Майкл Кеднам - Тропой Койота. Плутовские сказки

• Название: Тропой Койота. Плутовские сказки
• Автор: Майкл Кеднам
• Издательство: Литагент АСТ
• Жанр: Ужасы
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-17-112863-0

Добро пожаловать на страницы третьего тома серии антологий «мифической фантастики» от прославленных составителей Эллен Датлоу и Терри Виндлинг! В «Зеленом рыцаре» они исследовали лесной фольклор. В «Пляске фэйри» – наблюдали за феями, эльфами и прочими духами природных стихий. А сейчас обращают внимание читателей на трикстера – непредсказуемого и неугомонного персонажа, которого можно найти в сказках, мифах и легендах всего мира. Койот. Ананси. Братец Кролик. Лис Рейнард. Локи. Мауи. Тиль Уленшпигель. Истории о трикстерах – лукавых и могучих, беспринципных и мудрых, жестоких и обаятельных – испокон веков являются одним из основных сюжетов произведений фольклорной литературы. Теперь перед вами – двадцать шесть новых сказок и мифов о трикстерах от признанных корифеев современной фантастики – Холли Блэк, Чарльза де Линта, Патриции Маккиллипп, Джеффри Форда, Джейн Йолен и многих других.

---

так-то он кличет, —

да слышишь ли ты

меня?

Смеется она,

скаля клыки,

несется горящим небом,

укрывает черную землю

рыжим хвостом.

– А сказку расскажешь? —

шепчет,

так, что один он

слышит

шепот ее в отголосках

буйств

вечернего пира.

– Сказку? —

он говорит, —

Сказку

о женщине-псице,

что не идет

на зов

того, кто ее

приручил,

голосом – для начала,

после —

прикосновеньем,

ну, а потом

и песней?

– Сказку, —

шепчет она, —

сказку степей

и пустынь,

и вожделенья,

и ветра,

веющего

над кручами,

мчащегося

по равнинам,

того, что несет

безумие

из нашей родной

земли.

Наши миры

бесформенны,

зыбки,

но там, в груди,

в сердце моем —

моя сказка,

которой тебе

не отнять.

– Я умираю, —

он говорит, —

и ничего не останется,

только ивняк,

да пальмовый луб,

да голоса

за деревьями.

Что станешь петь,

когда кости мои

рассыплются

прахом

в земле?

– Спою я луне, —

отвечает она, —

о ветре,

что жгучим дыханьем

кожу вдруг

обдает.

Спою погребальную песнь

тебе,

кто мой голос смирил

касанием

бледной руки.

Но голос мой

волен,

не сдержат его

ни воск,

ни шнур,

ни оттиск печати.

С ветром летит он

над тихою тьмой

каньонов,

средь сосен

и чапараля.

Вовек не оставит

он этой земли,

огнем

устремится,

водой потечет

отсюда

к твоей

душе.

Кэролин Данн

* * *

Кэролин Данн – поэтесса, драматург, музыкант и мать, автор трех сборников стихов и книги Coyote Speaks, написанной в соавторстве с Ари Берком. Ее стихи и проза публиковались в многочисленных антологиях, а кроме этого она принимала участие в составлении двух антологий произведений современных индейских писателей.

Драматург и актриса, она – член Mankillers, чисто женской барабанной группы, исполняющей музыку в северном стиле, а также принимает участие в программе «Голоса Предков» Национального Центра Отри, лос-анджелесского музея американского Запада, посвященной индейскому национальному театру.

Хотите узнать о ее деятельности больше? Милости просим на ее веб-сайт: www.carolyndunn.com.

Примечание автора

В большинстве индейских сказок Койот изображается трикстером мужского пола, но иногда принимает и образ Койотихи, что часто попадается мне на жизненном пути. Это стихотворение – о ней, о вольной Женщине-Койотихе, которая бродит сама по себе. Мне нравится воображать ее гуляющей теплыми пустынными ночами среди скал Южной Калифорнии, подбирающей заблудившихся одиноких щенят и даруя им новый дом.

Игроки с Золотых гор

[25]

На полированной деревянной столешнице кружится в бешеном танце монета. Над ней, через стол, не отрываясь, взирают друг на друга двое. Две пары зеленых глаз, одна – цвета прозрачнейшего нефрита, другая дымчата, туманна, будто потускневшая медь, поблескивают в полумраке.

– Ну, полно, м-дорогая, ты просто-таки обязана предоставить мне еще одну попытку снискать твою благосклонность.

Мужчина глубоко затянулся сигарой, дымок которой мог бы потягаться на равных с тончайшими из благовоний.

Женщина подхватила монету и стукнула по ее ребру отлакированным ноготком.

– Ставка?

– Может, любовь?

– Снова любовь, – скучливо вздохнула женщина. – Куда подевались те старые дни, когда ты и слышать не желал ни о чем, кроме богатства?

– Все это было до того, как я увидел тебя во всем разнообразии обличий. До того, как ты обучила меня кое-каким новым трюкам.

– Значит, ты, Бурен, согласно поговорке собственной родины, пес не старый, а новый?

Мужчина по-волчьи осклабился и разразился лающим смехом.

– Я рожден здесь, м-дорогая. Как и мы все.

– Нет, никакой любви. Результатом ты все равно вечно недоволен.

Рукав шелкового халата женщины скользнул вниз, обнажая сливочно-белую кожу предплечья. Поставив монету на ребро, женщина щелкнула по ней ногтем, и монета вновь закружилась между игроками, посреди стола, оборачиваясь то золотым долларом, то бронзовым кругляшом с квадратным отверстием в центре.

– Я знаю, что тебе нужно на самом деле.

– Ну, это еще нужно поглядеть… – Мужчина склонил голову набок, точно прислушиваясь, но в комнате царила тишина, нарушаемая лишь едва уловимым звоном странствующей по столу монеты. – Вот идет какой-то юнец. Его приход сулит честную игру. – Он пыхнул сигарой и выпустил густой клуб дыма. – Жизнь и смерть?

Уголки губ женщины, вдруг сделавшихся алыми, точно пролитая кровь, дрогнули в намеке на улыбку.

– Идет.

Остановившись у небольшой витрины на Юнион Хилл, Юань Цзи окинул взглядом золотые буквы на стекле, совершенно незнакомые ему даже сейчас, после стольких месяцев жизни в Сан-Франциско. Остановить бы одного из прохожих американцев и спросить, та ли это лавка, да только смелости не хватает… Земляки, работавшие на швейной фабрике рядом с ним, часто шептались о заведении, где можно – путем тройного коленопреклонения и девятикратного челобитья – снискать покровительство злых духов. Поначалу Юань думал, что все эти небылицы рассказывают только затем, чтобы дать усталой душе отдых от долгой работы иглой и нитью. Теперь оставалось только одно: надеяться, что в этих сказках имеется хоть толика правды.

На поиски духов он отправился вовсе не ради себя самого. Да, порой пустой желудок напоминал о себе ноющей болью, нередко ему стоило немалых трудов сохранять ясность зрения, когда от голода кружился перед глазами весь мир, но тревожился он только о брате.

Всякий раз, возвращаясь поздним вечером с работы, Юань напевал себе под нос моления Будде Амита, надеясь не увидеть посреди улицы перед ветхим домом, где оба ютились в крохотной комнатушке бок о бок с множеством остальных, тела брата. Конечно, никто из жильцов не станет терпеть мертвеца под самым носом, так что труп тут же выволокут наружу и бесцеремонно бросят, словно тухлую рыбу.

Брат почти не вставал с тюфяка уже не первую неделю. Его мокрое от пота тело терзала горячка. Из заработанных денег Юань не оставлял себе ничего. Что оставалось после расчетов с домовладельцем, шло на еду и лекарства для брата. Чень был так плох, что не мог жевать, и разжевывать пищу за него приходилось ему, Юаню. Как же ему было стыдно, когда он, поддавшись слабости, проглатывал немного риса или, того хуже, кусочек свинины! Сам он жил одним чаем, не обращая внимания на то, что одежда начала болтаться на теле мешком.

Потянув на себя массивную бронзовую дверную ручку, он вошел внутрь. Здесь, напротив витрин, стояли два прилавка, слева – из тонкого бамбука, справа – из тяжелого мореного дуба. На дощатом полу между ними, деля лавку пополам, лежала шкура какого-то зверя. Увидев странные, напоминавшие ослиные, но с куда более густой гривой, головы с обоих концов длинного туловища, Юань присел на корточки и пригляделся к тупым, ровным зубам.

– Любопытствуешь?

Голос принес с собой волну аромата жасмина. Вскинув взгляд, Юань увидел, что за прилавком из бамбука сидит прекрасная маньчжурка с глазами цвета чистейшего нефрита и затейливой прической, украшенной ароматными цветами. Он и не слышал, как она вошла! Из скромности и подобающего почтения Юань поспешил опустить взгляд к полу. Судя по платью и выражению лица, она намного превосходила его в положении.

– Я никогда не видел подобных зверей, – с поклоном ответил он по-кантонски.

Справа фыркнули.

– Ну да, еще бы, – откликнулся по-английски кто-то третий.

Повернувшись направо, Юань увидел, что за вторым прилавком стоит человек – белый. Выглядел он, подобно многим другим американцам – толстый, сытый, маслянисто блестящая рыжая борода, прилизанные волосы, одет во множество слоев грубой колючей шерсти.

– Это тянитолкай, – пояснил американец, ткнув пальцем вниз, в сторону шкуры. – Чертовски редкий зверь. Может, последний на всем белом свете.

С этими словами он поднес к пухлым губам сигару.

Этого странного американского наречия Юань почти не знал, однако понял его слова так же хорошо, как если бы он говорил по-кантонски. И тут же сообразил, что сей факт – сколь бы ни маловероятный, если не совершенно невозможный – подтверждает: вот они, те самые духи, о которых его предостерегали!

Слегка напуганный, но не забывающий держать спину прямой, дабы не выказывать страха, Юань вновь поклонился – каждому по очереди, и остался стоять с опущенной головой.

– Вот это брось. Пялясь в землю, здесь, в Калифорнии, далеко не уйдешь. – Глубоко затянувшись сигарой, белый насмешливо хмыкнул. – Если, конечно, не золото ищешь.

– Бурен, не смейся над ним. Он в отчаянии.

Взглянув краем глаза налево, Юань увидел, что высокопоставленная дама поднимается с кресла. На миг аромат ее духов сделался невыносимо приторным. Внезапно что-то царапнуло шею сзади, заставив невольно вздрогнуть. Юань моргнул, и ощущение тут же исчезло как не бывало.