Стюарт О’Нэн - К западу от заката

• Название: К западу от заката
• Автор: Стюарт О’Нэн
• Издательство: Литагент 1 редакция (2)
• Жанр: Современная зарубежная литература
• Год: 2018
• ISBN: 978-5-04-098663-7

Последние годы жизни Фрэнсиса Скотта Фицджеральда, классика американской литературы, автора «Великого Гэтсби» и «Ночь нежна», окутаны таинственностью и не особо известны публике. Однако именно тогда, переживая трагическую болезнь жены Зельды и неудачи в карьере, Фицджеральд встретил свою вторую большую любовь – голливудскую колумнистку Шейлу Грэм. Этой загадочной англичанке он посвятил свой последний и незаконченный роман «Последний магнат».

---

– Ваша машина? – спросила она.

– Моя.

– С норовом.

– Дорого обходится.

– Я подумала, ваш «Роллс», должно быть, в мастерской.

– А у вас, значит, такой был, – сказал Скотт.

– Не имела удовольствия. – Слышался ее английский акцент.

– Так что у вас в гараже?

– Вы будете смеяться.

– Обещаю, не буду.

– «Форд».

– Зато с норовом.

Они спустились с холма и пропускали другие машины, ожидая, когда можно будет повернуть налево, на Сансет.

– Подъедьте поближе, чтобы вас видели, а то так никогда не дождемся. Вот! Быстрее! Они затормозят.

Только Скотт вынырнул, как другая машина едва не въехала им в бок и, сигналя, пронеслась мимо. Он с трудом удержался от того, чтобы показать римский жест.

– Всегда так осторожничаете? – спросила она, когда все улеглось.

Эдди на заднем сиденье расхохотался, Скотт бросил на него взгляд в зеркало.

– Здесь иначе нельзя.

– Ваша правда, – сказала она. – Водители здесь сумасшедшие.

Ни для кого не было секретом, что «Кловер-клуб» держала мафия. Он располагался всего в паре кварталов от бульвара Сансет и представлял собой похожее на тюрьму здание на склоне холма. Окна начинались только с третьего этажа, а первые два были совершенно голыми, чтобы полиция не могла нагрянуть внезапно. Подъездная дорога огибала здание и вела ко входу на другой его стороне. Дверь под навесом охраняли два громилы в костюмах. По машинам на стоянке легко было судить о посетителях этого заведения: они были либо гангстерами, либо звездами. Первое же свободное место, которое Скотт нашел, оказалось по соседству с насыщенно-зеленым «Роллсом». Он решил подыграть шутке и поставил автомобиль туда.

– Так значит, не в мастерской.

– Не люблю этот цвет.

– Я тоже.

Шейла подождала, пока Скотт выйдет из машины и откроет ей дверь. Он предложил ей руку, и опять Шейла вложила в нее свою. В этом безмолвном жесте было не меньше близости, чем в поцелуе, так что даже Эдди за ее спиной округлил глаза. Шейла двигалась с легкостью танцовщицы, даже охранники засмотрелись на ее гибкую грацию. Скотт бы не удивился, узнав, что она серьезно занималась балетом, возможно, в подростковом возрасте, пока не расцвела. Зельда не подходила по росту и не умела держать осанку. У Шейлы же были все данные, и Скотт вспомнил, как в детстве его самого учили сохранять правильное положение, заставляя проходить через весь танцевальный зал с телефонным справочником на голове.

– Добрый вечер, мисс Грэм, – поздоровался один из вышибал, открывая ей дверь.

– Добрый вечер, Билли, – кивнула она. – Томми.

Скотт забыл, это ведь был ее мир. А он чужак.

В баре они натолкнулись на Богарта и Мэйо.

– О, вот так сюрприз! – Боги расплылся в улыбке и поднялся, уступая Шейле стул. – Ну что, выпьете с нами? Я как раз рассказывал Мэйо, какой ты превосходный писатель! Да не ты, Эдди, а Фиц. Лучше Хемингуэя, точно вам говорю. Что будете пить?

За веселой болтовней Скотт заказал колу, а Эдди двойную порцию ржаного виски. Шейла потягивала шерри, поглаживая ножку бокала, как учат на курсах обольщения для девушек. Говорили, как всегда, о работе. Прошел слух, что «Метро» привлечет к работе над «Волшебником страны Оз» Мервина Лероя. Шейла знала, что Боги уже работал с ним на Бродвее.

– Ловкий малый. Своего не упустит.

– Скотт говорил, вы станете герцогиней, – спросила уже подвыпившая Мэйо. – И каково оно?

Глупая ухмылка и окосевший бессмысленный взгляд навели Скотта на пугающую мысль. Он вдруг понял, что ни разу еще не видел ее трезвой.

– Маркизой, – поправила ее Шейла. – Страшновато для непроходимой простолюдинки вроде меня.

– Марионеткой? По-моему, не так уж здорово.

– Забияка, полегче!

– А что? Я просто спросила. Ты и сам не прекрасный принц.

– Так, – сказал Боги, беря ее за руку, – нам, похоже, пора. А вы, ребятки, не скучайте тут.

– Как интересно, – заметила Шейла, пока они ждали столик.

– Она всегда такая, – сказал Эдди.

– Я о Богарте. Похоже, вы ему нравитесь.

– Старый друг, – пожал плечами Скотт.

– Сделавший вам одолжение.

Скотт понял, что лучше это признать.

– Да.

Она засмеялась:

– Лучше Хемингуэя. Не придумали ничего получше?

– Я его не просил.

– Он много читает, – вставил Эдди.

– Не знаю, справедлив ли он. Вы и сейчас лучше Хемингуэя?

– Танцую уж точно лучше.

У Скотта еще будет возможность доказать это. Их ждал стол в темном углу у оркестровой ямы. Зажженная свеча, живая лилия в хрустальной вазочке – будь они вдвоем, вышло бы романтично. Когда официант принял заказ, Скотт и Шейла поднялись на площадку для танцев, оставив Эдди сторожить ржаной виски. Из них получалась красивая пара. Шейла была одного с ним роста, и, когда она подавалась вперед, Скотт чувствовал ее духи – теплую смесь лаванды и ванили. Играла старая песня, заводной тустеп, когда-то очень популярный. «Вышел косить я при свете луны, нежном, как руки любимой. Буду охапки вязать я в снопы…» Рука Шейлы лежала на его плече, Скотт вел плавно и уверенно. Они постоянно встречались глазами. Легкость, с которой она отзывалась на каждое движение, заставила Скотта подумать, что его мастерство – не такой уж и предмет для гордости.

– Сразу видно, вы занимались танцами, – сказал он.

– Как вы поняли?

– По тому, как вы держитесь.

– И как же?

– Гордо. – Он отвел плечи назад.

– Не знаю, должна ли я быть этим польщена или задета. А вы больше похожи на цыпленка.

– С достоинством, – поправился он. – Для непроходимой простолюдинки.

– Прошу, оставьте.

– Что?

– Не шутите об этом. Терпеть этого не могу.

Они танцевали только первый танец, но Скотт уже мечтал спросить ее прямо, любит ли она того маркиза. Он держал ее руку с нелепым кольцом и воображал, как в конце песни станет на одно колено и снимет его с ее руки. От чего бы ему, женатому дураку без гроша в кармане, и не признаться?

– Я не хотел над этим смеяться, – сказал он. – Просто нервничаю при виде вас и не знаю…

– Давайте помолчим, – сказала Шейла. – Вы говорили, что танцуете лучше Хемингуэя.

– И от слов своих не отказываюсь.

– Тссс…

Они станцевали фокстрот, и румбу, и танго. Обоюдное молчание показалось Скотту невыносимым, но потом он поддался ему, и оно превратилось в безмолвную связь, их общий секрет. Они двигались вместе, захваченные, унесенные на волнах мелодии оркестра. В перерыве между песнями Скотт заметил, что официант принес заказ. Шейла тоже это видела, но музыка снова заиграла, на этот раз печальная баллада, и, когда вступил одинокий гобой, она прижалась и положила голову ему на плечо, а он не смел вымолвить ни слова.

– Ужин остынет, – сказала она, когда музыка смолкла.

– Эдди съест.

– Нельзя его бросать. Это невежливо.

– Я его не звал.

– Меня тоже. Это он меня пригласил.

– Знаю, – сдался Скотт. – Может, в следующий раз встретимся вдвоем?

– В следующий раз.

– Поужинаем во вторник?

Скотт ставил себя в уязвимое положение, прося слишком много и слишком скоро. Он все еще не мог бы с уверенностью сказать, почему Шейла пришла. В то время как его причины были известны и низменны.

– Не говорите никому, – попросила она.

– Не скажу.

– И не радуйтесь слишком сильно.

– Почему же?

– Вы понятия не имеете, во что ввязываетесь.

– Могу сказать то же самое о вас.

– Зачем вам это?

– Сколько вам лет?

– А вам?

– Сорок.

– Мне двадцать семь. – Если она и приуменьшила, то несильно. Тридцать – еще не возраст. Морщинок вокруг глаз у нее не было.

Они вернулись к столику, когда Эдди уже заканчивал уминать стейк. Они заранее договорились, что Скотт угощает, и число пустых стаканов и рюмок на столе его удручало. Радость снова могла смениться расстройством.

Еда, как и обещал Боги, была превосходна, хотя никто не ел особенно плотно. Скотт и Шейла заказали десерт и кофе, снова танцевали. Эдди стеснял их, как ребенок, скучающий при разговоре взрослых. Скотту хотелось, чтобы этот вечер никогда не кончался, но приличия ради они решили уйти после еще одного медленного танца. Скотт двигался с закрытыми глазами, боясь, что все это сон, как тот, который временами он видел: будто он идет по весеннему Сент-Полу и находит на дороге горсти серебряных монет. Может, он вот-вот проснется в собственной постели, один… но нет, вот она, перед ним, напевает что-то ему на ухо. Обещание увидеться во вторник смягчало страдания Скотта при мысли, что этот танец последний, и, когда песня стихла, он с благодарностью похлопал музыкантам.

На улице стояла тихая ночь, пропитанная запахом эвкалипта. «Роллс» уже уехал, и Скотт представил себе его хозяина, какого-нибудь продюсера, который возвращается в темный особняк и никак не может выбросить из головы образ пленительной англичанки из клуба. Она напоминает ему покойную жену, звезду немого кино, умершую от изнурительной болезни. Этот образ машинально перенес Скотта в полуизведанный мир, где будущее по кусочкам складывается из прошлого. Позже он вспомнит страстное желание одновременно и убежать от себя, и открыть себя заново в этом человеке, у которого было все, хотя не было ничего, ныне полной противоположности Скотта, – все благодаря Шейле.