Гордон Догерти - Assassin's Creed. Одиссея

• Название: Assassin's Creed. Одиссея
• Автор: Гордон Догерти
• Жанр: Историческая фантастика
• ISBN: 978-5-389-16536-6

Юная Кассандра воспитывается по суровым законам Спарты, она должна стать воином, не знающим страха и пощады. Когда у Кассандры появляется младший брат Алексиос, жажда битв и свершений уступает в ее душе место любви. Но внезапное предсказание оракула обрекает Алексиоса на смерть – если он останется жив, то погибнет вся Спарта. Пытаясь предотвратить неизбежное, Кассандра навлекает на себя гнев соотечественников и оказывается изгнанной из родного города. Ее ждет судьба наемницы – и пешки в игре могущественных и загадочных сил. Впервые на русском!

---

Взгляд отца сделался стеклянным.

Какой-то жрец схватил меня сзади за плечи. Второй вырвал из моих рук Алексиоса и передал старшему эфору. Тот принял сверток, будто сокровище, и затянул нараспев:

– Могущественный Аполлон, дарующий истину, великая Афина, покровительница городов и государств… воззрите на нас, склоняющихся перед вашей волей, смиренных и благодарящих вас за мудрость. А теперь… этот ребенок умрет.

Эфор поднял Алексиоса над головой и, миновав алтарь, остановился на краю пропасти.

Мать упала на колени. Ее пронзительный крик разрывал мне сердце.

Тело эфора напряглось. Он приготовился отправить моего брата навстречу смерти. В этот момент небо перечеркнула яркая молния. За ней последовали чудовищные раскаты грома. Казалось, молния ударила в меня. Я вдруг почувствовала необычайный прилив сил и осознала громадную несправедливость происходящего. Закричав во всю мощь легких, я вырвалась из цепких рук жреца. Словно бегунья на состязаниях, я рванулась вперед, в безумном отчаянии протягивая руки к брату. Время замедлилось. Я встретилась взглядом с малышом Алексиосом. Если можно было бы вплавить это мгновение в янтарь и остаться в нем навсегда, я бы непременно это сделала. Мгновение, где мы оба живы, связанные родственными узами. В тот миг я еще надеялась, что сумею схватить брата и спасти от неминуемой гибели. Но я споткнулась, потеряла равновесие и ударилась плечом о бок старого эфора. Послышались испуганные возгласы. Эфор взмахнул руками и, опрокинувшись, упал с обрыва… вместе с Алексиосом.

Оба скрылись в темноте. Крик эфора был похож на вопль демона, но быстро стих.

Я упала на колени возле самого края обрыва. Вокруг меня раздавались негодующие возгласы. Они становились все громче и безумнее, перемежаясь с проклятиями.

– Убийца!

– Она убила эфора!

Оцепенев, я смотрела в пропасть, подставив лицо хлестким струям ледяного дождя.

1

По ее щекам текли струйки морской воды. Стоя с закрытыми глазами, она вновь с ужасающей ясностью видела картины прошлого, запятнавшие и навсегда опозорившие династию Леонида. Двадцать лет. Для некоторых – вполне достаточный срок, чтобы забыть свои долги, сжиться с недостатками и примириться с прошлым.

– Только не для меня, – прошептала Кассандра, и полукопье в ее руках задрожало.

Она резко воткнула оружие в песок. Воспоминания померкли.

Кассандра медленно открыла глаза, привыкая к яркому солнцу весеннего утра. Лазурные воды, омывающие восточные берега острова Кефалиния, искрились, словно чаша с драгоценными камнями. Пенистые волны прилива накатывали на песок, теряли силу и превращались в прохладные булькающие ручейки, которые мягко перекатывались через босые ступни Кассандры. Мягкие облачка тумана, насыщенного соленой влагой, приятно холодили кожу. В безоблачном небе с громкими криками носились вечно ссорящиеся чайки. Большой баклан нырял в прозрачные воды, выискивая добычу. Восточная часть горизонта терялась в туманной дымке. В ней же скрывались афинские галеры, плывшие нескончаемой вереницей. Их силуэты скользили по более глубоким темно-синим водам, двигаясь в сторону Коринфского залива и дальше – к блокированной Мегаре. Яркие паруса раздувались, как легкие титанов. Ветер постоянно доносил скрип снастей и хриплые голоса многочисленных воинов, плывших на галерах. В начале года Кефалиния вместе с другими островами оказались под властью Афин. Война разрасталась, как раковая опухоль. Порой тихий голос внутри Кассандры призывал ее не оставаться безучастной к колоссальной смуте, захлестнувшей Элладу. Различия в идеологиях заставляли города-государства – недавних союзников – вцепляться друг другу в глотку. Но к кому примкнуть? Кассандра не испытывала симпатии к горделивым Афинам. Противостояла же им… непоколебимая Спарта.

Спарта.

Само это слово, проникнув в мысли молодой женщины, разрушило окружавшую ее идиллию. Кассандра искоса посмотрела на полукопье Леонида с железным наконечником, увенчанным крыльями. Вдоль лезвия вился затейливый узор. Древко, обломанное до половины первоначальной длины, обветшало и поблекло от постоянного натирания маслом. Раздумывая о своей судьбе, Кассандра всегда с удовлетворением отмечала, что единственная вещь, оставшаяся от обломков ее прошлого, тоже была обломком.

Пронзительный птичий крик прервал размышления Кассандры. Подняв голову, молодая женщина увидела баклана, вынырнувшего из воды. В его клюве была зажата серебристая макрель. Но к баклану стремительно приближался крапчатый орел. Испуганный баклан снова закричал, уронил полуизжеванную макрель и спешно скрылся под водой. Орел подхватил мертвую рыбину, но та выскользнула из его когтей и тоже плюхнулась в воду. Испустив громкий недовольный крик, большая птица развернулась и плавно полетела к берегу. Там, немного пробежав по песку, орел замер перед Кассандрой. Молодая женщина невольно улыбнулась: копье с обломанным древком было не единственным напоминанием о прошлом.

– Икар, мы же с тобой уже говорил об этом, – усмехнулась Кассандра. – Макрель ты должен был принести мне. Я бы изжарила ее для послеполуденной трапезы.

Икар внимательно смотрел на свою хозяйку. Светло-желтый клюв и умные глаза делали его похожим на недовольного старика.

– Ах вот оно что, – выгнув бровь, продолжала Кассандра. – Во всем виноват баклан.

У молодой женщины от голода заурчало в животе. Вздохнув, она выдернула из песка полукопье Леонида. На тусклой поверхности наконечника отражалось широкое лицо со светло-карими глазами, почти отвыкшими улыбаться, и толстая коса медно-рыжих волос, переброшенная через левое плечо. Одеждой ей служил темно-коричневый поношенный экзомис с застежкой на одном плече. Такую одежду обычно носили мужчины. Полукопье в руках Кассандры снова пробудило тягостные воспоминания, поэтому она торопливо привязала его к кожаному поясу, встала и повернулась, намереваясь уйти с берега.

Однако что-то привлекло внимание молодой женщины, заставив остановиться. Зрелище поражало своей неуместностью, словно пьяница, вздумавший учтиво себя вести. В морской дымке по волнам скользила галера. Одна из сотен. Но судно двигалось не в сторону дальних мысов, окружавших вход в Коринфский залив, а держало курс на Кефалинию. Кассандра прищурилась и разглядела белый парус, украшенный головой горгоны с цепким взглядом и перекошенным гримасой лицом. Столь омерзительное изображение Кассандра видела впервые: серовато-зеленые губы, приоткрытый рот, из которого торчали клыки, глаза, сверкающие, как угли, и змеи вместо волос, извивавшиеся на ветру, словно живые. Некоторое время Кассандра смотрела на страшный рисунок. Из глубин памяти всплыла легенда о Медузе – некогда красивой и сильной женщине, преданной и проклятой богами. Кассандра на мгновение даже почувствовала легкое сострадание к несчастной. Однако изображением на парусе странности галеры не исчерпывались. Хотя палуба судна была пуста, Кассандра ощутила на себе чей-то пристальный взгляд. Молодая женщина поежилась.

«Спартанские дети не должны бояться темноты, холода и неизвестности», – донесся из глубин похороненной памяти знакомый голос. Отцовский голос. Кассандра плюнула на песок, повернувшись спиной к морю и странной галере. Пронизанные язвительностью воспоминания об отцовских наставлениях – это все, что осталось от некогда уважаемой семьи. Странствующие торговцы рассказывали о запустении, постигшем дом Леонида. По их словам, Миррин, лишившаяся обоих детей, не вынесла горя и покончила с собой. «Из-за содеянного мною в ту ночь», – сокрушалась Кассандра.

Покинув берег, молодая женщина прошла полосу дюн, где ветер гнул песчаный тростник, и свернула на каменистую тропку, которая вывела Кассандру на небольшой выступ, глядящий в сторону берега. Там стояла простая каменная хижина, служившая молодой женщине домом. Белые оштукатуренные стены ярко сверкали на солнце. Легкий ветер раскачивал скрипучие шесты с подобием навеса из лоскутов. Тот же ветер шелестел в листьях и гнул ветки единственного росшего поблизости оливкового дерева. Возле разрушенной колонны был небольшой пруд с проточной водой. Туда слетались на водопой весело чирикающие зеленушки. До ближайшего города Сами было несколько часов ходу. Путники в этих местах появлялись редко. «Прекрасное место, чтобы окончить свою жизнь в одиночестве», – подумала Кассандра. Прежде чем войти в дом, она снова повернулась к морю. На горизонте проступали неясные очертания материка. «Как сложилась бы моя жизнь, не окажись прошлое таким жестоким?»

Нагнувшись под низкой притолокой, Кассандра вошла в свое жилище. Неутихающий бриз остался за порогом. Скромная обстановка единственной комнаты состояла из деревянной кровати, стола с охотничьим луком и сундука, где лежали старый плащ и сломанный гребень из слоновой кости. Никто не сажал Кассандру в клетку, на руках и ногах молодой женщины не бренчали кандалы, однако несчастная жила будто в тюрьме, где надсмотрщицей была нищета. Надежда когда-либо покинуть остров существовала лишь для богатых.