Нэйт Педерсен - История шарлатанства

• Название: История шарлатанства
• Автор: Нэйт Педерсен
• Жанр: Исторические приключения
• ISBN: 978-5-907056-19-0

«История шарлатанства» доктора медицины Лидии Канг и журналиста Нэйта Педерсена – это история худших способов лечения, которые практиковались врачами, целителями и мошенниками с древности до наших дней. Сегодня многие из этих способов кажутся нам невероятными: представьте себе времена, когда врачи прописывали опиум при младенческом плаче, ртуть при желтой лихорадке и прижигание раскаленным железом как средство от любовных мук. Эти рассказы о странном и откровенно опасном лечении, проиллюстрированные старинными гравюрами, фотографиями и рекламными листками, – не только важное свидетельство непреодолимой тяги человека к жизни, но и возможность задуматься о том, что шарлатанство не ограничивается прошлым. Ведь когда-нибудь и про наши современные способы оставаться здоровыми, красивыми и молодыми тоже может выясниться, что они бессмысленны или опасны.

---

Мэри Френсис Крейтон, «Борджиа с Лонг-Айленда», предстает перед судом, 1936 год

И хотя Мэри Френсис Крейтон прозвали «Борджиа с Лонг-Айленда», ее не смогли признать виновной ни в одной из этих подозрительных смертей. Несколькими годами позже ей удалось отравить мышьяком еще одну жертву (действительно, почему нет? В первые два раза сработало неплохо!). Теперь это была Ада Аппельгейт, жена мужчины, который вздумал путаться с несовершеннолетней дочерью Мэри.

Несмотря на кажущуюся очевидность уголовных дел, была причина, по которой доказать преступления Мэри оказалось очень сложно. В начале XX века мышьяк был повсюду.

Примите мышьяк два раза, завтра на прием можете не приходить

Мышьяк использовался в качестве лекарства со времен античности: он нашел применение как местнораздражающее средство, заставляющее поверхностные слои кожи погибать и отслаиваться. В случае заболеваний, сопровождающихся патологическим утолщением кожи, например при псориазе, это и правда работало, однако мышьяк назначали при любой кожной патологии, включая язвы и экзему. Сама по себе капелька мышьяка там и сям не приносила большого вреда, однако постоянное или чрезмерное применение приводило к хроническому отравлению мышьяком. И, как многие другие лекарства того времени, мышьяк применялся по поводу и без повода: для лечения лихорадки, боли в желудке, изжоги, ревматизма, а также просто для повышения жизненных сил. Начиная с «тонизирующих пилюль Эйкена» и «серной субстанции для рассасывания» и заканчивая «таблетками Гросса от невралгии», официальная медицина XVIII века, не гнушавшаяся шарлатанскими методами, обожала мышьяк.

Обратите внимание: половина наклейки на банке занята предостережениями о токсичности и информацией о противоядиях

В продаже можно было встретить и препараты от малярии на основе мышьяка, вроде «безвкусных капель от малярии и лихорадки» (назвали их так в противоположность главному конкуренту, хинину, обладавшему горьким вкусом). Убивали ли эти лекарства малярийных плазмодиев? Неизвестно. Однако некоторые доктора язвительно замечали, что мышьяк способен «излечить от лихорадки путем убийства пациента». Врач по имени Томас Фаулер, веривший в силу лекарства, разработал собственный состав, который на 150 лет стал самым известным препаратом мышьяка.

Фаулеров раствор, созданный в 1786 году, содержал 1 % арсената калия с лавандовой отдушкой – ее добавляли специально, чтобы человек случайно не спутал лекарство с питьевой водой. Заявлялось, что раствор лечит сифилис, паразитарную инфекцию, известную как сонная болезнь, и «болотную лихорадку» (теперь мы называем ее малярией). Так как врачи знали, что мышьяк применяется как раздражающее средство при кожных заболеваниях, раствор также назначали в надежде рассосать злокачественные опухоли кожи. Фармакопея 1818 года отмечает плачевные результаты: «к сожалению, многие положительные эффекты непродолжительны», «следует признать, что многим пациентам лекарство вредит». Фаулеров раствор мог приводить к недостаточности тиамина с развитием покалывания и зуда в конечностях, а также учащенного сердцебиения.

Что касается улучшения здоровья и жизненного тонуса, фаулеров раствор давал только внешний эффект. Мышьяк вызывает расширение капилляров на лице, поэтому у человека краснели щеки, что придавало лицу цветущий и здоровый вид, – но самочувствие от этого не улучшалось. Как и в случае многих других веществ вроде ртути, отравление мышьяком вызывало тревожные симптомы, например понос и помрачение сознания. Одним из способов понять, что лекарства с мышьяком работают, был обильный метеоризм, легко заметный без всяких лабораторных тестов и сложных исследований.

Помимо фаулерова раствора, прочие средства с мышьяком повсеместно использовались в течение всего XIX века: их втирали в кожу, применяли в клизмах или употребляли внутрь. Одним из излюбленных путей введения было добавление мышьяка в хлеб («хлебные таблетки»), а также в перец; кроме того, мышьяк вводили шприцами и вдыхали в виде паров. В одной из тогдашних книг по фармакологии он позиционируется как безопасное средство для кормящих матерей, которые могут лечить своих малышей собственным молоком, содержащим мышьяк. Также мышьяк применяли для лечения утренней тошноты и рвоты беременных. Можно бесконечно изучать перечень показаний: укус змеи? рахит? отравление спиртным? – мышьяк вылечит все это! Ну, или так казалось.

Однако в фармакопее Торальда Соллмана (1948) фаулеров раствор и другие препараты мышьяка именуются «непредсказуемыми и трудно контролируемыми как в своих положительных, так и в отрицательных эффектах». Сообщалось, что Карл Маркс прекратил принимать мышьяк, поскольку он «слишком отуплял его разум». Предполагается также, что из-за лечения фаулеровым раствором Чарльз Дарвин страдал от интоксикации мышьяком. Со временем мышьяк делает кожу более плотной и темной; «бронзовый загар» Дарвина, не зависевший от того, сколько он находился на солнце, мог быть связан именно с этим. Джонатан Хатчинсон отмечал, что влияние мышьяка «не повышает жизненные силы, а снижает их, делая больного апатичным и тревожным». Пациенты просили Хатчинсона: «Пожалуйста, не назначайте мне мышьяк, из-за него я постоянно чувствую себя больным».

У кого же всегда была под рукой бутылочка фаулерова раствора? Да у Мэри Френсис Крейтон! Но чтобы достичь такой концентрации мышьяка, которая была выявлена в трупе Чарльза, нужны целые литры раствора, которые трудновато незаметно подмешать в несколько порций пудинга. Так как же в его тело попало гигантское количество яда?

«Может быть, – вопрошали адвокаты Мэри, – Чарльз принимал его намеренно?» Звучит бредово? Да, если вы не знаете, кто такие арсенофаги.

Поедатели мышьяка из Штирии

Арсенофагами (или токсикофагами) прозвали группу деревенских жителей из герцогства Штирия (ныне территория Австрии), которые по собственному желанию употребляли мышьяк. Причем в большом количестве. Также их называли любителями крысиного яда: ведь мышьяк прекрасно подходил для уничтожения грызунов (как вскоре станет известно, Мэри Крейтон использовала именно мышьяк из крысиного яда, чтобы отравить своего брата и Аду Аппельгейт). Впервые об арсенофагах сообщил швейцарский врач Иоганн Якоб фон Чуди в 1851 году. Судя по всему, они принимали небольшие количества мышьяка, около половины грана (примерно 30 миллиграммов) несколько раз в неделю, но это постепенно приводило к накоплению смертельной дозы – до 8 гран, то есть 500 миллиграммов. Куски белого мышьяка измельчали и посыпали им хлеб или «маленький кусочек свиного сала». Ммм, вкуснятина. Мышьяк жители покупали у «странствующих травников или коробейников, которые, в свою очередь, приобретали его у стеклодувов из Венгрии, ветеринарных хирургов или знахарей». Не компания Pfizer, конечно, но сойдет.

Деревенская девушка из Штирии, около 1898. Это личико помогло продать немало яда

Жители Штирии хвастались повышенной выносливостью, сексуальной силой, розовощекостью и упитанностью. (Они даже кормили мышьяком своих лошадей.) Фон Чуди рассказывает об одной молочнице, которая хотела приумножить свои прелести, дабы привлечь возлюбленного. Она начала принимать мышьяк и «через несколько месяцев стала аппетитной и плотной – именно такой, какой желал ее видеть дружок». Так что она решила, что можно не останавливаться. Молочница увеличила дозировку мышьяка, пока «не стала жертвой своего кокетства, мучительно погибнув от отравления». К сожалению, теория «чем больше, тем лучше» была популярна – а в случае мышьяка она фатальна.

Как ни странно, токсикофаги постепенно становились зависимы от своего любимого яда. Прекратив принимать его, они начинали ощущать синдром отмены, в том числе потерю аппетита, тревогу, рвоту, повышенное слюноотделение, запоры и нарушения дыхания. Если человек не возвращался к приему мышьяка, порой наступала смерть. Больше того, далеко не все арсенофаги оздоровлялись от своей диеты – многие из них умирали страшной смертью.

Новость о токсикофагах всколыхнула медицинское сообщество тех лет. В «Бостонском медико-хирургическом журнале» (предшественник знаменитого «Медицинского журнала Новой Англии» – The New England Journal of Medicine) некий доктор Шевалье отметил: «Выявленные факты казались нам настолько неправдоподобными, что мы им просто не поверили». Некоторые считали, что шарлатаны продавали местным жителям мел под видом мышьяка; другие полагали, что яд просто недостаточно всасывается в виде кусочков. В то же время другие врачи выявляли в рационе арсенофагов реальный мышьяк – и хотя в то время не существовало полноценных анализов крови, история с поедателями мышьяка все же представляется шокирующей.