Эми Ньюмарк - Куриный бульон для души. Я решила – я смогу! 101 история о женщинах, для которых нет ничего невозможного

• Название: Куриный бульон для души. Я решила – я смогу! 101 история о женщинах, для которых нет ничего невозможного
• Автор: Эми Ньюмарк
• Жанр: Современная зарубежная литература
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-04-100488-0

Героини этого сборника танцуют, не дожидаясь, пока закончится дождь. Сталкиваясь с предательством мужчины, учатся забивать гвозди и по-прежнему считают себя желанными. Борются с болезнью с помощью кошек и творчества. А с неуверенностью в себе – с помощью красной помады. Отказываются от головокружительной карьеры ради детей. И все равно потом становятся успешными. Удивительные, ранимые, смелые, они рассказывают, как годами жили внутри очерченных кем-то границ. И как трудно, непривычно и прекрасно оказалось снаружи.

---

Причина стала кристально ясна однажды утром, когда Пол вернул мне одну из моих бухгалтерских книг. Он наклонился надо мной, чтобы положить ее на стол, и, когда убирал руку, его пальцы намеренно мазнули по моей груди, а другой рукой он интимно пожал мое плечо.

Он ушел раньше, чем я успела отреагировать. Я была в шоке и могла только хлопать глазами. Потом развернулась в кресле, пытаясь понять, заметил ли кто-нибудь из моих коллег, что случилось, но все были сосредоточены на собственной работе. Я снова никому ничего не сказала. Мне отчаянно нужна была эта работа. Из-за проблем со здоровьем я не работала почти полгода, а моему мужу платили недостаточно, чтобы покрыть счета, накопившиеся за время моей болезни.

Два дня спустя я устроила себе поздний обеденный перерыв и была одна в офисной кухне, когда туда вошел Пол. Мое сердце бешено забилось, а он улыбнулся и смерил меня сальным взглядом, задержавшись на моей груди.

– Мне нравится этот свитер, Мария, – похвалил он. – Он демонстрирует ваши чудесные активы… обе разом.

– У меня перерыв закончился. Пойду-ка я на место, – нервно пробормотала я, протянув руку за сумкой. Я надеялась, что мой голос не выдал того страха, который я ощущала.

К моему изумлению, Пол твердо ухватил меня за руку, когда я пыталась проскользнуть мимо него.

– Сядьте. Расслабьтесь, – велел он. – Спешить некуда. И я точно знаю, ваш начальник не рассердится, если вы на пару минут опоздаете.

Шутник!

– У… у меня много работы, – пролепетала я, вывернув руку из его хватки и метнувшись к двери. И услышала его довольный смешок за спиной.

В следующие несколько дней новых инцидентов не было. Я старалась больше не оставаться в кухне одна, вообще отказываясь от перерывов, если, когда я туда заглядывала, там не было кого-нибудь из коллег.

Также я начала замечать, что Пол ведет себя неподобающе со всеми моими молодыми коллегами: похлопывает по плечику, невзначай поглаживает по ягодицам, когда проходит мимо, обнимает – слишком крепко и слишком долго. Секретарша Сюзан проводила много времени в его кабинете за закрытыми дверями и часто выходила оттуда растрепанная, не зная, куда глаза девать от стыда, торопливо поправляя блузку или юбку.

У меня начались проблемы со сном; я стала дерганой и застывала, когда мой собственный муж спонтанно притягивал меня к себе, чтобы просто поцеловать. Он заметил это и спросил, в чем дело, но я не могла ему довериться. Он обращался со мной как с хрупкой принцессой, всегда защищал и был готов за меня драться. Я боялась того, что он может сделать, если я расскажу ему о чрезмерной фамильярности своего начальника.

Я знала, что обсуждать ситуацию с другими девушками было бесполезно. Они держались за эту работу и давно решили не подавать голос.

Ситуация достигла пика примерно через три недели после происшествия в кухне. Пол вызвал меня по телефону, велев прихватить с собой нужную ему папку. Когда я шла по коридору, ноги у меня словно налились свинцом. Сюзан увидела меня и низко наклонила голову, притворяясь, что печатает на машинке. Я вошла в кабинет. Пол сидел за столом, водрузив на него ноги. Он окинул меня цепким взглядом, ухмыльнулся и велел закрыть дверь.

– Чем я могу вам помочь? – спросила его, сохраняя дистанцию.

– Я же сказал тебе закрыть дверь. Сделай, что сказано, и иди сюда. Мне нужен массаж, – буркнул он.

– Прошу прощения? – ошарашенно пробормотала я.

– Ты меня слышала. Вчера вечером я вывихнул колено. Мне нужно каждый день делать массаж, пока не станет легче. А теперь делай, что говорят! Пора уже тебе понять, где твое место. Меня тошнит от твоих ханжеских ужимок! – рыкнул он.

Я возмущенно ахнула. Страх потерять работу сменился яростью. Мне надоело чувствовать себя жертвой всякий раз, приходя сюда, и я больше не собиралась с этим мириться.

– Это не входит в мои должностные обязанности. Обратитесь в массажный салон! – заявила я ему, внезапно успокоившись. – Что же до моего «места» – оно никогда не будет на коленях у отвратительного извращенца!

С этими словами я бросила папку ему на стол, развернулась и пошла к своему столу. Собрала вещи и покинула здание, сохранив при себе достоинство и гордость. Я не знала, что ждет меня в будущем, но понимала, что встречу его с новообретенной силой, смелостью и, самое главное, самоуважением.

Со временем я нашла другую работу, где чувствовала себя в безопасности, где меня ценили за то, что я делала, а не за половую принадлежность.

В тот день, много десятилетий назад, я была «одна в поле воин». Сегодня я с радостью вижу, что женщины объединяются, постепенно делая этот мир более благоприятным и безопасным местом для себя.

Мария Морин

Сигнальная сумка

Я твердо убежден, что уважение намного важнее и намного лучше, чем популярность.

Джулиус Эрвинг

Стоя у койки, врач спрашивает мою семнадцатилетнюю дочь:

– Пайпер, тебе нравится учиться?

Скрещенные на груди руки разоблачают его план – дискредитировать ее жалобы на физическое недомогание и выгнать из больницы. Мы уже не первый раз сталкиваемся с такими вопросами.

Я понимала, к чему он клонит, и мне, как матери, до смерти хотелось вклиниться в разговор, чтобы защитить дочь, но нужно было, чтобы Пайпер ответила сама. В конце концов, я не смогу защищать ее от таких обвинений всю жизнь. Я ждала ее ответа. «Не повышай голос, – думала я, – иначе он обвинит тебя в дерзости. Не запинайся, иначе будешь выглядеть неуверенной. Не плачь, иначе он навесит ярлык депрессии. И, самое главное, не одобряй его поведения молчанием».

Она посмотрела в глаза человеку в медицинском халате, нависшему над ней, и сказала:

– Конечно, нравится. Я учусь в частной школе и взяла программу повышенной сложности, она гораздо интереснее и позволит мне впоследствии поступить в хороший университет.

«Молодец, девочка, – думала я. – Отличная защита».

Но врач сдаваться не желал.

– Ты часто пропускаешь занятия?

– Вы, верно, шутите? – удивилась она. – Когда учишься по продвинутой программе, прогулять один день – все равно что прогулять неделю. За весь этот учебный год я пропустила только два дня. Терпеть не могу оказываться в отстающих, – Пайпер перевела на меня взгляд, и я подбодрила ее улыбкой.

Она могла бы рассказать ему, как во время уроков то и дело бежит со всех ног в туалет, где ее выворачивает наизнанку, а потом потихоньку возвращается за стол в классе, словно ничего не случилось. Или упомянуть, что перед первым звонком, пока ее подруги обсуждают вчерашний вечер, она идет в кабинет медсестры, чтобы сделать себе инъекцию гепарина в живот. И что во время обеденного перерыва она снова идет к медсестре, чтобы проглотить одну из многих горстей таблеток, которыми ей приходится давиться каждый день, чтобы в принципе иметь возможность ходить в школу. Но она знала, что не стоит вручать ему такое оружие. Чем больше фактов она сообщит мужчинам в белых халатах, тем больше вероятность того, что ее заклеймят симулянткой, притворой. Она уже научилась говорить им как можно меньше.

– Может быть, это просто твои «ежемесячные гости», – презрительно выплюнул он.

Пораженная, я заглянула в глаза Пайпер и увидела, как мгновенная растерянность уступает место изумлению.

Очевидно, он счел ее слабачкой, не способной терпеть менструальную боль. Тут я уже не могла себя сдержать:

– Вы действительно считаете, что ее увезли на «Скорой» из-за месячных? Вы сознаете, что ее перевезли сюда на машине «Скорой» из другой больницы, верно? Если бы дело было в менструации, в той, другой, больнице посмеялись бы над ней и отправили домой. Но они сочли ее состояние достаточно серьезным, чтобы отправить ее сюда.

Я умолкла и стала ждать, какое последует наказание. Как я посмела сомневаться в том, что говорит врач?! Врач и мужчина, если уж на то пошло.

– Ну, они ошиблись. Она может отправляться домой.

Я поморщилась.

– Будете ли вы столь любезны поставить ей подобающий диагноз?

– Я считаю, что это вирус гриппа, – пробормотал он.

– Она несколько месяцев страдает приступами рвоты. Неужели грипп длится так долго?

Я подобралась, понимая, что переступила черту, усомнившись в его диагнозе. Но что нам терять?

Он покачал головой.

– Вы не могли бы хотя бы пропальпировать ее брюшной отдел, чтобы понять, где источник боли? Как я уже говорила, это длится не один месяц.

Он свирепо уставился на меня.

– В этом нет необходимости. Пусть одевается и едет домой!

Он протянул дочери свидетельство о выписке. Я повернулась к Пайпер, которая едва не плакала, и глазами сказала ей: не радуй его зрелищем своих слез.

И мы отправились домой – туда, где нет осуждения, сарказма, закатывания глаз и старания унизить.

Зная, что заболевание Пайпер хроническое и что в будущем нам предстоят новые встречи с равнодушными врачами, мы с дочкой разработали план.