Джосайя Бэнкрофт - Вавилонские книги. Книга 1. Восхождение Сенлина

• Название: Вавилонские книги. Книга 1. Восхождение Сенлина
• Автор: Джосайя Бэнкрофт
• Жанр: Героическая фантастика
• ISBN: 978-5-389-16371-3

Вавилонская башня – величайшее из чудес света. Это огромный, как гора, слоеный пирог из воинственных и мирных уделов; это мир гениев и тиранов, воздушных кораблей и паровых двигателей, диковинных животных и таинственных механизмов. Всю жизнь проживший в сельской глуши, Том Сенлин убежден, что Вавилонская башня – сердце цивилизации, средоточие всего самого лучшего и возвышенного. Вместе с молодой женой он отправляется туда в свадебное путешествие – и теряет ее в толпе на городском рынке. Потратив два дня на бесплодные поиски, Том решает войти в башню, – вероятнее всего, жена уже ждет его внутри. И попадает в дьявольский лабиринт, нисколько не похожий на счастливый мир, нарисованный его воображением. Впервые на русском!

---

Фарфоровая чашка в его руках приковывала взгляд, хотя ему потребовалось время, чтобы понять почему. Ее край был расписан причудливой гирляндой из цветков кизила. Всего несколько месяцев назад Мария, в процессе объединения их хозяйств, распаковала заполненный соломой ящик фарфора, украшенного таким же рисунком. Ее набор был семейной реликвией, подарком от бабушки на свадьбу. В тот день Сенлин заметил, что кое-что из набора отсутствует, и, вдохновленный желанием угодить, а также стремлением к полноте, предложил найти замену.

Мария поблагодарила его и потянула за шею, поцелуем стирая угрюмость с его лица. Теперь Сенлин задавался вопросом: неужели он всегда хмурился, даже когда они были одни?

– Недостатки также часть набора, – сказала она. – Их нельзя заменить. Я знаю, когда и что сломалось или потерялось. Я сама разбила тарелку, когда мне было девять. Теперь я бессмертная часть картины. Меня устраивают мои недостатки, спасибо. – Она подмигнула и прижала язык к верхней губе. Такую рожицу она иногда корчила в классе много лет назад, и, вспомнив об этом, он с нежностью улыбнулся.

Нет, он не всегда хмурился.

Сенлин рухнул в кресло посреди уютной поддельной кухни и спрятал лицо в ладонях.

Глава девятая

В конце концов, вы неизбежно и неизменно обнаруживаете, что не готовы сделать осознанный выбор. Когда сомневаетесь, скажите: «Да». «Да» – это вечный паспорт. «Да» – это неразменная монета.

Популярный путеводитель по Вавилонской башне, I.XII

Сенлина привел в чувство назойливый звон колокольчика. Он с удивлением осознал, что заснул. На стойке со множеством колокольчиков, прикрепленной над плитой, звенел один – дергался вверх и вниз, вторя рывкам шнура, который исчезал в стене. Сенлин прыгнул к двери под колокольчиками, все еще сжимая в руках чашку, которая заставила его предаться размышлениям.

Он вошел в длинный обеденный зал, который вполне вписался бы в провинциальный особняк, если бывают особняки без единого окна. Вдоль обеденного стола, блестящего от полировки, стояло столько стульев с высокими спинками, что хватило бы на целый парламент. На стене между гобеленами висели ярко раскрашенные щиты. Также обнаружилось еще несколько латунных штуковин, прикрепленных к стенам на большой высоте. Может, это воздушные клапаны? В просторном камине тлели угли, их хватило бы, чтобы зажарить кабана. Комната пустовала, но Сенлин услышал приглушенные голоса по соседству.

Решив как можно дольше избегать других актеров в фарсе, Сенлин подошел к стойке с дровами, выбрал два полена, разрубленных на четыре части, и аккуратно разложил на решетке. Он не мог понять, откуда доносятся голоса. Кто бы это ни был, говорили пылко; хотя весело или разгневанно – он не мог сказать. В голове все еще не прояснилось после сна. Интересно, как долго он спал? Спектакль уже начался? Он ожидал какого-то введения или преамбулы. Сенлин потрогал галстук-бабочку и спросил себя, что будет, если он спрячется на кухне и позволит мелодраме развиваться своим чередом.

Одна из множества дверей обеденного зала распахнулась, и влетела женщина в пышном кринолине, скалящая зубы – он не понимал, от досады или отвращения. Сперва она не заметила Сенлина, который застыл, словно кролик. Потом на него все же обратили внимание, и оскал превратился в неубедительную улыбку.

– Исаак, где наш чай? – спросила она. За открытой дверью раздавалась напряженная перебранка мужчин. – Разве ты не слышал, как я звоню?

Сенлину понадобилось мгновение, чтобы вспомнить: Исаак – это он.

– Да, – сказал он, чувствуя легкое раздражение. Он привык быть тем, кто звонит, созывая детей на урок. Он провел шесть лет в университете не для того, чтобы сделаться воображаемым слугой какой-то незнакомки. Но, желая избежать ссоры, он вынудил себя ответить согласно роли, хоть и без малейшего энтузиазма: – Еще не готов.

Она придвинулась ближе, и он увидел, что ее щеки покраснели. Ее волосы, темные, как мокрый сланец, были уложены в высокую прическу. Кожа у нее была карамельного цвета, как у уроженцев Южного Ура. Ее черные, словно уголь, глаза и густые брови впечатляли, но не сочетались с платьем в оборках, персикового цвета. Она выглядела как торт с переизбытком глазури. Зрелище напомнило Сенлину о том, насколько легко испортить красивое произведение искусства вычурной рамой. Низкий вырез ее платья открывал пышную грудь.

Она взяла у него чашку, заглянула внутрь и перевернула вверх дном – та была пуста. Одарив дворецкого разочарованным взглядом, она сунула чашку обратно:

– Забудем пока про чай. Мой муж и мистер Шоу ссорятся в кабинете. Я думаю, будет лучше, если в комнате появится кто-то более спокойный.

Сенлина смутила ее игра. Она выглядела расстроенной, испуганной даже, но называла мужчин согласно именам их персонажей. Может, перед ним – талантливая актриса? До Сенлина вдруг дошло, что в Салоне не все такие любители, как он.

– Что я должен делать?

Актриса вскинула руки, подгоняя его, – выглядело это так, будто она хочет прогнать своенравного цыпленка, а не человека.

– Просто тихонько войдите в кабинет! – Миссис Мейфэр на миг вышла из роли, заговорив с сельским акцентом. Быстро опомнившись, она закончила более уравновешенно: – Пожалуйста.

Снова выхватив у него пустую чашку, она начала использовать ее в качестве реквизита: принялась пить воздух, отставив в сторону розовый мизинец. Если это представление должно было убедить его, что миссис Мейфэр держит себя в руках, ничего не вышло. Когда она опустила чашку на блюдце, раздалось громкое дребезжание.

Сенлин ее пожалел; она здесь так же неуместна, как и он.

Вздохнув тихонько и решительно, Сенлин слегка поклонился и сказал:

– После вас, мадам.

Комната выглядела скорее собранием трофеев, чем кабинетом: стены украшали старые охотничьи рога, шлемы и сабли. Над камином растянулся на колышках огромный мушкет длиной около шести футов. Сенлин усомнился, что он настоящий. Угол комнаты занимало внушительное чучело зверя, чей длинный коричневый мех от старости немного свалялся, но остался густым. Сенлину понадобилось несколько секунд, чтобы опознать животное: гигантский муравьед. Густой черный мех на горле, растопыренные когтистые пальцы и маленькие глаза-заклепки выглядели более драматично из-за размера существа: стоя на задних лапах, оно возвышалось футов на семь. На другой стене висели головы оленя, вапити и лося. В тусклом свете камина казалось, что звери злобно глядят на Сенлина.

Двое мужчин в смокингах спорили, расхаживая туда-сюда возле барной стойки из красного дерева, иногда останавливаясь, чтобы перелить содержимое хрустального графина в стаканы.

Сенлин с удивлением узнал мужчину, что был худее и моложе. Им оказался мистер Эдсел Пининг, который по-прежнему держал руки за спиной, а во время разговора наклонялся вперед, словно клюющая зерно курица. Пининг, в роли Оскара Шоу, молодого и романтичного помощника, с наслаждением погрузился в лиричные рассуждения о нелогичности любви и бесплодности бизнеса. Похоже, он не стал откладывать начало кризиса, на котором зиждилась пьеса. Он нырнул в этот кризис с головой.

Более крупный мужчина, играющий мистера Мейфэра, был краснолицым, седобородым и, как с тревогой подумалось Сенлину, очень пьяным.

Спорщики не заметили Сенлина, и он, тихонько пройдя к камину, поворошил угли кочергой, создав для ссоры героев более яркое и более театральное освещение. Женщина в кринолине не отходила далеко от Сенлина. Она уселась на оттоманке у камина, разложив юбки.

– Я взял тебя в свой дом, открыл тебе свои финансы, и как ты мне отплатил? Лапая мою жену? – Мужчина, играющий Мейфэра, рявкнул, взмахом руки усиливая слова, и плеснул алкоголем на яростно вставшего на дыбы муравьеда.

– Я плачу вам ответным доверием. Я продемонстрировал вам счетоводные книги моего сердца. И в точности как делец не может по своему усмотрению заставить цены на товары расти или падать, человек, которым движет сердце, не в силах руководить душевными порывами. Фондовая биржа сердца – непостоянная вещь. Миссис Мейфэр…

– …моя! Это не бизнес, это воровство, – перебил мистер Мейфэр и, ко всеобщему удивлению, разбил стакан об пол.

– Возможно, мы продолжим наш разговор, когда у вас хоть немного прояснится в голове, – сказал Пининг, едва сдерживая восхищение страстностью сцены. Он повернулся к женщине, чьи юбки накрыли и скамеечку для ног, и половину ковра, на котором стояла оттоманка. Пининг наклонился и поцеловал ей руку. – Моя дорогая, теперь я вас покину, чтобы подсластить наше воссоединение! Разве солнце прекраснее всего не во время заката и восхода? Пусть наши вечерние и утренние зори будут такими же яркими!

Когда Пининг снова выпрямился, хрустальный графин взорвался, ударившись о его затылок. Ореол летящих осколков блеснул в свете камина, отчего Пининг, как подумалось Сенлину, на миг превратился в ангела.