Елена Арсеньева - Претендентка на русский престол

• Название: Претендентка на русский престол
• Автор: Елена Арсеньева
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-04-098714-6

Стремясь вернуться домой из далекой Греции, куда занесла Лизу судьба, девушка попадает на судно, направляющееся в Италию. Здесь она знакомится с русской княгиней Августой и ее сопровождающими. Представившись княжной Измайловой, Лизавета становится лучшей подругой Августы. И даже не задумывается о том, что причина, по которой их компанию во время всего пути подстерегают смертельные опасности, кроется в происхождении ее благодетельницы. А возвращение на родину сулит Лизе лишь новые испытания… Ранее роман выходил под названием «Опальная графиня»

---

Он поочередно поцеловал эти шелковые туфельки и почтительно помог Лизе вновь обуться. Она улыбнулась ему в ответ, тая в улыбке досаду, потому что хотела, чтобы он поцеловал ее. Но нипочем нельзя было ему этого показать. И не было в тот день в Риме девушки веселее, чем Лиза, когда они с Джузеппе вышли из зеленовато-сумеречного, будто дно морское, садика на маленькую площадь, где уже готовил свое представление бродячий кукольный театр.

Зрители: крестьяне, расторговавшиеся на ближнем базаре, Кампо ди Фьоре, лавочники, веселые девицы с малолетними кавалерами – никто не обратил ни малейшего внимания на эту пару, хотя тонкий, как мальчик, Беппо, в коричневом сюртуке, штанах с пуговицами под коленями, в белых чулках и башмаках с тяжелыми пряжками, и нарядная, как венецианская кукла, кудрявая, с огромными изумленными глазами, Лиза сразу бросались в глаза. Они примостились на краешке грубой скамейки, нетерпеливо ожидая, когда же раздвинется потертый, линялый занавес и начнется действие. Тишина прерывалась изредка смехом детей да возгласами продавца лакомств: «Caramelle, caramelleone!»

Это ожидание оказалось куда милее того, что за ним последовало. Едва над ширмою появилась, подпрыгивая на негнущихся ногах, деревянная кукла-марионетка, самый популярный у римского народа персонаж – Кассандрино, кокетливый, щеголеватый старичок, любитель приволокнуться за хорошенькими женщинами, который обрушил на зрителей ворох монологов, сцен отчаяния, угроз, упреков, дурачеств, выходок, как Лизе сделалось страшно. Конвульсии марионетки вселили в нее почти детский ужас. Увидев ее умоляющие, печальные глаза, Беппо поднялся и подал ей руку.

Они миновали еще один каменный коридор меж высоченных стен и через две минуты очутились на берегу Тибра. Перешли каменный мост, вышли в поле, огляделись…

Позади еще виднелся купол Святого Петра, левее – громада замка св. Ангела. Где-то звонили два колокола. Вокруг простирались поля и сады. По широкой дороге двигались украшенные бубенцами и колокольчиками повозки, нагруженные маленькими продолговатыми бочонками с излюбленными винами Кастелли Романи.

Но легкий и солнечный воздух Италии опьянил Лизу сильнее всякого вина! Как море с высокого берега, перед нею открывалась вся вольная равнина Кампаньи с прямыми лентами дорог, развалинами гробниц, бегущими арками акведуков, темными пятнами рощ и лучезарным небом, в котором сияла, точно берилл из шкатулки Джузеппе, гора Соракте.

Сейчас Кампанья ничуть не пугала Лизу, но все же где-то там оставалась остерия «Corona d’Argento». Неожиданно для себя самой Лиза рассказала Беппо о своих приключениях в Campagna di Roma, а потом, слово за слово, о вилле Роза, о Гаэтано и Чекине, о внезапной и так затянувшейся болезни Августы…

– Ты должна быть осторожнее, Луидзина, – встревожился Джузеппе. – Обещай мне это, хорошо? Где бы я отныне ни был, буду думать о тебе. Рядом с тобою всегда какая-то опасность, я вижу это… Возможно, она предназначается для кого-то другого, но ты тоже близко к ней… И вот еще что: непременно сними все с шеи своей подруги. Все – даже ее крестильный крест. Поняла? И вместо лекарств давай ей пить много красного кислого вина.

– Зачем? – удивилась Лиза, но Беппо не отвечал, задумчиво уставясь в даль, где медленно меркло небо. И Лиза тоже притихла, прижавшись к нему.

Все вокруг как-то странно настораживало душу; чувство непонятного ожидания овладело ею. Она невольно вслушивалась, вглядывалась в предвечернюю тишь. Все обретало таинственный смысл: крик неизвестной птицы; круги, оставляемые водяной змеей на неподвижной поверхности Тибра; лошади, которые паслись у опушки и умными глазами взирали на застывшую в неподвижности пару, а потом вдруг беззвучно унеслись в глубь рощи… Лиза бы не очень удивилась, если бы некое сказочное или древнее, как мир, существо вышло и снова скрылось в темнеющей чаще пиний. Чудилось: помедли они здесь еще мгновение, и рискуют встретить знамение своей судьбы…

Джузеппе неспешно повернулся к Лизе и вгляделся в ее серые глаза.

– Тем ты и трогательна, что в облике твоем отсутствует сила, пусть даже она – единственный стержень твоей натуры, – тихо молвил он, а потом коснулся ее губ.

Они были почти одного роста, и в этот миг смятения и радости Лиза вновь подумала, что он младше ее года на два, на три, но столько нежной заботливости было в его небольших, сильных ладонях, мягко стиснувших ее плечи, что из-под закрытых век выступила слезинка непрошеного, внезапного счастья.

Губы его ласково, едва касаясь, блуждали по ее лицу; и Лиза тихонько вздохнула, нетерпеливо переступив, чтобы оказаться к нему как можно ближе, как вдруг Джузеппе вскинул голову:

– Ого! Бежим скорее! Сейчас ка-ак ливанет!.. – Он схватил ее за руку, увлек за собою, и, прежде чем Лиза успела опомниться, они уже стремглав бежали по мосту, спеша добраться до городских строений.

Но не успели. Туча, невесть откуда явившаяся средь чистого, прозрачного неба, оказалась слишком нетерпеливой, и, когда первые капли упали на пыльную дорогу, город был еще далеко.

Джузеппе приостановился, вгляделся в завесу дождя, надвигающуюся на них, и лицо его вдруг озарилось улыбкою.

– Спасены! – воскликнул он, и Лиза увидела на обочине высокую крестьянскую телегу, запряженную парой волов со спиленными рогами, сонно жующих жвачку.

Джузеппе сорвал сюртук и закинул его под телегу, потом подтолкнул туда же Лизу.

– Скорее! – озорно блеснул глазами. – Больше нам негде спрятаться!

И Лиза, изумленно взглянув на него, покорно полезла под телегу.

Она улеглась на бок, и в тот же миг проворный Беппо очутился рядом. Глаза их встретились; и обоих разом вдруг охватил неудержимый, тихий смех, от которого они никак не могли избавиться; лежали, крепко прижавшись друг к другу, и мелко тряслись от хохота.

Дождь колотил сверху все громче и громче, а здесь было сухо и тихо. Чтобы не намокли пышные юбки, Лиза вынуждена была прильнуть к Джузеппе так близко, что легкая дрожь его тела невольно передавалась и ей, как если бы они были две струны, которых заставляла трепетать одна и та же всевластная рука. И Лиза вдруг ощутила измученную душу свою такою же вибрирующей струною; надо было только умело тронуть ее, чтобы заставить издавать чудесные, чарующие звуки. Да, она всю жизнь стремилась за пылающим факелом своей любви, но сейчас он казался ей не более чем блуждающим огоньком, который манит на болоте в самую топь. В одно мгновение она постигла, чего так долго жаждало ее сердце, само того не сознавая. Она мучительно тосковала о нежности и закрыла глаза, когда губы Джузеппе вновь прильнули к ее губам, а рука начала медленно приподнимать юбки.

Мягкое прикосновение его твердой ладони к обнаженному бедру заставило ее ахнуть и рвануться к нему. Легким движением он опрокинул ее на спину; губы его, уже не отрывающиеся от ее губ, вдруг сделались огненно-горячими и нетерпеливыми. Лиза слышала только дыхание Джузеппе и грохот его сердца, как вдруг… Как вдруг раздался какой-то скрип и скрежет, потом громкий окрик, мычание… Лиза, распахнув испуганные глаза, увидела, что деревянное днище повозки, бывшее крышею для их мимолетного рая, сдвинулось, а потом и вовсе исчезло.

Беппо откатился в сторону, Лиза приподнялась.

Дождь кончился, будто его и не было. Вдали колыхалась в удаляющейся повозке согбенная спина поселянина, так и не заметившего ровно ничего.

Лиза сидела, согнув голые ноги, чуть прикрытая смятыми юбками и оборками; Беппо стоял на коленях, пытаясь устранить беспорядок в своей одежде. Оказалось, они совсем чуть-чуть не добежали до полуразвалившейся каменной ограды. Странно, что не заметили ее. Или не хотели заметить? Под стеною дремало стадо, и, приподняв великолепную рогатую голову, равнодушно смотрел на незадачливых любовников величавый вожак древнего козлиного рода…

Ну уж этого Лиза не могла вынести! Она со стоном рухнула навзничь и захохотала так, что сизая сойка с недовольным воплем спорхнула с лозы и скрылась в вечереющем небе. Джузеппе смеялся тоже, и не скоро еще они успокоились.

На том все и кончилось.

* * *

Когда возвращались в Рим, сумерки тихо спускались на дорогу. День ушел и растворился в померкшем небе, в серебре садов, подернутых дымкою недавнего дождя, в мокрых камнях старинных стен.

Мгновенно пролившийся дождь вызвал к жизни все ароматы древней латинской земли, все голоса населявших ее живых существ, и даже маленький мраморный фонтан словно бы вдруг ожил в сумерках. Изумительно цвели и благоухали его розово-мраморные сплетения веток, листьев, плодов, крошечных живых существ вокруг каких-то сказочных созданий: козлоногих, веселых селенов, обнимающихся с хмельными красавицами, увитыми виноградом, и словно благословлявших мимолетную страсть Джузеппе и Лизы, которая, не осуществившись, обошлась без надрыва и как-то незаметно обратилась чудесно-легкою дружбою, оставив по себе лишь воспоминание, краткое и острое, как аромат только что сорванного цветка. Минуты, пережитые ими, были из тех, которых никогда не заглушит буйное громыхание жизни.