Ханна Оренстейн - Игра с огнем

• Название: Игра с огнем
• Автор: Ханна Оренстейн
• Жанр: Современная зарубежная литература
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-04-100607-5

Саше 22 года, она живет в Нью-Йорке, у нее вроде бы идеальный бойфренд и необычная работа – мечта, а не жизнь. Но как быть, если твой парень карьерист и во время секса тайком проверяет служебную почту? Что, если твоя работа – помогать другим найти любовь, но сама ты не чувствуешь себя счастливой? Дело в том, что Саша работает матчмейкером – подбирает пары для богатых, но одиноких. А где в современном мире проще всего подобрать пару? Конечно же, в интернете. Сутками она просиживает в Tinder, просматривая профили тех, кто вот-вот ее стараниями обретет личное счастье. Но однажды происходит невероятное – с фото на нее смотрит мужчина ее мечты. Познакомиться с ним? Это грозит увольнением. Остается решить, что же в жизни важнее – личная жизнь или карьера.

---

У Адама ворох коротких темных кудрей и легкая щетина. На фотографии он смотрит поверх настоящей бумажной газеты, подняв бровь, как будто кто-то застал его врасплох. Я открываю его профиль. «Я редактор Esquire в рабочее время, а по ночам пишу роман, – сообщает он. – Ум привлекателен, рыцарство не умерло. Надеюсь, тебе нравится южный выговор. Метр девяносто». Вот! Я пролистываю остальные фотографии: на одной он в лесном походе, на другой со своей крошечной старенькой бабушкой, а еще на одной с девушкой в белом сарафане в облипку, при виде которой я даже чувствую укол ревности, сама не понимаю почему. Я сбита с ног. Сочетание волос, глаз и имени Адам заставляет меня считать его евреем. Я смахиваю вправо.

«Совпало!» – объявляет Тиндер, и наши лица заполняют весь экран.

Я понимаю, почему одинокие люди подсаживаются на это. Парня заказать легче, чем пиццу.

Кэролайн заглядывает в экран.

– Поздравляю! Милый, – говорит она. – Скорее в твоем вкусе, чем в моем, но милый.

Учитывая ее бортовой журнал, это и к лучшему. Я наливаю в вазочки еще вина, и мы какое-то время смахиваем профили в Тиндере и ржем над самыми ужасными профилями. Как будто играешь в печальную версию игрушки, где надо кротов бить по головам: только подумаешь, что нашел самый чудовищный профиль, как тут же вылезает следующий.

– Напиши Адаму, – в конце концов объявляет Кэролайн. – Он – твой лучший шанс.

– Не знаю. Одно дело – база… Я не знаю, как с людьми разговаривать в этих приложениях.

– Что за тупизм? Просто поговори с ним.

Я пытаюсь придумать, что сказать.

– Девушки ведь первыми не пишут, так?

Кэролайн хватает телефон, зачитывает его профиль: «Ум привлекателен, рыцарство не умерло» – и печатает ответ. Широким жестом нажимает «отправить».

– Вот!

– Стой! – ору я, выхватывая телефон. – Что ты ему сказала?

Говоришь, рыцарство не умерло? Я тебе не верю. Я Саша, приятно познакомиться.

Ыыыыы.

– Кэролайн, теперь он решит, что я за ним гоняюсь. Не так надо писать возможным парам для клиента.

Она бледнеет:

– Прости. Я что, все запорола?

Я не знаю.

Перечитываю ее сообщение. Не так уж плохо. Если я собираюсь стать матчмейкером, нельзя целыми днями сидеть и ждать, когда со мной заговорит мужчина – нужно самой выходить вперед (вообще-то выталкивать своих клиенток), даже если от этой перспективы я вся покрываюсь мурашками. Если (когда?) Адам ответит, я скажу, что я от «Блаженства». Но пока я ничего не могу сделать.

Спустя две серии «Брод Сити», две вазочки вина и нескольких непристойных сообщений в Тиндере от озабоченных наступает время отметить мое вхождение в мир людей, у которых есть работа, ужином в «Отеле Тортуга», моем самом любимом в мире ресторане. Список гостей невелик: Кэролайн, Джонатан, его сестра (и моя подруга) Мэри-Кейт и ее жених Тоби. «Тортуга» – это никакой не отель, скорее забегаловка в мексиканском стиле возле Юнион-сквер, и семь кило, которые я набрала на первом курсе, почти целиком на ее совести. Ресторан одновременно яркий и немножко темноватый, там уютные кабинки, на одной стене нарисованы тропики, а остальные увешаны рисунками карандашом, на столах красные липкие пятна от пролитой замороженной сангрии. Когда мы с Кэролайн вплываем, то сразу видим Мэри-Кейт, склонившуюся над телефоном в углу одной из кабинок в глубине. Наше любимое место. Тоби одной рукой обнимает Мэри-Кейт за плечи.

– Привет! – я тянусь обнять их обоих.

Мы с Кэролайн проскальзываем в кабинку и садимся напротив. Мэри-Кейт не отрывается от экрана и хмурится.

– Что такое? У тебя расстроенный вид.

– Нет, все нормально. Мы с моей рабочей женой прикалываемся над стажеркой. Пришлось ее нанять, потому что она племянница главного редактора, но одевается она просто чудовищно. Представь Ким Кардашьян в 2008-м.

Я не могу вообразить, кто в наши дни станет носить столько леопардового принта.

– Жуть.

Мэри-Кейт – редактор социальных медиа на Glamour.com, что означает – она знает, как превратить мем в вирусный, но ни разу ни с кем не поговорила, не проверив Твиттер, с тех пор как ее три года назад взяли на это место. У нее модная, слегка взлохмаченная стрижка-боб, четкая красная помада и идеальная кутикула. Сегодня на ней платье глубокого синего цвета, который подчеркивает ее глаза. Большинство ньюйоркцев, и я в том числе, носят черное, но Мэри-Кейт придерживается философии, что сплошной черный – это для лентяев. Она спокойно мне об этом сообщает. Мы дружим с первой встречи, с тех пор как она навестила Джонатана в Париже, когда мы стажировались за границей. У Мэри-Кейт и Тоби летом свадьба. Я – подружка невесты.

Тоби машет официантке:

– Можно еще миску хрустящей картошки, пожалуйста? Спасибо, милая.

– Картошки, пожалуйста? – Кэролайн передразнивает его акцент. Он англичанин. Некоторым достается сразу все.

– Чипсов, – говорит Кэролайн официантке.

Тоби мне нравится. Я с ним всегда чувствовала какое-то родство, потому что у нас примерно одна цель: сочетаться браком с членом семьи Колтонов. Пока у него выходит лучше, чем у меня; он поставил вопрос ребром в прошлом году. Тоби куда круче меня. Он основал Rolodix, приложение, которое позволяет серийным искателям свиданий вносить биографическую информацию и фотографии каждого ухажера, любовника и пары из Тиндера в стиле настольного органайзера, чтобы делиться с друзьями. (Им воспользовалась даже я, когда не смогла вспомнить, кто такой Эван: шеф, который пожарил Кэролайн свиную отбивную, или дитя трастового фонда и амбициозный директор. Выяснилось, что ни тот, ни другой; это был тот заросший парень, который позвал ее на шоу комической импровизации, которое – спойлер! спойлер! – оказалось совсем не смешным.) Тоби не только заработал на нем кучу денег, GQ назвал его «самым горячим брогаммером по эту сторону Силиконовой долины», а The Wall Street Journal нашел «Ролодикс» «умным» и «идеально подходящим сегодняшней культуре свиданий, густо замешанной на смахивании». Я могу процитировать все по памяти, потому что это постоянно повторяет Мэри-Кейт. Жизнь несправедлива, и поэтому Тоби еще и красавчик: под метр девяносто, наполовину черный, и челюсть у него четкая, как бритва. Не будь он таким милым, его бы ненавидели из зависти.

Наши телефоны одновременно загораются: пришла эсэмэска от Джонатана. «Опаздываю на 15 минут, скоро буду».

– Ох, – произносит Мэри-Кейт, закатывая глаза.

Она отводит волосы левой рукой, как обычно – с тех пор как обручилась. Я понимаю, у всех бывают тики. Нормально. Но я не замечала, чтобы она так часто крутила волосы, пока на пальце у нее не появился двухкаратный круглый бриллиант от Анны Шеффилд в почти незаметной оправе.

– Та-ааак, расскажи про первый рабочий день! – говорит Мэри-Кейт, плеснув всем по бокалу охлажденной «Маргариты» из кувшина. «Маргарита» из «Тортуги» известна своей смертоносностью.

– Да, как все прошло? – эхом отзывается Тоби.

– Дождемся Джонатана, – говорю я. – Пусть сначала он присоединится.

Джонатан в конце концов приходит, бросает сумку «Голдман Сакс» на пол. Я встаю для поцелуя, вдыхая то, что делает его им. Он пахнет морской солью одеколона и офисными принадлежностями.

– Извините, задержался. Митч хотел, чтобы я просмотрел презентацию для сегодняшней сделки. Сказал, нужно только кое-что докрутить, но вы же понимаете, что это значит…

– Докрутить нужно было все, – заканчиваю я.

Все сводится именно к этому: Джонатан нормальный. Даже лучше, чем нормальный, – привилегированный. Он рос, поедая на завтрак оладьи, которые тут же и пекли, катался на лыжах в выходные и носил «Аберкромби и Фитч», не думая о цифрах на ценнике. Он играл в лакросс в старших классах и поступил в Колумбийский, потому что так делал его отец. Он всегда был популярным, так что мог увлекаться всякой заумью без опаски: собирал комиксы 70-х в старшей школе, вступил в команду игроков в викторины в колледже. Ему никогда не приходилось изучать ситкомы, чтобы понять, как общаются обычные семьи, или смотреть в кафетерии детского сада на крутых девчонок, не сводя с них глаз, чтобы узнать, что нормальное подают на обед. (Борщ – это явно было не круто. Облажалась.) Я до судорог хочу такой естественной нормальности, так наркоманы хотят героина. И вот, пожалуйста, передо мной метр восемьдесят образцового американца, наблюдай не хочу за его привычками, узнавай, какие фильмы должны вызывать ностальгию и как использовать «summer» в качестве глагола.

Джонатан проскальзывает в кабинку и садится рядом со мной.

– Как твой первый день? – спрашивает он, сжимая мне бедро.

Я глотаю «Маргариту».

– С ума сойти. Не верится, что мне за это платят. Я просто потусовалась с первой клиенткой, Минди, и она, честно говоря, офигенная, а потом искала парней, с которыми она могла бы встречаться.

А вот это я не могу сказать при Кэролайн: работа напомнила, как мне повезло, что я счастливо состою в серьезных отношениях.