Луиза Пенни - Стеклянные дома

• Название: Стеклянные дома
• Автор: Луиза Пенни
• Жанр: Зарубежные детективы
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-389-16242-6

Роман «Стеклянные дома» продолжает серию расследований старшего инспектора Армана Гамаша. Этот обаятельный персонаж создан пером Луизы Пенни, единственного в мире пятикратного лауреата премии Агаты Кристи. В деревне Три Сосны весело отмечают Хеллоуин. Однако праздничное настроение угасает, когда на деревенском лугу появляется странная фигура в черной мантии и в маске. Инспектор полиции Гамаш, желая понять, что это за человек, пытается разговорить его, увести прочь. Но незнакомец стоит непоколебимо, хотя, кажется, не намерен никому причинить вреда. Выясняется, что он изображает кобрадора – испанского сборщика долгов, который в Средние века преследовал должников, молча взывая к их совести. К кому же явился кобрадор в деревне Три Сосны? Пока этот вопрос занимает местных жителей, незнакомец исчезает, а в подвале церкви находят мертвое тело в костюме сборщика долгов. Убита одна из гостей, приехавших на праздник. Мотив убийства неясен, но, похоже, жертва видела то, что не предназначалось для чужих глаз…

---

Он посмотрел на фотографию человека в цилиндре и фраке. И только теперь Гамаш заметил человека в толпе, на некотором расстоянии впереди, спешащего, но оглядывающегося назад. Воплощение зарождающегося страха.

А сборщик долгов во фраке шел следом. С неподвижным, бесстрастным лицом. Безжалостным.

Толпа расступалась, пропуская его.

– Он заставляет людей платить долги, угрожая позором, – сказал Матео. – На самом деле это выглядит ужасно. Поначалу кажется комичным, но потом мороз по коже. Недавно в Мадриде я сидел в ресторане с родителями. Приятный ресторан. Льняные скатерти, столовое серебро. Приглушенные тона. В таком месте удобно обделывать тайные делишки. А перед рестораном стоял кобрадор. Его пытались прогнать сначала метрдотель, потом владелец ресторана. Даже толкали его. Но он не сдвинулся с места. Стоял со своим портфелем. Смотрел в окно.

– Вы поняли, на кого он смотрел? – спросила Рейн-Мари.

– Поначалу – нет, но тот человек выдал себя. Заволновался, разозлился. Вышел наружу и стал орать на него. Но кобрадор никак не реагировал. А когда человек покинул ресторан, тот безмолвно пошел следом. Не могу вам точно сказать почему, но это наводит ужас. Я почти посочувствовал тому типу.

– Не надо им сочувствовать, – сказала Леа. – Они заслужили то, что получают. К услугам кобрадора прибегают только в самых крайних случаях. Человек должен совершить что-то из ряда вон, чтобы на него напустили кобрадора.

– И любой может его нанять? – спросила Мирна. – В смысле, откуда известно, что существует долг? Может, наниматель просто хочет унизить кого-то.

– Компания проверяет, – ответил Матео. – Какие-то злоупотребления, несомненно, есть, но по большей части, если вас преследует кобрадор, для этого есть веская причина.

– Арман? – спросила Рейн-Мари.

Он покачал головой, прищурившись:

– Это похоже на самоуправство. Брать правосудие в свои руки. Осуждать кого-то.

– Но тут нет насилия, – сказала Леа.

– О, насилие есть, – возразил Гамаш и ткнул пальцем в испуганное лицо на фотографии. – Пусть и не физическое.

Матео кивнул:

– Дело в том, что действует это очень эффективно. Люди почти всегда отдают долг, причем быстро. И нужно учитывать, что преследуются не невинные люди. Это ведь не первичное действие, а реакция. Люди обращаются к кобрадору, когда все другие средства исчерпаны.

– И что же? – спросил Гамаш, глядя на Матео. – Вы хотите пригласить в Квебек кобрадора? И хотите узнать у меня, будет ли это законно?

Матео и Леа уставились на Гамаша, потом Матео рассмеялся:

– Да нет, конечно. Просто мы с Леа подумали, что вот это, – он показал в окно, – сборщик долгов.

– Коллектор? – переспросил Гамаш и ощутил легкий трепет. Словно слабая дрожь перед землетрясением.

Леа, широко раскрыв глаза, быстро переводила взгляд с Армана на Рейн-Мари, с Рейн-Мари на Мирну и снова на Гамаша. Искала в них хоть малейший намек на оживление. Или на согласие. Или на что угодно. Но их лица были почти совершенно непроницаемы. Такие же невыразительные, как и у существа на лугу.

Арман откинулся на спинку кресла и открыл рот, но снова закрыл его, а Рейн-Мари повернулась и посмотрела на Мирну.

Наконец Арман наклонился к Матео, который в свою очередь подался к нему.

– Вы понимаете, что это… – Арман кивнул в сторону деревенского луга, – ничуть не похоже на фигуры на фотографиях.

– Понимаю, – сказал Матео. – Но когда я собирал материалы для статьи в Испании, до меня дошли слухи кое о чем другом. Более старом, уходящем в столетия назад. – Он тоже взглянул в окно и сразу отвернулся, словно смотреть на это существо слишком долго было ошибкой. – О предшественнике современного кобрадора. Я слышал разговоры, будто это существо все еще живо, обитает в отдаленных деревнях. В горах. Однако я не смог найти ни его, ни кого-нибудь, кто его нанимал.

– И этот древний кобрадор другой? – спросила Рейн-Мари.

– Он тоже коллектор, но взыскивает другие долги.

– Другие по величине долга? – уточнил Гамаш.

– По типу долга. Один долг – финансовый, часто губительный, – сказал Матео, глядя на фотографию в газете.

– Другой долг – нравственный, – сказала Леа.

Матео кивнул:

– Пожилой мужчина, с которым я говорил в деревне у Гранады, видел одного такого, но только однажды, еще мальчишкой, и издалека. Кобрадор шел за старухой. Они исчезли за углом, и больше он его никогда не видел. Под запись он говорить не захотел, но показал мне вот это.

Матео извлек из кармана мутную фотокопию мутной фотографии.

– Он сделал этот снимок своей камерой «Кодак-Брауни».

На фотографии была узкая крутая улочка, стены домов подступали к самой дороге. Снимок запечатлел лошадь с телегой. А вдали на углу – что-то еще.

Гамаш снова надел очки и поднес газету к самым глазам. Потом передал ее Рейн-Мари.

Медленно сняв очки, сложил их. И все это – не сводя глаз с Матео.

На фотографии была фигура в мантии и маске. С капюшоном на голове. А перед темной фигурой – мутное пятно. Серый призрак, спешащий исчезнуть.

– Снимок сделан ближе к концу гражданской войны в Испании, – сказал Матео. – Я не хочу думать…

Но ошибиться было невозможно. На фотографии, снятой почти сто лет назад, было изображено существо, которое стояло сейчас в центре Трех Сосен.

* * *

– И вы поверили в это, старший суперинтендант? – спросил прокурор.

Его звание в устах прокурора теперь казалось скорее издевкой, чем обращением.

– В тот момент мало кто понимал, во что верить. Все это представлялось не только странным, но и, откровенно говоря, невероятным. Не мог какой-то древний испанский коллектор появиться в маленькой квебекской деревеньке. Я бы и сам не поверил, если бы не видел своими глазами. Фотографию – и существо на лугу.

– Насколько я понимаю, вы взяли бумагу, которую вам показывал Матео Биссонетт.

– Да, я взял копию.

Прокурор обратился к секретарю:

– Вещественное доказательство «Б».

Фотография Трех Сосен в то серое ноябрьское утро исчезла, вместо нее появилось то, что поначалу казалось тестом Роршаха.[9] Серые и черные пятна, размытые, неопределенные границы.

Наконец все это объединилось в некое изображение.

– Оно?

– Да, – сказал Гамаш.

– И это то, что вы видели на деревенском лугу?

Гамаш уставился на этот образ, на сборщика нравственных долгов, и опять ощутил трепет.

– Да.

Глава пятая

Жаклин месила тесто, налегая на него всем телом. Она ощущала его под руками – податливое и одновременно плотное. В том, как она мягко покачивалась взад и вперед, взад и вперед, было что-то созерцательное и чувственное.

Глаза ее были закрыты.

Она месила и покачивалась. Месила и покачивалась.

На ее руки легли другие – более старые, более холодные, пухлые.

– Думаю, этого достаточно, ma belle,[10] – сказала Сара.

– Oui, madam.

Жаклин покраснела, поняв, что опять переусердствовала с багетом.

Если она не научится этому, то потеряет работу. Как бы хорошо она ни готовила печенье, пироги и наполеоны, если ты не умеешь печь багет в Квебеке, то для малой пекарни ты человек бесполезный. Сара хотела бы ее оставить, но у нее не будет выбора.

От этого зависело все. А Жаклин раз за разом проваливала экзамен.

– Ничего, научишься, – сказала Сара успокаивающим тоном. – Почему бы тебе не закончить птифуры? Мадам Морроу заказала две дюжины. Она говорит, для гостей, но…

Сара рассмеялась. Смеялась она всем телом и от души. Противоядие от страхов Жаклин.

Антон, наверное, готовит что-нибудь по соседству. Пытается приготовить блюдо, которое поразит Оливье. Чтобы убедить владельца бистро произвести его в шеф-повара. Или хотя бы в помощники. Или хотя бы отправить на подготовительные курсы.

Все, что угодно, кроме мойщика посуды.

Но Жаклин подозревала, что сердце Антона сейчас не лежит к поварскому искусству. С того времени, как появилась фигура в мантии.

Даже если доживет до ста лет, Жаклин не забудет этого выражения на лице Антона, когда они обсуждали существо на деревенском лугу. Когда она предложила обратиться к Гамашу. Рассказать офицеру полиции о том, что известно им обоим.

– Ты не больна? – спросила Сара.

– Просто задумалась.

– Вот в этом-то и проблема. Когда делаешь багеты, нужно очистить свой ум. Открыть его. Ты удивишься всем тем красотам, которые появятся, когда ты отпустишь свой ум.

– Вы хотите сказать, когда сойдешь с ума? – спросила Жаклин.

Сара уставилась на нее, потом снова рассмеялась.

Не часто эта серьезная, чуть ли не угрюмая молодая женщина отпускала шутки.

Может быть, она не такая уж и серьезная, подумала Сара. Иногда в ней проскальзывало некоторое легкомыслие. К тому же она была не так уж и молода. Молода по сравнению с Сарой, но ее ученице было уже лет тридцать пять.

Однако в этом и заключается прелесть искусства пекаря. В полной мере ты овладеваешь им только с возрастом, когда у тебя появляется больше терпения.