Майкл Кеднам - Тропой Койота. Плутовские сказки

• Название: Тропой Койота. Плутовские сказки
• Автор: Майкл Кеднам
• Издательство: Литагент АСТ
• Жанр: Ужасы
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-17-112863-0

Добро пожаловать на страницы третьего тома серии антологий «мифической фантастики» от прославленных составителей Эллен Датлоу и Терри Виндлинг! В «Зеленом рыцаре» они исследовали лесной фольклор. В «Пляске фэйри» – наблюдали за феями, эльфами и прочими духами природных стихий. А сейчас обращают внимание читателей на трикстера – непредсказуемого и неугомонного персонажа, которого можно найти в сказках, мифах и легендах всего мира. Койот. Ананси. Братец Кролик. Лис Рейнард. Локи. Мауи. Тиль Уленшпигель. Истории о трикстерах – лукавых и могучих, беспринципных и мудрых, жестоких и обаятельных – испокон веков являются одним из основных сюжетов произведений фольклорной литературы. Теперь перед вами – двадцать шесть новых сказок и мифов о трикстерах от признанных корифеев современной фантастики – Холли Блэк, Чарльза де Линта, Патриции Маккиллипп, Джеффри Форда, Джейн Йолен и многих других.

---

– Неужто вас не тревожит, что вы обращаетесь с людьми, как с животными? – спросил один из мужчин.

В его голосе слышался чужой, варварский акцент, но узнать его Нисе не удалось.

– О чем это ты говоришь? Эй, Мегаклес, подай-ка сюда вон тот кувшин вина! – откликнулся хозяин.

– Об этих рабах, – пояснил варвар.

Из покоев с пустым блюдом в руках вышел и двинулся через двор, к кухням, Киприос. Он был самым миловидным рабом в доме, но слишком уж хорошо знал о своей красоте. И пользовался ею, чтоб получать подарки от граждан и прочих свободных людей. Нередко уходил из мужских спален с дареными монетами. И никогда ни с кем не делился.

– Мы вовсе не обращаемся с рабами, как с животными, – возразил хозяин. – Ослы у меня по дому, как видишь, не расхаживают. И львы не стряпают в кухнях еду. И псам не позволено прясть пряжу, жать из олив масло и давить виноград. С рабами мы обходимся, как с рабами. Они куда более ценны, чем животные.

– А вот у меня на родине рабов не держат.

– Ну так, должно быть, ваша страна очень бедна. Мегаклес, налей-ка еще вина нашему неискушенному гостю! Пробовал ли ты когда-нибудь вино столь изысканного вкуса? Мы растим лучший виноград во всех окрестных землях!

– Кстати, Дракон, – обратился к хозяину Аристид, – вчера на рынке я заметил, как самая юная из твоих рабынь помогала Мегаклесу с покупками. Не думаешь ли ты в скором времени получить от нее приплод?

– От Нисы? Не знаю. Вполне возможно. Конечно, ей уже четырнадцать, самый возраст. Глаз ее остр – любой обман на рынке примечает быстрее всех в хозяйстве. И ловко прядет. И, к тому же, музыкальна…

– И весьма привлекательна, – добавил Аристид.

Аристид был хозяину ближайшим другом, и Ниса, если только могла, пряталась на женской половине всякий раз, как он заглядывал в гости. Уж очень не нравились ей ни его лапы, ни взгляды, что он бросал на нее.

– Будь она свободной женщиной, – продолжал Аристид, – я посвящал бы ей стихи. Но, раз уж она – рабыня, позволь заплатить тебе, дабы воспользоваться ею.

Хозяин расхохотался и пробормотал что-то – так тихо, что Ниса не разобрала слов.

– У нее все задатки хорошей, исключительно полезной рабыни, – сказал он в полный голос. – Даже не знаю, не рано ли портить ее тягостью да родами.

– Все твои убытки я возмещу с лихвой, – посулил Аристид. – Ну, ради нашей дружеской любви, окажи мне эту милость!

Ниса стиснула кулачки.

– Разве ты хочешь, чтобы твое родное дитя росло в рабской утробе? – заговорил кто-то еще. – Позволишь ему родиться рабом? Уж лучше излей семя в утробу жены – там его место по праву.

«Верно, – подумала Ниса. – Вот туда и излей».

– Жена уже родила мне троих прекрасных сыновей, – сказал Аристид. – Теперь я желаю наслаждений, а эта девочка с виду – совершенно в моем вкусе: стройна, почти как мальчик, лицо лучится юностью, на коже ни пятнышка…

– Тебя послушать – ты словно бы влюблен, – заметил хозяин.

Голос его зазвучал заметно мягче прежнего. Кто-кто, а Аристид мог выклянчить у него все, что угодно.

В животе Нисы зашевелился страх.

– Пс-с-ст! – прошелестело над галереей.

Ниса оглянулась. В дверях на женскую половину стояла, маня ее к себе, Евдокия, старшая из рабынь. Поднявшись на ноги, Ниса прокралась к ней, обе переступили порог и тихо прикрыли за собой двери.

– О чем они там говорят? – спросила хозяйка, понизив голос.

– Ни о чем интересном, – пробормотала в ответ Ниса. – Ни о политике, ни о торговле.

– И о философии не говорят?

Ниса улыбнулась. Философия немало забавляла их всех, но хозяйка была от нее просто сама не своя. Когда бы Ниса ни вернулась с рынка, хозяйка непременно требовала ее к себе и заставляла пересказывать все необычные теории, что обсуждали мужчины в стое[28]. Некоторые из свободных могли проводить в разговорах под сенью колонн стои весь день напролет – им-то не было нужды спешить от торговца к торговцу, чтобы пополнить домашние кладовые свежей рыбой, фигами и козьим сыром.

– И о философии, – подтвердила Ниса. – Говорили только о женщинах, причем – не о женах. И еще там, с ними, какой-то варвар, не знающий наших обычаев.

– Да, Дракон упоминал, что пригласил на сегодняшний симпосий[29] какого-то торговца лесом. Откуда-то с севера, почти с самого края света. А говорил ли мой супруг, – тут голос хозяйки зазвучал много резче, – о женщине, на коей не женат?

– Нет, не говорил. Это все Аристид.

– Аристид…

От этого слова повеяло холодом даже в жарком ночном воздухе женских покоев. А Ниса и не знала, что хозяйка тоже не любит ближайшего друга мужа…

Внутренний двор содрогнулся от громового хохота. Евдокия приоткрыла дверь, вновь впустив внутрь свет, свежий воздух и голоса, и женщины притихли. Мужчины все глубже и глубже тонули в вине, их шутки становились все громче и все грубее.

Ниса снова взялась за веретено. В каждый комочек шерсти, свиваемой в нить, вкладывала она молитву Гермесу, богу торговцев, воров и путников. «Помоги мне, – молила она. – О, быстроногий Гермес, заступник и душеводитель, провожающий тени умерших к последнему приюту, уведи меня из той жизни, какой я живу сейчас! Помоги мне украсть, похитить у хозяина саму себя!»

В доме, где Ниса родилась и жила, пока первая хозяйка не продала ее, разлучив с матерью, была у Нисы сестра по имени Кора, десятью годами старше нее. Сестра танцевала перед мужчинами, собиравшимися за ужином по вечерам. При виде Коры, упражняющейся в танцах, сердце Нисы трепетало от восторга, а во рту появлялся странный, сладкий, и в то же время горьковатый вкус: Кора была слишком близка к совершенству. Больше, чем рабыней. Живым воплощением красоты.

Один из гостей хозяина увидел Кору и возжелал ее. Нисе тогда было лет пять или шесть. Она не знала, какие там велись переговоры. Знала только, что спустя некоторое время сестра сделалась слишком больна для танцев; живот ее вырос большим-большим: вскоре ей предстояло родить на свет ребенка. Этот-то ребенок ее и погубил. Мать не хотела пускать Нису к покойной, но не попрощаться с сестрой она не могла и в комнату, где лежало тело Коры, в конце концов прорвалась. И увидела всю эту кровь.

Младенец остался жив, но хозяину он был не нужен. Кормилиц в доме в то время не имелось, утруждаться наймом кого-либо со стороны хозяин не захотел и потому унес ребенка за ворота, на склон холма, где обычно оставляли умирать нежеланных детей.

В ту ночь Ниса никак не могла заснуть. Стоило закрыть глаза – в ушах начинали звучать крики сестры. Наконец она поднялась, прокралась к алтарю на внутреннем дворе, кольнула палец кривым ножом и капнула кровью в пепел дневных жертв, моля Артемиду о том, чтобы остаться бездетной девой до конца своей жизни.

Молила, однако в душе не верила, что богиня откликнется на ее просьбы. Кто слушает мольбы рабов?

На следующее утро, еще до того, как солнце выглянуло из-за гребней восточных холмов, Ниса и Евдокия отправились с кувшинами для воды к общественному фонтану. Нисе больше всего нравилась горловина в виде головы льва, но Евдокия предпочитала ослиную голову. Из львиной головы вода текла медленнее, и это давало Нисе больше времени на разговоры с другими рабами и проживающими в городе иноземцами, сошедшимися к фонтану по тому же делу.

С Лирис Ниса подружилась еще в том, прежнем доме. Рабыни старше нее она в жизни не встречала, однако Лирис ходила по воду до сих пор – даром, что спина сгорблена, зубы и волосы выпали, а узловатые пальцы не гнутся от старости. Вот и в это утро она оказалась здесь, впереди Нисы в очереди к львиной голове. Увидев Нису, Лирис покинула свое место и встала с ней, в самом конце.

– Ниса! Как поживаешь? – спросила она.

Женщины, стоявшие впереди, сплетничали о хозяине, купившем так много овец, что не смог за них расплатиться, и о другом, чья жена подкупила раба, чтобы тот тайком провел к ней мужчину, пока муж на рынке, и, любясь с ним, стонала да вопила куда громче, чем на мужнином ложе.

– Орала во весь голос, будто чайка, – рассказывала одна женщина другой.

– Неплохо, – ответила Ниса Лирис. – Хозяйка ко мне добра. Еда хороша, и кормят досыта.

– Да, обычный ответ, но сегодня твои глаза говорят что-то иное, – заметила Лирис.

Обе продвинулись вперед. Остывшая за ночь земля холодила босые ноги. Над внутренними дворами, среди розоватых черепичных крыш, окружавших фонтан со всех сторон, поднимался к светлевшему небу дым жертвенников: горожане начинали новый день с поклонения богам. Много жертв. Боги будут довольны.

– Я всю жизнь надеялась выучиться ремеслам, – негромко пробормотала Ниса.

Лирис кивнула. Ее голова, укрытая покрывалом, едва доставала Нисе до плеча.

– Я играю на флейте. Не так прекрасно, как гетера Калонике, но знаю, что еще научусь. Я могла бы радовать людей. Могла бы играть на праздниках.

– Это верно, – согласилась Лирис, подтолкнув Нису вперед.