Александр Михайловский - Императрица Ольга

• Название: Императрица Ольга
• Автор: Александр Михайловский
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-5321-0373-3

Пятая книга серии «Никто кроме нас». Японская империя принимает условия России и заключает с ней мирный договор. Грандиозные перемены грядут в остальном мире. Внутри Российской Империи назревает заговор, который с успехом раскрывает Служба Имперской Безопасности, созданная усилиями пришельцев из будущего. Николай Второй покидает пост, а на его место заступает его сестрица Ольга, сразу показавшая себя достаточно жесткой и волевой императрицей.

---

Немного помолчав, Ольга пожала плечами и ответила:

– До иностранных газетчиков мне дела не будет. Любить нас мы Европу все равно не заставим, как ни изгаляйся; так пусть хоть они нас боятся, а значит, уважают. У европейской собаки, чтобы она не гавкала зазря, под носом всегда должна маячить палка, которой ее, если что, как следует отлупят за плохое поведение.

На этой оптимистической ноте совещание закончилось, после чего все присутствующие начали расходиться по своим обиталищам. В комнате же остались только великая княгиня Ольга, господин Одинцов и полковник Новиков. Ольга и Пал Палыч составляли послание царю Николаю со своей позицией по переговорам и ответ маркизу Ито, а полковник Новиков ожидал свою возлюбленную для того, чтобы совершить с ней прогулку на свежем воздухе. Политика – политикой, а жизнь-то продолжается…

* * *

27 июня 1904 года, ранее утро. Царское Село, Александровский дворец.

Капитан первого ранга Иванов Михаил Васильевич.

Несмотря на то, что император Николай совершенно оставил свою привычку истреблять воронье население Царского Села, встает он по-прежнему рано. Все так же выходит он в парк с ружьем на плече и карманами, полными патронов; но только больше ни в кого не стреляет. И даже промелькнувшая в кустах бродячая кошка не вызывает в нем больше охотничьего азарта. Со смертью драгоценной Аликс живодерские привычки у собирающегося в отставку государя пропали раз и навсегда. А может быть, дело в том, что его новая пассия госпожа Лисовая на дух не переносит таких развлечений своего кавалера, требуя, чтобы к кошечкам, собачкам и птичкам относились по-человечески…[4] И вообще, охоту на бродячих кошек, по ее мнению, должны быть объявить уголовно наказуемым деянием, потому что те массово истребляют крыс и мышей, кои не только портят огромное количество продуктов и грызут все, что плохо лежит (к примеру, кабели), но и разносят разные тяжелые болезни, вроде желтухи и чумы.

А Лисовую Николай уважает. Если поначалу в Алле Викторовне его привлекло только внешнее сходство с покойной супругой, то теперь, узнав ее поближе, он понял, что перед ним жесткая, волевая особа, способная превратить в чистое золото все, к чему бы она ни прикоснулась; и в то же время не потерявшая женского обаяния. Лишенный лидерских задатков, Николай с радостью готов спрятаться за спиной у этой женщины, которая и поймет его, и обиходит, и пожалеет. Лисовая ничуть не напоминает тех бизнес-вуменш, которые к своему финансовому успеху готовы идти хоть по головам, хоть по трупам. Ну да ладно, так даже лучше. Женится на ней Николай морганатическим браком и перестанет даже и думать о троне: во-первых – потому, что при морганатическом браке это невозможно, а во-вторых – Лисовой это на дух не надо. Она согласна быть Николаю верной женой, а его дочерям – доброй мачехой, но и только. Честолюбия в ней нет и на грош, если не считать желания гордиться хорошо сделанной работой.

Но с Лисовой император встречается по вечерам, а ранее утро – это мое время, ибо я тоже люблю прогулки ни свет ни заря, хотя и не таскаю с собой повсюду заряженного ружья. Нет, это не какие-то наши специальные встречи, просто если у Николая в этот день нет ко мне дела, то мы просто проходим друг мимо друга, раскланиваясь как добрые знакомые, а уж если у императора появляется желание поговорить, он останавливается и заговаривает со мной на интересующую его тему. Так получилось и на этот раз. Вообще-то я уже заранее знал, что такой разговор будет неизбежен, ибо еще раньше получил две шифровки от Одинцова. Одну – о японских мирных предложениях. Другую – о том, что наши товарищи на Цусиме решили по этому поводу, посоветовавшись с Великой княгиней Ольгой и небезызвестным Великим князем Александром Михайловичем. Мне было известно также, что будущая императрица уже начала показывать зубки и довольно резко осадила этого скользкого типа Сандро, а все наши ее дружно поддержали. Точно тогда Николай сказал про свою сестрицу: «Выслушает всех, но решать будет только сама».

Таким образом, когда после обмена приветствиями император Николай попросил меня немного прогуляться вместе, я уже был готов к разговору. Настроение у царя было как у Чебурашки: «Мы строили, строили и, наконец, построили! Ура!». Хотя, собственно, сам Николай ничего не строил, он сначала создал вполне дурацкую политическую конфигурацию, из-за которой война началась при неблагоприятных для России обстоятельствах, а потом всего лишь плыл по течению, позволяя своим министрам вытворять всяческие непотребства, лишь бы они его «не заслоняли». Но сейчас этот человек собирается уходить с политической сцены, а поэтому о нем, как и о покойнике, следует говорить либо хорошо, либо никак.

– Михаил Васильевич, – сказал мне император, встретив на узкой дорожке Александровского сада, – знаете, вчера я получил прелюбопытнейшую телеграмму с Цусимских островов от сестрицы Ольги и вашего милейшего господина Одинцова…

– Да, Ваше Величество, – ответил я, – я вчера тоже получил телеграмму с Цусимы.

– Так что же это получается, – спросил меня Николай, – победа?

– Пока что, – задумчиво произнес я, – это только признание Японской империей своего поражения. Чтобы это поражение японцев стало нашей победой, нам предстоит еще немало постараться, чтобы защитить наши завоевания от желающих их унизить и умалить. Мало победить. Помимо этого крайне необходимо защитить эту победу от тех, кто пожелает отобрать ее у нас за столом переговоров.

Никола закусил губу и спросил:

– Михаил Васильевич, вы намекаете на возможность повторения чего-то подобного Берлинскому конгрессу, когда у моего деда долгожданная победа над турками была украдена совместными усилиями европейских держав?

– Какие уж тут намеки, – пожал я плечами, – я вам прямо и неприкрыто говор, что сразу после того, как мы с японцами заключим прелиминарный мирный договор и прекратим боевые действия, со всех щелей, как муравьи на запах меда, набегут «великие державы». Британия и Североамериканские Соединенные Штаты, к примеру, будут стремиться пересмотреть условия так, чтобы все хотя бы свелось к довоенному статус-кво, а Франция и Германия под лозунгом «мы же друзья» постараются подсуетиться, чтобы урвать от русской победы что-нибудь и для себя, любимых. А ведь, кроме этих четырех ведущих держав, имеется еще и Австрия с Турцией, и даже Италия со Швецией, которые тоже с удовольствием примут участие в этом шабаше, если их туда, конечно, позовут. А их позовут… Во-первых – до кучи, чтобы мероприятие выглядело как можно более представительно и емократично. Во-вторых – для того, чтобы превратить этот конгресс по корейскому вопросу в судилище над Россией.

От неожиданности Николай даже остановился.

– И что же делать? – немного растерянно произнес он. – Прав был Папа, когда говорил, что в Европе нас не любят и боятся за огромность, и те государства, что заключают с нами союз, желают только урвать хоть что-то для себя.

– Но франко-русский союз ваш Папа при этом все же заключил, – заметил я, – и тем самым поставил Россию в положение собаки, которой виляет хвост. А тут еще введенный в ваше царствование «золотой стандарт», который заставляет российское государство брать «обеспечительные» кредиты в звонкой монете один за другим. Ну не хватает у нас собственной золотодобычи на поддержание денежного оборота, и все тут. Впрочем, мы уже договорились, что с франкобанкирами будут разбираться уже при Ольге Александровне, как и с тем, чтобы кратно увеличивать золотодобычу. Ничуть не сомневаюсь, что о поводу ее воцарения в их рядах случится величайший траур. Что же касается текущего момента, то нам надо поступить подобно хитроумному Язону, который кинул в ряды своих врагов тяжелый камень, а потом, воспользовавшись возникшим смятением, всех их уничтожил.

– Михаил Васильевич, – спросил Николай, – я, честно говоря, не понимаю, какой такой камень мы можем бросить в наших врагов, чтобы вызвать в их рядах смятение? Сказать честно, если ваш господин Одинцов успешно осуществит все, что он задумал по японскому вопросу, то для России от этого будет, конечно, сплошной прибыток, да только вот интересы всех остальных мировых держав он не учитывает вовсе. Крика при этом будет…

– Сказать честно, – ответил я, – нас не волнуют интересы ни одной другой державы, кроме России. Поэтому мы в состоянии так же «честно» пожертвовать союзником, как и союзник пожертвовал нами. Мы ведь пока еще держава-победитель, которая, помимо всего прочего, представляет себе перспективы политического и экономического развития хотя бы на десять или пятнадцать лет вперед. Камнем, который мы кинем в ряды наших врагов, будет вопрос Эльзаса и Лотарингии, а если вообще – то необъяснимой иррациональной вражды французов и германцев. Выход России из франко-русского союза по причине враждебных действий «союзника» так или иначе заденет практически все европейские страны, заставив их изменить свою политику, и ни о каком согласованном европейском антироссийском концерте не будет и речи. Вместо того разразится такая разноголосая какофония, что небу тошно станет…