Павел Корнев - Ренегат

• Название: Ренегат
• Автор: Павел Корнев
• Жанр: Боевое фэнтези

Небесный эфир пронизывает все сущее, и знающие люди способны прикасаться к нему, сплетать в заклинания, использовать в собственных целях. И отнюдь не всегда – во благо окружающим. Присягнувшие князьям запределья чернокнижники готовы принести в жертву потусторонним владыкам все и вся, лишь бы только добиться своего. Выявление отступников из числа ученого люда возложено на Вселенскую комиссию по этике. Филипп Олеандр вон Черен – магистр-расследующий, молодой и амбициозный. Он ритуалист и адепт тайных искусств, но волшебному жезлу предпочитает пару покрытых колдовскими формулами пистолей, а в подручных у него наемники и бретеры. Филипп не отступается от самых запутанных дел, не боится грязи и крови, ведь у него имеются собственные счеты к чернокнижникам. Впрочем, хватает и скелетов в шкафу. Неспроста же его прозвали Ренегатом…

---

Плеть накрутилась на шею мертвеца, обратное движение оторвало изуродованную голову, и та улетела прочь, бесследно канув в тумане. Тело упало, а следом осыпалась невесомым пеплом осиновая ветвь; обычная палка просто не была рассчитана на столь мощный поток силы. Я остался без инструмента.

Зависшие в воздухе эфирные фигуры дрожали и понемногу развеивались. Эманации запределья ощущались все явственней, пространство искажалось под их воздействием, мир словно закручивался в воронку. Точнее, не мир, нет – в воронку затягивало меня самого.

На изготовление нового жезла не оставалось времени; я ухватил ближайший луч семиконечной звезды, и пальцы не прошли через жгут эфира, а словно стиснули пруток раскаленного железа. Жуткая боль сотней осиных укусов метнулась от кисти к локтю, замерла на миг и поползла выше уже не столь быстро. Рука окуталась тончайшими лучиками, словно стянутую с плоти и проколотую кожу надели на ярчайший светильник. Меня всего перекорежило, но я не разжал пальцев и рывком отправил эфирную фигуру к гранитной плите, попутно придав ей вращение, как если бы раскручивал детскую карусель.

Сработало! Медленно вращаясь, звезда поплыла к месту силы. Воодушевление помогло перебороть боль, я позабыл о жжении, принялся хватать вспомогательные фигуры и швырять их вдогонку, но не абы как, а направляя каждую на свое место в единственно верном порядке. Косой крест! Пентаграмма! Око! Россыпь рун! Серп!

Эфирная печать плыла в воздухе, вращаясь вокруг собственной оси. Понемногу ее движение замедлялось, каждый новый символ добавлял волнистым лучам холодного белого сияния. Малые фигуры и вовсе пылали рукотворными светилами, от их нестерпимого блеска вновь наполнились слезами глаза.

Якорь! Фигуры резко остановились, и сразу застопорилось вращение. Энергетические потоки потянули печать и зафиксировали в нужном положении, как прижимает деревянную пробку к сливному отверстию толща воды.

О да! Я вскинул руку, намереваясь прикрыть глаза, но за миг до того заклинание обрело мимолетную материальность и рухнуло на гранитную плиту. Вспыхнуло! Пространство пронзила короткая судорога, меня отбросило прочь, миг спустя с хрустом переломились сухие сосны. По счастью, стволы лесных великанов повисли в воздухе, сцепившись сучьями с устоявшими под напором незримой стихии деревьями.

Перевалившись на бок, я стянул с горевшей огнем ладони перчатку, сгреб с земли ледяное крошево и зажал его в кулаке. Алые точки на коже быстро тускнели и пропадали, а вот боль проходить не спешила. По лицу потекло что-то теплое и липкое; я высморкался и снегом оттер кровь с бороды. Затем немного поколебался и поднялся на ноги. Точнее, попытался: голова пошла кругом, в ушах зазвенело, перед глазами замелькали серые точки.

Когда наконец слабость оставила меня, от потустороннего тумана уже не осталось никакого следа. Проведенный ритуал надлежащим образом запечатал место силы, и незримая стихия быстро успокаивалась. Не пришлось даже долго медитировать, чтобы привести в порядок собственное эфирное тело; все получилось само собой.

Левая рука? Что ж, какое-то время придется потерпеть… Я кое-как натянул перчатку на негнущиеся пальцы и поежился от пронзительного осеннего морозца. Азарт схлынул, начал бить озноб, застучали зубы. Обычное дело – пока двигался, холода даже не замечал, а тут разом до костей пробрало.

Камзол толком согреть не мог, а верхняя одежда осталась в дилижансе, поэтому я без всяких угрызений совести позаимствовал плащ чернокнижника, брошенный тем у костра. Мертвецу он точно ни к чему.

Выбрав из пепла не до конца прогоревший стебель крапивы, я откусил с конца узел, продул полую трубочку и приложил ее к алому угольку. Затянулся – и дым наждаком продрал глотку, провалился в легкие, заставил закашляться. После двух или трех вдохов сознание окончательно прояснилось, да и боль в левой руке слегка поутихла и больше не заставляла скрежетать зубами.

Накинув капюшон, я встал у гранитной плиты, которую прочертило несколько трещин, и оценил проделанную работу. Упрекнуть себя было решительно не в чем. К чему ложная скромность? Справился на отлично, хоть экзаменационную комиссию вызывай.

Поборов мальчишеское желание помочиться на жертвенник, я вернулся к кострищу и раскрыл валявшуюся там сумку. Первым делом пересыпал себе из тощего кошеля монеты, затем пролистал исписанную убористым почерком тетрадь. Записи, схемы, формулы, расчеты. Все – зашифрованное, с наскоку не разобраться. Сейчас, впрочем, и не до того.

Вытряхнув мелочовку вроде огнива, перочинного ножичка и письменных принадлежностей прямо на землю, я перебрал имущество чернокнижника, не отыскал ничего интересного и тщательно прощупал сумку, но тайника не сумел обнаружить и там. Пришлось перейти к самой неприятной части обыска и заняться телом.

И вновь ничего. Я даже не поленился стянуть сапоги, проверить швы и подкладку камзола, но ни подорожной, ни лицензии не нашел. Те, пусть и фальшивые, могли послужить отправной точкой дознания, а так канонику придется полагаться исключительно на зашифрованные записи. Негусто. Ну да это не моя головная боль.

Поднявшись на ноги, я напоследок окинул обезображенное тело внимательным взглядом и вдруг заметил в снегу рядом с обрубком шеи золотую нить. Точнее – тонкого плетения цепочку. Потянул ее, выудил семиконечную звезду, а рядом с той качался…

Я выругался. Рядом со святым символом на цепочке качался серебряный перстень с золотым гербом Ренмельского императорского университета! При жизни покойник был лицензированным бакалавром тайных искусств, и это обстоятельство все определенным образом усложняло.

– Ангелы небесные! – горестно выдохнул я и отправился в обратный путь.

Глава 2

К моему возвращению дилижанс уже вытолкали на дорогу, хмурые мастеровые о чем-то вполголоса переговаривались и косо посматривали на Хорхе, стоявшего поодаль с арбалетом в руках. Заплаканная горожанка истово молилась, ее отпрыск сидел на козлах, присматривал за лошадьми и казался вполне довольным жизнью. В этом возрасте все, что не убивает и не калечит или убивает и калечит кого-то другого, кажется захватывающим приключением. По себе помню. Ничего, скоро пройдет.

Сильвио де ла Вега успел допить бренди, но этим не удовлетворился, опрокинул фляжку и ловил на язык срывавшиеся с горлышка капли. Заметив меня, он отвлекся от этого занимательного действа и с интересом спросил:

– Удачно, магистр? Мы слышали выстрел!

– Удрал, подлец! – соврал я, откинул с головы капюшон и усмехнулся. – Так улепетывал, что даже плащ бросил! Добротный плащ, между нами. Носить еще да носить!

Южанин глянул на меня с непонятным выражением и промолчал, зато подбежавшие мастеровые наперебой принялись требовать, просить и умолять поскорее убраться отсюда, пока не явился кто-нибудь еще. Уверен, от попытки завладеть дилижансом во время моего отсутствия их удержал исключительно арбалет в руках Хорхе.

– Молчать! – прикрикнул я на дородных мужиков и направился к выложенным в рядок телам. Мои штаны и так были изрядно заляпаны грязью, опасение вымазать их еще больше не остановило от того, чтобы опуститься рядом с мертвецами на колени.

Мастеровые приближаться не рискнули, а вот Сильвио подошел и встал за плечом, но не произнес ни слова до тех пор, пока я не закончил молиться. Лишь потом он покрутил головой и сказал:

– Читать заупокойную по тем, кого сам же и прикончил… Нет ли в этом определенной… неискренности?

Южанин словно опасался обидеть меня, но я лишь устало улыбнулся:

– Вовсе нет, сеньор. Я от всего сердца желаю душам этих лиходеев найти покой на небесах.

– Как благородно!

– Что вы! Один лишь голый расчет. Преисполненные небесной благодати души не помнят былых обид. А вот если по нелепому недоразумению меня отправят в запределье, не хотелось бы встретиться с озлобившимися скотами, которых, как вы изволили выразиться, сам же и прикончил. Там, внизу, ничего не забывают, знаете ли…

Сильвио поаплодировал.

– Склоняю голову перед вашей предусмотрительностью, магистр!

Не обратив внимания на прозвучавшую в голосе собеседника иронию, я принял похвалу как должное и повернулся к мастеровым.

– Эй, вы! Грузите тела на империал! Не собираетесь же вы оставить их на поживу лесному зверью?

Именно так те и намеревались поступить, и я бы с чистым сердцем предоставил хоронить останки разбойников людям местного сеньора, но обстоятельства вынуждали поступить иначе.

– Зачем это вам, магистр? – удивился Сильвио.

– Думаю, стражники захотят на них взглянуть. Возможно, кого-то удастся опознать, – пояснил я и вновь повысил голос: – Шевелитесь, бездельники! Вперед! Или пойдете дальше пешком!

Угроза подействовала наилучшим образом. Пусть мастеровым и не хотелось ни прикасаться к мертвецам, ни тем более везти их рядом со своими пожитками, но спорить с людьми, которые только что прикончили вооруженных разбойников, у них духу не хватило. Взялись за дело как миленькие.