Бет Кемптон - Wabi Sabi. Японские секреты истинного счастья в неидеальном мире

• Название: Wabi Sabi. Японские секреты истинного счастья в неидеальном мире
• Автор: Бет Кемптон
• Жанр: Саморазвитие, личностный рост
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-04-099803-6

Ваби-саби – это стиль жизни, вдохновленный многовековой японской мудростью. Хотя жители Страны восходящего солнца редко говорят о нем вслух, именно ваби-саби пронизана вся жизнь японца. Ваби-саби – альтернатива современному ритму жизни и ценностям, основанным на потреблении и стремлении к идеалу. Видеть красоту в несовершенстве, ценить простоту и радость момента, ощущать связь с природой и принимать мимолетность жизни, отбросить лишнее и сосредоточиться на важном – основные принципы этой вневременной концепции. Эта книга – предложение расслабиться и ощутить красоту собственного бытия в каждом моменте, избавить его от всего напускного и открыть то, что внутри. Впустите ваби-саби в свою жизнь и найдите счастье прямо там, где вы находитесь. В формате PDF А4 сохранен издательский дизайн.

---

Еще не просохла краска на «Моне Лизе» Леонардо да Винчи, Давид Микеланджело только-только освободился из мраморного блока… Все это произошло несколькими десятилетиями ранее, на рубеже века. А в Англии Шекспир писал свой новейший шедевр.

Китай процветал при династии Мин и намного превосходил Запад в технологическом отношении. Их культура находилась на очень высоком уровне. Правительственные чиновники в перерывах между заседаниями и совещаниями сочиняли стихи и занимались каллиграфией.

Тем временем средневековая Япония переживала период войн и разрушения. Страну часто накрывал голод, пожары, природные катаклизмы. Народ страдал от высоких налогов, повсюду царила нищета. Общество было настолько истерзано, что многие простые люди искали утешения в буддизме, что и оказало значительное влияние на образ жизни народа.

В стране были император и придворные, но истинной властью обладал сёгун (военачальник). Японией управляли воинственные феодальные правители – даймё. Они владели значительными территориями и правили из недавно построенных замков. В городах, окружающих эти замки, жили воины-самураи, которые защищали даймё и служили в их армиях.

Высокопоставленные самураи были людьми хорошо образованными и влиятельными. Они славились абсолютной преданностью и верностью своему даймё. Многие из них были дзен-буддистами, поскольку в этой религии большое значение отводилось дисциплине и медитации. Великие храмы столицы Японии, Киото, имели собственные карэсансуи (сады камней), отражавшие самую суть природы и способствовавшие созерцанию.

Самураи интересовались чайной церемонией. Этот напиток помогал им бодрствовать во время долгих ночных дежурств. В то же время сама церемония создавала моменты покоя и гармонии в повседневности, наполненной насилием и жестокостью. Воины были готовы умереть и высоко ценили возможность насладиться красотой в жизни, которая могла оборваться в любую минуту.

Это был период развития крупных городов. В Японии зародился класс торговцев. Они делали состояния, ссужая деньги самураям, которым позволялось иметь только строго фиксированное жалованье. Такое занятие граничило с нарушением закона, и торговцы могли в любой момент лишиться всех богатств, поэтому тоже хотели насладиться им, пока была возможность.

В результате, хотя многие простые люди жили в относительной бедности, правящий и торговый классы тратили деньги не жалея. В роскошных замках стояли ширмы, украшенные золотом. Богачи устраивали экстравагантные приемы, в частности чайные церемонии. Те, кто был наделен властью, высоко ценили китайские чайники и предметы для церемонии, которые быстро стали символом статуса. Можно почувствовать конфликт между самой идеей чайной церемонии как духовного опыта и собирательством чашек и чайников для демонстрации своего состояния.

А теперь, памятуя обо всем этом, давайте совершим короткое путешествие в историю чая.

Чайные связи

Для понимания происхождения слова «ваби» мы должны отправиться в мир этого напитка. Зеленый порошковый чай матча, который сегодня прочно ассоциируется с чайной церемонией, появился в Японии лишь в 1191 году – привезли из Китая во времена правления династии Сун. Его доставил монах Миёан Эйсай, которого считают основателем школы Риндзай в японском дзен-буддизме. Семена посадили в трех местах, в том числе в Удзи близ Киото – это место на протяжении веков остается центром производства чая высшего качества. В то время дзен и чайный идеал распространялись стремительно.

В XV веке монах и мастер чайной церемонии Мурата Дзюко понял, что процесс приготовления и питья может стать отражением принципов дзен. Он сыграл важную роль в создании и развитии процесса. Сёгун Ёсимаса, большой ценитель культурного отдыха, заказал Дзюко ритуал чайной церемонии,[3] что позволило перевести напиток на более высокий уровень. Как пишет в знаменитом эссе «Книга чая» Окакура Какудзо, в Японии культ «чаизма» быстро превратился в настоящую религию эстетизма… основанную на поклонении прекрасному, невзирая на печальные обстоятельства повседневного существования».[4]

Дальнейшему развитию помог Такэно Дзёо. В первой половине XVI века он учился у двух учеников Дзюко. Дзёо был поэтом и искусно изложил чайные идеалы в стихах. Он изменил чайную комнату, чтобы материалы в ней находились в естественном состоянии. Позже оказал значительное влияние на Сэн-но Рикю, торговца и чайного мастера при Тоётоми Хидэёси, одного из самых знаменитых сёгунов.

Со временем Сэн-но Рикю стали считать истинным отцом чая.

Простота как эстетический идеал

Ко второй половине XVI века чайная церемония стала важным социальным событием, которое давало возможность обеспеченным людям демонстрировать богатство. Хидэёси наполнил свой роскошный золотой чайный домик дорогими вещами, по большей части привезенными из Китая. В то же время его чайный мастер, Сэн-но Рикю, начал тихую революцию. Он уменьшил физическое пространство комнаты, чтобы изменить фундаментальные принципы связанных с церемонией эстетических идеалов. Теперь в ней осталось только то, что было действительно необходимо: пространство, где могли расположиться гости, элементы природы, чайник и чайные принадлежности – и время для чая.

Его комната была чуть больше трех квадратных метров – почти вдвое меньше традиционной. Крохотные окна сводили освещенность к минимуму, чтобы у гостей обострялись другие чувства. Хозяин и гости располагались очень близко – они могли даже слышать дыхание друг друга. Дорогую селадоновую (разновидность фарфора) вазу для цветов заменил бамбуковой, а еще более дорогую китайскую чашу керамической, которая была выполнена мастером Сёдзиро.[5] Вместо черпака из слоновой кости взял бамбуковый и заменил причудливую бронзовую емкость для воды скромным ведерком от колодца.

Рикю ввел еще одно новшество. Теперь все предметы приносили в самом начале церемонии и убирали в конце. Благодаря этому комната стала чистой и простой, а гости могли целиком сосредоточиться на процессе приготовления, любовании нежной, естественной красотой тщательно подобранных по сезону цветов и обдумывании смысла каллиграфической поэтической надписи в алькове. Ощущение было общим и переживалось одновременно всеми.

Одним решительным движением Рикю изменил культуру чая, превратив ее из поклонения богатству в поклонение простоте. Контраст с эстетическим выбором Хидэёси не мог быть более разительным. Это был смелый, радикальный отход от традиции и общего восприятия желаемого. В те времена, когда народ вел суровую, бедную жизнь, Сэн-но выступил против господствующей культуры избыточного богатства правящего класса и вернул эстетику к основам: к простой, аскетичной красоте, которая пробуждает размышления о природе самой жизни.

Истоки ваби

Хотя Рикю не был изобретателем чайной церемонии, в последние годы жизни он вернул ее к философии простоты и естественности, по сей день господствующей в японской культуре. Чай он называл «чай ваби».

Слово «ваби» (侘 или 侘び) означает «приглушенный вкус».[6] Изначально оно лингвистически было связано с понятиями бедности, недостатка и отчаяния. Происходит от глагола «вабиру» (侘びる) – беспокоиться или томиться.[7] Его можно связать с прилагательным «вабисии» (侘びしい) – несчастный, одинокий, бедный.[8]

Само слово существовало в японской литературе за много веков до периода Рикю: например, оно встречается в древнейшем сборнике японской поэзии Манъёсю («Собрание десяти тысяч листьев»), знаменитом небольшом дневнике Камо-но Тёмэя Ходзёки («Записки из кельи») 1212 года и в стихах Фудзивара-но Тэйки (1162–1241).[9] Но именно в чайной церемонии Рикю ваби приобрело значение эстетической ценности простоты.

При глубоком осмыслении красота ваби кроется во внутреннем мраке. Это высшая красота среди суровых реалий жизни. Как семь веков назад писал буддистский монах Ёсида Кэнко: «Должны ли мы любоваться весенними цветами только в полном цвету, а луной только на безоблачном и ясном небе?»[10] Красота живет не только в очевидном, радостном и громком. Ваби подразумевает покой, умение подняться над повседневной суетой. Это принятие реальности и осознание, что она в себе несет. Ваби позволяет нам помнить, что в любой ситуации скрывается красота. И надо уметь ее видеть. Это чувство спокойного созерцания, умение избегать ловушек материалистического мира. На протяжении многих лет вкусы менялись, и сегодня можно найти очень красивые декоративные предметы для чайной церемонии. Но идеал по-прежнему остается частью философии чая в Японии.

Ваби – это образ мышления, опирающийся на смирение, простоту и бережливость. Именно эти качества ведут к безмятежности и удовлетворению. Дух ваби неразрывно связан с осознанием того, что наши истинные потребности очень просты, что нужно быть скромным и благодарным за красоту, которая уже существует там, где мы есть.