть, Мария вела за собой армии к победе и к поражению; она пережила убийство второго мужа и вышла замуж за того, кого называли его убийцей. В двадцать пять лет она оказалась в плену у другой королевы – Елизаветы Тюдор, подписавшей Марии после девятнадцатилетнего заточения смертный приговор. Прославленный историк и биограф Джон Гай изучает лабиринты заговоров, которые плели шотландские лорды, стремясь захватить власть, и усилия, которые прикладывали министры Елизаветы, чтобы исключить Марию из числа законных наследников английского престола. Он предлагает абсолютно новые интерпретации известной истории, на протяжении многих веков вдохновлявшей писателей, поэтов, композиторов, художников и режиссеров. Книга легла в основу снятого в 2018 году в Великобритании фильма с Сиршей Ронан в роли Марии и Марго Робби в роли Елизаветы. «Я решил написать новую биографию Марии. Мне хотелось добраться до самой сути: увидеть женщину, выбор которой был понятным, а решения логичными, а не собрание стереотипов или удобных и плохо согласующихся друг с другом мифов. Я хотел рассказать историю Марии Стюарт, по возможности предоставив слово ей самой, и одновременно показать, почему свидетельства других людей о тех же событиях разительно отличаются от ее точки зрения». ( )

---

7

Обманутая королева

Дофин короновался как Франциск II в Реймсе – священном городе Франции, традиционном месте помазания королей на царствие. Но празднования начались с дурного предзнаменования. Когда 15 сентября 1559 г. Франциск со своей свитой приблизился к воротам города, где должна была состояться официальная встреча, внезапно хлынул ливень, и все промокли до нитки. Затем коронацию, которая планировалась во время торжественной мессы в воскресенье, отложили на день. Герцог Савойский, один из самых высокопоставленных гостей, простудился, и церемонию пришлось перенести. Таким образом, Франциск II стал единственным французским королем, коронованным не в воскресенье и не в один из главных праздников. Более того, медаль, заранее отчеканенную в Париже, пришлось раздать присутствующим в качестве сувенира, поскольку на ней стояла неправильная дата.

В понедельник утром Франциск, одетый в белую мантию из дамаста поверх рубашки и туники из белого шелка, во главе торжественной процессии двинулся из дворца архиепископа в собор. Когда он вошел в главные ворота, заиграли трубы, затем зазвучал гимн. Франциск пошел по нефу к хорам, которые были украшены самыми роскошными гобеленами из Лувра. Дойдя до главного престола, он занял место напротив трона архиепископа.

Службу вел дядя Марии. Франциск был помазан особым елеем, хранившимся в Святой Стекляннице в древнем аббатстве Сен-Реми, в затем на его голову возложили корону Карла Великого. Прозвучали антифоны и гимны, торжественная месса и, наконец, последовала литания. Между помазанием и коронацией Франциск ненадолго удалился в шатер из алого и пурпурного бархата, установленный на хорах, чтобы переодеться в коронационное облачение. Из шатра он вышел в роскошной мантии из синего бархата с подбивкой из алой тафты, отороченной мехом горностая и расшитой золотыми лилиями.

Шарль де Гиз, кардинал Лотарингский, вручил пятнадцатилетнему Франциску скипетр, жезл справедливости и кольцо, которое король надел на безымянный палец правой руки. Потом поднял тяжелую золотую корону над головой юноши. После молитвы и благословений Франциска провели по лестнице на трон на высоком помосте у входа в алтарь. Корона была слишком тяжелой, и поэтому четверо дворян удерживали ее на голове слабого и болезненного Франциска, чтобы она не упала.

Когда король наконец занял место на троне, архиепископ поклонился и провозгласил: «Виват королю! Да здравствует король навеки!» Все собравшиеся присоединились к нему, причем большинство испытывало явное облегчение оттого, что долгое испытание неподвижностью – церемония длилась уже больше пяти часов – закончилось. Крики «Да здравствует король!» сопровождались нестройной какофонией органа и музыкального оркестра.

Когда порядок был восстановлен, хор исполнил благодарственную молитву в форме григорианского пения, и когда нежная и торжественная мелодия стихла, хранитель королевского птичника выпустил из клеток семь или восемь сотен щеглов и других певчих птиц, спрятанных на хорах. С чириканьем и пением они поднялись под крышу собора и расселись на перилах трифория как символ мира, безмятежности и наступления новой эпохи.

Мария наблюдала за церемонией как зритель. Королевы Франции тоже проходили через церемонию помазания и коронования, но проводилась она всегда позднее – и в другое время, и в другом месте. Екатерину Медичи короновали через два года после Генриха II в аббатстве Сен-Дени на окраине Парижа, где по традиции короновали королев. Согласно древнему салическому закону женщины не могли занимать французский трон. Королева считалась подданным короля, а не его соправителем. Она оставалась супругой монарха, исключенной из очереди наследования и не имеющей власти. Ее могли назначить регентом, если супруг заболеет или будет за границей, однако к ней не переходили суверенные права.

Мария сидела вместе с другими женщинами из королевской семьи в специальной ложе сбоку от главного алтаря. Второй по значимости после нее была Екатерина Медичи, а третьей – подруга детства Марии принцесса Елизавета, которой исполнилось четырнадцать и которая вышла замуж по доверенности за испанского короля Филиппа II.

На Екатерине было черное шелковое платье в пол. Двор все еще пребывал в трауре по умершему королю, а в ее родной Италии черный считался цветом скорби. Она облачилась в черное сразу же после смерти мужа, нарушив традицию, согласно которой траурным цветом был белый, и не снимала его до самой своей смерти в 1589 г., заслужив репутацию мрачной женщины, подверженной меланхолии.

Елизавета и ее младшие сестры, Клод и Маргарита, последовали примеру матери. И только Мария настояла на белом платье. Поскольку королевская ложа была хорошо видна многим из присутствующих, юная королева выделялась на фоне остальных женщин, как голубка среди ворон. Выбор цвета определялся чувством противоречия. Мария не хотела быть такой, как все. Она дала волю своей склонности к театральным эффектам, и эта перспектива была для нее тем более привлекательной, что она знала: этот цвет ей идет. И людям это понравилось – они назвали ее «белой королевой».

Пересуды собравшихся вызвало не только платье Марии; банкет тоже прошел не так, как планировалось. Его традиционно устроили в большом зале архиепископского дворца, согласно старинному ритуалу. Аристократы и почетные гости сидели за обычными столами, а король ел в одиночестве за специальным столом в центре зала, что символизировало его священный статус.

Однако Франциск устал и ему было скучно. Он зевал и хотел удалиться в свои покои еще до окончания пира. После его ухода все несколько растерялись, и прием завершился раньше положенного времени. В целом это была, наверное, самая неловкая и наименее убедительная коронация в истории Франции.

Перемены готовились еще до официальной церемонии. Дворцовая революция началась на следующий день после смерти Генриха II. Кардинал Лотарингский выселил Монморанси из его апартаментов, а почетное место коннетабля за столом занял герцог де Гиз. Братья подчинили себе государственный совет и поставили своих друзей и вассалов на большинство важных должностей, сменив даже королевских священников и чиновников, раздающих милостыню.

Но Екатерину не стоило недооценивать. Она уже считала Марию угрозой и отказалась принять традиционный титул «вдовствующей королевы». Вместо этого Екатерина настояла, чтобы ее всю оставшуюся жизнь называли «королевой-матерью». Эта вроде бы незначительная разница позволяла ей оставаться активным, а не ушедшим на покой политиком. Екатерина понимала, что в отношениях с семьей Гизов следует соблюдать осторожность. Ее сын считал и герцога, и кардинала своими главными советниками и национальными героями. Она знала, что какое-то время будет обязана с ними сотрудничать, и терпеливо ждала возможности устранить их.

Влияния лишился не только коннетабль и его сыновья, но также почти вся семья Монморанси. Поскольку многие его родственники были гугенотами или, по крайней мере, поддерживали протестантов, их действия приобрели религиозную окраску. На посту главного распорядителя королевского двора его сменил герцог де Гиз, чья мечта об этой должности наконец исполнилась.

Диана де Пуатье, союзник Монморанси, пострадала не меньше коннетабля. Ей приказали вернуть все подаренные Генрихом II драгоценности и передали их Марии – вполне разумное решение, поскольку драгоценности были собственностью короны, а королевой теперь стала Мария. Но требование отдать Екатерине Шенонсо, любимый замок Дианы, в обмен на замок Шомон – довольно милый, но расположенный не слишком удобно – было оскорблением, и вскоре Диана вернула Шомон Екатерине и удалилась в замок Ане, один из немногих подарков Генриха II, которые ей разрешили сохранить. Былое влияние любовницы короля испарилось, и оставшиеся ей семь лет она прожила тихо и уединенно, не участвуя в политической жизни страны.

Почувствовав себя в безопасности, Гизы возродили свой «франко-британский» проект, несмотря на то что он был подорван Като-Камбрезийским договором. Они заявляли, что возрождают изначальную внешнюю политику Генриха II, но ожидания других игроков на политической сцене уже изменились. Филиппу II совсем не нравились их планы относительно Шотландии и Нормандии – он прекрасно понимал, что цель Гизов состоит в контроле Ла-Манша и выхода в Северное море. На берегу Ла-Манша в провинции Нормандия находилось больше всего портов с самыми глубокими судоходными гаванями. Гизы были самыми богатыми и влиятельными землевладельцами в регионе, и хотя они не собирались возобновлять открытую войну с Филиппом, но, как можно было догадаться, они намеревались превратить регион в свою военную и морскую базу.

Филипп дал ясно понять Гизам, что мир хрупок. Тем не менее они продолжили свою династическую игру, и напряжение усилилось. Если до заключения договора главными театрами военных и дипломатических действий в Европе были Италия, Франция и Германия, то теперь в центре внимания оказались Шотландия и Англия.