Стив Кавана - Защита

• Название: Защита
• Автор: Стив Кавана
• Жанр: Детектив
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-04-099082-5

Стив Кавана – не только блестящий адвокат, но и выдающийся писатель. Он – новая звезда мирового детектива и триллера. Его романы характеризуются сумасшедшей динамикой и вместе с тем четкой, выверенной адвокатской логикой. Эти книги читаются буквально на одном дыхании. Которое часто перехватывает – то от ужаса, то от восторга… Некогда Эдди Флинн был вором и мошенником. Затем стал адвокатом. Оказалось, что особой разницы между тем и этим нет. Поэтому уже год как Эдди поклялся больше никогда не переступать порог зала судебных заседаний. Но клятву пришлось нарушить. Да и как тут не нарушишь, когда к твоей спине привязали взрывчатку, а единственную 10-летнюю дочь взяли в заложники? Флинн должен выиграть безнадежный процесс для главы русской мафии Нью-Йорка, которого обвиняют в убийстве. На все про все у него 48 часов. И это будет главная защита в его жизни…

---

Буквально выплевывая эти слова Волчеку, я вдруг ощутил, как волосы у меня на загривке становятся дыбом, а плечи наливаются тяжестью – чувство, которое мне не раз доводилось испытывать раньше и которое утром, в туалете, когда Артурас приставил мне к спине ствол, почему-то от меня ускользнуло. Когда зарабатываешь себе на жизнь сомнительными способами, то тут не до шуток. Опасность начинаешь чуять инстинктом, тем самым шестым чувством, что позволяет всегда быть на шаг впереди и терпил, и копов. Не будешь прислушиваться к этому голосу у себя в голове – и ты либо труп, либо гниешь за решеткой. Инстинкт этот есть абсолютно у всех, только далеко не все готовы беспрекословно ему отдаться. Многие наверняка испытывали ощущение, что за ними незаметно наблюдают, – сидишь, например, спокойно себе в баре, а кто-то сверлит тебе взглядом затылок. Вот на такие-то инстинкты «деловые» и заточены. Оттачивают их еще острей, учатся им доверять. И в тот момент моя «система раннего оповещения» буквально исходила тревожным звоном. Она всегда безотказно давала нужный сигнал: за тобой наблюдают; тебя срисовали; пора рвать когти.

В ту же секунду я понял, что на меня нацелен еще чей-то взгляд, не только Волчека.

Голова сама собой повернулась на шее, глаза задвигались вправо-влево, привычно сканируя пространство. В нетерпеливом ожидании надвигающейся битвы публика в зале возбужденно переговаривалась и пересмеивалась – словно жадная до крови чернь вокруг гладиаторской арены. Я сфокусировал взгляд на дальней стене, оставив отлов несообразностей окружающей обстановки на откуп периферийному зрению. Тогда-то я его и углядел. Человек явно выделялся среди остальных: не суетился, ни с кем не разговаривал. Застыл, словно бронзовый бюст среди взволнованного моря голов.

Едва я его засек, как сразу же понял, почему сразу же ощутил его единичное присутствие среди этой людской массы. Из всех ста или больше людей, заполнивших зал, он один сидел совершенно неподвижно, не сводя с меня пристального взгляда.

И я знал, почему.

Звали его Арнольд Новоселич. Я уже пересекался с ним года четыре назад и с тех пор никогда его не забуду. Это само по себе уже дело неслыханное, поскольку Арнольд обладает редким бесценным качеством – а именно полной неприметностью, свойством быть никем среди никого, безликим безобидным человечком в огромном городе, полном одиноких потерянных душ. Огромная залысина начиналась у него чуть ли не от самого его жирного затылка. На нем были тот же коричневый костюм, та же кремовая рубашка и те же здоровенные очки в черной оправе, что и при нашей первой встрече, но запомнился он тогда отнюдь не своей внешностью. Вообще-то Арнольд затратил немало трудов и усердия на то, чтобы сделать свой облик как можно более незапоминающимся. Его внешность и полное безразличие, которое та вызывала у окружающих, были его убежищем, его непробиваемой броней.

И я знал, что главный его дар – наблюдательность. Вуайерист от природы, он всегда что-то высматривал вокруг, практически не обращая внимания на самого себя – и, наверное, по этой-то причине никто не обращал внимания на него самого. Для одного из лучших в стране консультантов по отбору присяжных[10] – дар действительно редкостный. Он запросто предсказывал, что будет двигать тем или иным членом жюри при голосовании, как выстроится среди них социальная иерархия, кто будет верховодить, кто у кого пойдет на поводу… Что только Арнольд для этого ни привлекал: тут тебе и теория личности, и статистический анализ, и расовое профилирование – и, помимо всего прочего, еще один талант, который он предпочитал держать в секрете.

Познакомился я с Арнольдом четыре года назад, во время собеседования на роль отборщика присяжных по делу, которое я подготовил против одной фармацевтической компании. Помню, что был нисколько не впечатлен и даже немного растерян, впервые увидев Арнольда Новоселича, так сказать, во плоти, – хотя на бумаге Арнольд выглядел просто-таки лучшим по профессии. Согласно резюме – ни единого прокола. В каждом из дел, над которыми работал, сумел предсказать вердикт жюри с аптекарской точностью. Это сразу меня насторожило, но еще большие подозрения вызвал тот факт, что в четырех делах, в которых он выступал в роли консультанта, Арнольд ухитрился в точности предсказать решение каждого из присяжных еще до поименного голосования – стопроцентное попадание четыре раза из четырех! В этих делах я разбираюсь; таких вещей, как безошибочное предсказание, тут по жизни не бывает. Короче, прямо так напрямую и спросил – в чем же секрет?

Арнольд, видать, сразу просек, что от меня ничего не скроешь, раскололся. Выдал-таки тайну, тоже под большим секретом. Пока остальные консультанты только гадают, о чем могут вести разговоры присяжные, Арнольд уже знает все до последнего слова, потому как он отлично умеет читать по губам.

Вообще-то присяжным не полагается обсуждать дело нигде, кроме запертой на замок совещательной комнаты, но в реальности они постоянно треплют языками где только душа пожелает. Шепчутся, оценивая свидетелей, а в ключевые моменты процесса даже ругаются матерно. Арнольд все это видит – то есть читает – и мотает на ус.

Мазнув по Волчеку, мой взгляд сфокусировался на Арнольде, которых сидел футах в двадцати пяти от нас. Как бы ни пытался он укрыться от общественного взора, от меня-то ему ни себя, ни свое выражение лица было не спрятать. Страх чуть ли капал с кончика его толстого кургузого носа. Арнольд явно прочитал по губам мой диалог с Волчеком. И наверняка знает теперь про бомбу. Но совершенно неясно, зачем он здесь вообще и как распорядится полученной информацией.

Я повернулся обратно к Волчеку.

– Дайте-ка мне минутку. Мне нужно кое с кем пере…

Но закончить фразу не успел – зал дружно поднялся, поскольку к императорской трибуне гладиаторской арены уже устремилась судья Пайк.

Глава 11

– Мистер Флинн, если желаете выступить со вступительным словом, то прошу, – пригласила судья Пайк.

Старина Пайки была сегодня явно в настроении. Ну как же – дело громкое, пресса просто в рот заглядывает, а почти гарантированная посадка известного русского гангстера – отличная возможность взлететь по карьерной лестнице еще на ступеньку-другую вверх.

Вступительное слово – очень важная штука. Это ваш шанс показать присяжным свое видение дела в целом. Мириам буквально загрузила их всеми видами информации. Двадцать раз успела повторить, что доказательств для обвинительного приговора более чем достаточно. Как говорится, на уровне заклинаний. Шаман какой-то, а не юрист. Ладно, ну а мы по-другому попробуем. Встал – и немедля принялся теребить пиджак. Мешала бомба, которая вдруг показалась тяжеленной и чуть ли не горячей. Спина вспотела, хотя в зале было прохладно, да и сам я вроде успел остыть. Наклоняя графин, поймал себя на том, что слегка подрагивают руки. Медленно осушив стакан холодной воды, почувствовал, что готов. Мириам расположилась у себя за столом с блокнотом и авторучкой наготове. Ее свидетель-эксперт, доктор Голдштейн, сидел в трех рядах у нее за спиной, не парился. Показания ему предстояло давать от силы к вечеру, а то и вообще завтра, с утра пораньше. Я узнал его по фотографии на университетском веб-сайте. Вживую он выглядел даже еще большим ботаником, чем на совершенно жуткой фотке в Интернете.

Я повернулся к присяжным, одарил их улыбкой.

– Уважаемые члены жюри, чрезвычайно рад всех вас тут видеть. Миз Салливан проговорила сегодня порядка двух часов. Я же постараюсь уложиться примерно в две минуты. – Смешки среди присяжных. – Рассматривается дело о действительно ужасном преступлении. Задача обвинения – доказать вам, что совершил его Олек Волчек. Если к завершающему этапу слушания у вас останутся на этот счет какие-либо разумные сомнения, то ваш священный долг – оправдать обвиняемого. Но в любом случае выбор за вами. Миз Салливан требовала от вас признать мистера Волчека виновным. Мы же требовать от вас ничего не станем. Мы лишь просим вас тщательно рассмотреть предоставленные доказательства, а также призываем со столь же пристальным вниманием изучить и нашу позицию по данному делу. Все остальное же оставляем вам и вашему добросовестному суждению. Вот, собственно, и все, что я хотел сказать на данный момент.

Я сел.

В уголовном деле у присяжных, образно выражаясь, только две двери – одна «виновен», другая «не виновен». Мириам пыталась их в свою дверь затолкать. Я же свою гостеприимно приоткрыл и сделал ручкой – прошу, мол, к нашему шалашу. Присяжные – что прохожие на улице; не любят они, когда их куда-нибудь заталкивают. Любят, когда можно самим выбирать дорогу.

Доктор Голдштейн нервозно перебирал свои бумаги. Чем больше он изумлен и выбит из колеи, тем лучше. Прямо в данный момент передо мной стоял выбор – можно было либо сыграть обычным спокойным порядком, либо с ходу заманить Мириам в ловушку. С ловушкой был риск, что прилетит обратка, да такая, что мало не покажется. Но если выгорит, присяжные будут мои.