Джонатан Келлерман - Крушение

• Название: Крушение
• Автор: Джонатан Келлерман
• Жанр: Триллер
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-04-101009-6

Джонатан Келлерман – один из самых популярных в мире писателей детективов и триллеров. Свой опыт в области клинической психологии он вложил в более чем 40 романов, каждый из которых становился бестселлером New York Times. Практикующий психотерапевт и профессор клинической педиатрии, он также автор ряда научных статей и трехтомного учебника по психологии. Лауреат многих литературных премий. Несколько лет назад доктор Алекс Делавэр наблюдал маленького сына известной голливудской актрисы. А недавно мертвое тело бывшей звезды сериалов, опустившейся и всеми забытой, было найдено во дворе чужого роскошного особняка. Оказывается, последние годы она бомжевала. Алекс очень переживает за судьбу ее сына. Но мальчик бесследно исчез. Чтобы отыскать его, нужно сперва изучить историю матери. А история эта оказалась запутанным и страшным пазлом…

---

– Понятия не имею. Единственное о нем упоминание – имя в справке Шермана о переводе.

– Что он указывал про мальчика?

– Только то, что он существует. Ну что, теперь мы можем…

– Мне нужна копия.

– Там в основном даты… Начало проведения, окончание. У вас, кстати, окончания не было.

В ее устах это прозвучало как тяжкое преступление.

– Все равно, мне нужен экземпляр.

– У меня его нет. Всё в электронном виде на сайте головной организации.

– Это где?

– В Бостоне.

– Значит, можно легко найти.

– Можно, – согласилась она, – только там ничего нет.

– Ну а ваш экземпляр справки из Рейвенсвуда?

– Она нам не нужна: ее там не лечили, а просто приняли. И вообще, в дальнейшем не вижу смысла в…

– С того времени, как мисс Чейз поступила сюда, она ни разу не упоминала про Овидия?

– Да она вообще не разговаривала.

– Вы же сказали, что она спрашивала меня.

– В Рейвенсвуде, – Кристин отмахнулась. – И вообще, при чем здесь я? Ну так что, мы можем приступать?

– Когда я сориентируюсь. Я, кстати, до сих пор не понимаю, зачем ее прислали сюда, когда вы – всего лишь сетевая структура.

– Ничего мы не сетевая. Мы – полностью самостоятельная, полномочная организация.

– Меня это почему-то не убеждает.

– Мы полностью квалифицированы и уполномочены федеральным правительством и сотрудничающими местными органами на то, чтобы предлагать комплексные услуги в области психического здоровья. И будем добиваться своих целей, если что-то в этом городе потребует улучшений в данной области.

Бледные веки дрогнули. А с ними и бледные руки.

«Добро пожаловать в Эл-Эй».

– Бюрократия у вас на уровне? – как бы невзначай осведомился я.

– Худшее из зол, – ответила она без тени иронии.

– Сочувствую. В Википедии сказано, что вы сейчас на втором году трехгодичного гранта, то есть начинаете ощущать давление со стороны Национального института здоровья. Ваш мандат затрагивает в основном амбулаторных больных, но для этого вам нужно развить «сеть направлений внутри сообщества», а этого пока не произошло: впечатление такое, что город пытается осложнить вам жизнь. Но не чувствуйте себя ущемленными: нынче в Лос-Анджелесе все, кто пытается начать бизнес, проходят через это.

– Мы – не бизнес, мы…

– Без разницы. Дайте-ка я угадаю: вы арендовали это помещение как раз для того, чтобы привлечь к себе внимание строительного отдела, отдела зонирования, целого списка специальных общественных советов и комитетов, оценщика, плюс с вами наверняка активно взаимодействует департамент здравоохранения. Ну а в какой-то момент вам, с вашим профилем, придется организовывать питание для своего персонала и пациентов, а значит, предстоит пройти регистрацию как учреждение, связанное с общепитом, и сейчас вас прогоняют через все эти бюрократические препоны. Как вы, кстати, пока решаете этот вопрос? Берете еду навынос?

– Навынос, но высокого качества, – не преминула акцентировать Дойл-Маслоу. – Ладно. Могу ли я…

– Из-за волокиты вы вынуждены довольствоваться «краткосрочными кризисными госпитализациями», а лучший способ обеспечить их – это принимать не столь прибыльных «пятьдесят первых», освобождая местных врачей-практиков, нужных вам как источники получения направлений, от малоприятной возни с буйными.

«А при всей конкуренции за денежки министерских фондов, если вы не сдюжите к тому времени, как федералы нагрянут к вам с проверкой, ты лишишься своей титулованной работы, схваченной благодаря связям твоей матери с местным конгрессменом. Который и спроворил тебе должность в службе городского развития. Вуаля».

Кристин Дойл-Маслоу перешла в контрнаступление:

– Если вы отказываетесь в оказании услуги, давайте закончим с этим прямо здесь и сейчас.

– Почему же. Услугу я оказывать буду. Ведите.

Смерив меня подозрительным взглядом, она тронулась дальше.

– А как зовут доктора, который направил ее к вам? – поинтересовался я.

– Неру.

Я оторопело посмотрел.

– Ну что еще? – нетерпеливо воскликнула она.

Ладно, хватит пытать их еще и на предмет мировой истории.

– Спасибо за информацию, Кристин.

* * *

Зона ограниченного доступа была широкой, не мелкой и подразделялась на сестринский пост и стационарные палаты «A», «B» и «C» – каждая заперта на засов, а в двери глазок с миниатюрной заслонкой. Я прислушался, пытаясь по звуку определить, в которой из них содержится Зельда.

Всюду тишина.

Сестринская смотрелась скорее по-домашнему, чем по-больничному: на месте стойки деревянная столешница, возле журнального столика пара стульев с обивкой, а еще черный диванчик на пузатеньких ножках, еще обернутых магазинной пленкой. Правую стену занимал белый металлический стеллаж с красным крестом по центру. Слева за пустующим столом читал книжку мужчина в белой униформе. На его легкий взмах рукой я тоже ответил взмахом, а Кристин Дойл-Маслоу – нет.

– Вот и доктор, – сказала она. – Наконец-то соизволил прибыть.

Санитар встал и подошел к нам. Вид неброский: лет тридцать пять, лысоватый, с усиками. Бэйдж вдвое меньше того, что у Дойл-Маслоу, но информация на нем правдивая.

«Кевин Брахт, дипломированный медбрат».

Мы обменялись именами и рукопожатием.

– Рады вас видеть, док, – сказал Брахт. – Она сейчас спит. В основном только этим и занимается. – Он поглядел на дверь «А».

Кристин Дойл-Маслоу засобиралась уходить, попутно инструктируя:

– Выставление счета обсудите с Иветтой, на выходе. Вашу пациентку выпустят завтра утром. Оплата вам поступит в течение шестидесяти дней. Если понадобится продлить код «пятьдесят один пятьдесят», то здесь этого сделать не получится.

– Почему?

– Лимит наших полномочий.

– Она находится здесь уже два из трех отведенных дней?

– Полтора. Наш срок удержания – сорок восемь часов, а не семьдесят два.

– Вот как?

– Всего семьдесят два, но этот срок она уже частично отбыла в Рейвенсвуде, так что на удержание нам отводится всего двое суток, а там уже переход к комплексным амбулаторным услугам.

«Оказывать которые ты не обязана. Спасибо, Джозеф Хеллер»[10].

Кевин Брахт вежливо возвел брови.

– Нет проблем, Кристин, – сказал я. – Теперь делом займемся уже мы с мистером Брахтом.

Тишину разбила грохнувшая дверь.

– «Мистер Брахт» – это уже лишнее, – со смехом сказал медбрат. – Лучше просто Кевин. Ну вот, теперь вам посчастливилось составить знакомство с нашей Цаплей.

– Работать с ней, должно быть, сплошное удовольствие.

– Почти такое же, как иметь занозу в глазу. Как только мисс Чейз выйдет, я уйду сразу следом.

– Так быстро все бросите?

– А я и не нанимался. Для меня это временная сделка. Агентство перед трудоустройством ничего толком не разъяснило.

– Вы – фрилансер?

– Я – парень, которому нужна подработка. Три дня в неделю работаю в доме прикладного поведенческого анализа для взрослых аутистов. Недавно купили с женой дом, так что приходится суетиться сверхурочно. В основном сижу со стариками, за которыми нужен догляд по выходным, когда их обычные сидельцы уезжают. Дежурю также где по домам, где по хосписам.

– Непросто. Но всё лучше, чем здесь, – заметил я.

– Со смертью, док, я ладить могу. Это нормально, ожидаемо. А вот здесь, наоборот, сидишь как на вулкане. В психиатрии – да и во всем прочем, если на то пошло – наша Цапля ни ухом ни рылом. И вот как только до меня дошло, что случись какой-нибудь острый кризис, то я здесь окажусь наедине с собой, меня словно током прошибло. Врача-то я вызвать смогу, но что толку? В таких случаях все происходит моментально, и не хватало мне еще, не дай бог, оказаться в такой ситуации крайним.

Он снова указал на дверь «А».

– Пока проблем, тьфу-тьфу-тьфу, не возникало, только я все равно то и дело проверяю, как бы она ничего с собой не учудила. На ней та же одежда, в которой она к нам поступила, только обувь я у нее забрал подальше: тут вон гвозди в каблуках.

Из ящика стола Брахт извлек пару туфель – когда-то черных, теперь грязно-серых.

– Одно хорошо: палата для припадочных оборудована с умом. Так просто там ни обо что не ушибешься. Хотя…

– Спасибо, что пытаетесь держать ее в безопасности.

Улыбка возвратилась на его лицо.

– Мы с вами называем это «безопасность». А Цапля, пожалуй, употребила бы термин «оптимальное сопротивление повреждениям». Словом, пока мисс Чейз ведет себя сравнительно сносно.

– Есть ли какие-то симптомы, которые мне следует учитывать?

– Да в общем-то, нет, не считая беспрерывного сна. Такое, видимо, наблюдается у острых. С выходом всей этой дурной энергии они обычно впадают в спячку. Она действительно поступила к нам в сильном возбуждении – рвалась из своих пут, скрипела зубами, так что я ожидал худшего. Ну а потом тихонько с ней заговорил, и она поуспокоилась, а там вскоре отключилась, как лампочка. Как будто ей нужно было всего лишь услышать человеческий голос.