Мэри Стюарт - Грозные чары. Полеты над землей (сборник)

• Название: Грозные чары. Полеты над землей (сборник)
• Автор: Мэри Стюарт
• Жанр: Классические детективы
• ISBN: 978-5-389-16364-5

Книги Мэри Стюарт завоевали сердца миллионов читателей, получив при этом высокую оценку критиков, особо отмечавших ее мастерство в жанре авантюрного романа. Ей, как никому другому, удалось объединить в сюжете лирическую тему, детективные ноты и поистине кинематографический саспенс. Романы Стюарт переводились на многие языки и до сих пор продолжают покорять читающую публику всех стран мира. Героиня «Грозных чар» молодая актриса Люси приезжает на прекрасный остров Корфу и узнает, что по соседству живет ее театральный кумир – великолепный Джулиан Гейл, внезапно покинувший сцену два года назад. Его пребывание в Греции окутано какой-то тайной, проникнуть в которую Люси не удается. Неожиданно спокойствие мирного острова взрывается чередой ужасных событий… Во втором романе действие разворачивается среди альпийских пейзажей. В кадрах кинохроники, снятых на пожаре в какой-то австрийской деревне, Ванесса Марч видит своего мужа Льюиса в компании прелестной незнакомки. Ванесса потрясена, ведь Льюис должен находиться в Стокгольме по служебным делам! Она прилетает в Австрию, но там ее ожидают лишь новые загадки. Она понимает, что в жизни ее мужа есть большая тайна…

---

– Не направляйте эту штуку мне в лицо, – раздраженно запротестовал Макс. – Ничего не случилось, по крайней мере в том смысле, который вы имеете в виду. Просто этот ваш дельфин выбросился на берег. Мисс Уоринг пыталась столкнуть его обратно в воду, но не смогла, так что я привел сюда моторку и стащил его на веревке. В процессе этого мы искупались.

– Вы хотите сказать, – Годфри говорил с откровенным недоверием, – что вывели лодку в этот час ночи только ради того, чтобы спасти какого-то дельфина?

– Ну разве не мило с его стороны? – пылко вставила я.

– Необычайно мило, – согласился Годфри, не отводя глаз от Макса. – Готов поклясться, что слышал, как вы выезжали какое-то время назад.

– А я думал, вы сами уезжали, – парировал Макс. – И только что возвратились.

Ну вот, подумала я, мы снова вернулись к тому же самому: два ощетинившихся пса, воинственно кружащие друг возле друга. Впрочем, возможно, тон Макса казался сердитым лишь оттого, что он цедил слова сквозь зубы, сжатые скорее из-за холода, чем от злости, потому что он вдруг добавил вполне любезно:

– Я ведь сказал «привел», а не «вывел». Мы и впрямь выезжали около десяти и вернулись совсем недавно. Когда прибежала мисс Уоринг, Адони уже ушел наверх, а я еще оставался в лодке.

Годфри рассмеялся:

– Простите. Я вовсе не хотел умалять добрый поступок! Ну до чего же Люси с дельфином повезло!

– Да, а разве нет? – снова встряла я. – Я как раз гадала, что же делать, как вдруг услышала мистера Гейла. Я бы сбегала за вами, но Фил говорила, вас не будет дома.

– А меня и не было. – Мне показалось, Годфри хочет сказать еще что-то, но он передумал и произнес только: – Я уехал около половины одиннадцатого, а вошел в дом как раз, когда звонил телефон. Так вы нашли кольцо?

– Да, спасибо. О, это была настоящая сага, вы и не представляете!

– Жаль, я пропустил, – посетовал Годфри. – С удовольствием принял бы участие.

– Я и сам развлекся на славу, – заверил Макс. – Ладно, к черту вежливость, выслушаете всю историю целиком как-нибудь в другой раз. Нам лучше идти, если не хотим умереть от воспаления легких. Где ваши туфли, мисс Уоринг? О, спасибо. – Это в ответ на то, что Годфри высветил их фонариком. Макс подал их мне. – Надевайте скорее, ладно?

– Что это? – вдруг спросил Годфри резко изменившимся голосом.

– Моя куртка. – Я не обратила внимания на его тон, потому что вовсю дрожала и была занята крайне неприятным делом – натягивала босоножки на мокрые и облепленные песком ноги. – О, а вот и косметичка Фил. Мистер Гейл, вы не против?..

– Это же кровь! – заявил Годфри.

Он поднял куртку и направил мощный луч фонарика на рукав. Я удивленно подняла голову.

Там действительно оказалась кровь. Один рукав был весь в пятнах.

Я скорее почувствовала, чем увидела, как застыл Макс рядом со мной. Луч начал поворачиваться к нам.

– Прошу вас, – резко сказала я, – выключите фонарь, Годфри! В этом мокром платье я выгляжу совершенно неприлично. Пожалуйста, дайте мне куртку. Да, это кровь. Дельфин порезался о камень или еще что-то, он меня всю измазал кровью, прежде чем я спохватилась. Мне крупно повезет, если когда-нибудь удастся вывести пятна.

– Скорее, – бесцеремонно поторопил Макс. – Вы вся дрожите. Накиньте на себя. Ну давайте, пора идти.

Он завернул меня в куртку. Зубы у меня стучали, как пишущая машинка, а куртка, надетая поверх мокрого, облепившего тело платья, совсем не грела.

– Д-да, – проговорила я, – иду. Я вам все расскажу при следующей встрече, Годфри. С-спасибо, что пришли.

– Доброй ночи, – сказал Годфри. – Завтра зайду поглядеть, как вы.

Он повернул в тень сосен. Я увидела, как луч фонарика медленно прошелся по земле в том месте, где лежал дельфин, а потом снова вильнул к скалам.

Мы с Максом торопливо зашагали по пляжу. Холодный ветер насквозь продувал мокрую одежду.

– Куртка стоит пять фунтов пятнадцать шиллингов, – заявила я. – И счет будет выставлен тебе. У дельфина вовсе не шла кровь. Что ты сотворил со своей рукой?

– Ничего такого, что нельзя было бы вылечить. Сюда.

Мы находились у подножия лестницы к Кастелло. Я бы прошла мимо, но Макс протянул руку и остановил меня.

– Не можешь же ты идти всю дорогу в мокром. Пойдем наверх.

– Ой нет, наверное, мне лучше…

– Не глупи, почему бы и нет? Мэннинг позвонит твоей сестре. Если на то пошло, ты вполне можешь зайти. И я вовсе не собираюсь провожать тебя всю дорогу и потом плестись назад, не переодевшись. Более того, эти чертовы ботинки полны воды.

– Ты мог утонуть.

– Запросто. И каков был бы тогда счет, выставленный Аполлону?

– Сам знаешь, что очень большой, – ответила я очень серьезно, но так, чтобы он не слышал.

Глава 10

Пьян и сейчас. Но где он взял вино?

У. Шекспир. Буря. Акт V, сцена 1

Терраса была пуста, но одна из стеклянных дверей стояла нараспашку, и Макс провел меня сквозь нее в дом.

Гостиная, освещенная лишь маленькой лампой под абажуром на низком столике, казалась огромной и загадочной пещерой, полной теней. Близ темнеющего окна тускло поблескивала пасть пианино, а незажженный камин и громоздкий граммофон вырисовывались из полумрака, как саркофаги в каком-нибудь пыльном музее.

Сэр Джулиан сидел в кресле-качалке возле лампы, отбрасывавшей почти мелодраматический блик света на серебристые волосы и выразительное чело. Белый кот на коленях и поглаживающая мех элегантная рука довершали картину. Эффект получался до крайности театральный. «Ворон» Эдгара По, восхищенно подумала я. Не хватало лишь пурпурных портьер и хриплого карканья из тени над дверью…

Но в тот же миг я начала подмечать и другие, значительно менее приятные театральные эффекты. На столе возле локтя актера, под лампой, стояли на две трети опустошенная бутылка турецкого джина, графин с водой и два стакана. А сэр Джулиан разговаривал сам с собой – декламировал строки из «Бури», в которых Просперо топит свои книги. Он говорил тихо – разговор старого волшебника то ли с самим собой, то ли с небесными силами, от чьего королевства он отрекается. Никогда не слышала, чтобы он произносил этот монолог лучше. И если бы кто-то захотел узнать, многого ли стоит совершенная техника в сравнении с упорным еженощным трудом перед рампой, то ответ он мог бы найти здесь. Вряд ли сэр Джулиан сознавал, что произносит. Он был очень пьян.

Едва войдя в комнату, Макс резко остановился. Я замерла у него за спиной и расслышала, как он тихонько пробормотал что-то себе под нос. Потом я увидела, что сэр Джулиан не один: из глубокой тени за лампой вырос Адони. Как и Макс, он был в рыбацком свитере и башмаках – грубой одежде, лишь подчеркивавшей его потрясающую красоту. Однако лицо юноши осунулось от беспокойства.

– Макс… – начал он, шагнув вперед, но тут же осекся, заметив меня и состояние, в котором мы оба находимся. – Так это были вы? Что случилось?

– Ничего особенного, – коротко ответил Макс.

Сейчас было не самое подходящее время, чтобы придирчиво выбирать слова – или обижаться на них. Это стало еще более очевидно, когда Макс шагнул к свету и я впервые за вечер отчетливо разглядела его. Все напористое возбуждение, навеянное недавней маленькой интерлюдией в море, мгновенно исчезло; сейчас он выглядел не только встревоженным, но и сердитым и пристыженным, а еще – до предела измотанным. Левую руку он засунул глубоко в карман. Запястье было обмотано какой-то грязной тряпкой – наверное, носовым платком, – испачканной кровью.

Сэр Джулиан повернул голову:

– А, Макс…

Тут он заметил меня, и рука, поглаживавшая кота, приподнялась изящным, заученным жестом, выглядевшим столь же естественно, как само дыхание.

– «Ах! Вот богиня»… Нет-нет, это мы уже говорили, верно? Но как чудесно видеть вас снова, мисс Люси… Простите, что не встаю: кот, сами понимаете… – Голос его неуверенно оборвался. Похоже, сэр Джулиан смутно осознавал, что ему требовалось бы более сильное оправдание, чем кот. Губы его изогнулись в улыбке, такой расплывчатой, что от нее делалось не по себе. – Я тут слушал музыку. Не хотите ли…

Рука его не слишком твердо двинулась к выключателю стоявшего рядом на кресле магнитофона, но Адони быстро нагнулся и с какой-то ласковой греческой фразой накрыл кнопку ладонью. Сэр Джулиан оставил попытку и снова откинулся на спинку кресла, кивая и улыбаясь. С болезненным состраданием я заметила, что кивок перешел в дрожь, унять которую старому актеру стоило большого труда.

– Кто здесь был, отец? – спросил Макс.

Сэр Джулиан поглядел на него и отвел взгляд, который на менее примечательном лице можно было бы назвать уклончивым.

– Кто здесь был? А кому тут быть?

– Ты знаешь, Адони?

Молодой садовник пожал плечами:

– Нет. Когда я вошел, он был уже такой. Я и не знал, что кто-то должен был зайти.

– Не должен. Полагаю, когда ты вошел, он был один? Вряд ли ты бы иначе подал мне сигнал «путь свободен». – Макс опустил глаза на отца, который, не обращая ни малейшего внимания на их беседу, снова удалился в свой личный мир, затуманенную джином даль, освещенную пылающими углями и овеянную дымкой поэзии. – Хотел бы я знать, отчего он вернулся? Он тебе не говорил?