» » » Кристи Уотсон - Язык милосердия. Воспоминания медсестры


Авторские права

Кристи Уотсон - Язык милосердия. Воспоминания медсестры

Здесь можно купить и скачать "Кристи Уотсон - Язык милосердия. Воспоминания медсестры" в формате fb2, epub, txt, doc, pdf. Жанр: Биографии, издательство Литагент Аттикус. Так же Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги на сайте LibFox.Ru (ЛибФокс) или прочесть описание и ознакомиться с отзывами.
Кристи Уотсон - Язык милосердия. Воспоминания медсестры
Рейтинг:
Название:
Язык милосердия. Воспоминания медсестры
Издательство:
неизвестно
Жанр:
Год:
неизвестен
ISBN:
978-5-389-16664-5
Вы автор?
Книга распространяется на условиях партнёрской программы.
Все авторские права соблюдены. Напишите нам, если Вы не согласны.

Как получить книгу?
Оплатили, но не знаете что делать дальше? Инструкция.

Описание книги "Язык милосердия. Воспоминания медсестры"

Описание и краткое содержание "Язык милосердия. Воспоминания медсестры" читать бесплатно онлайн.



Одна из лучших книг 2018 года по версии The Guardian и The Sunday Times. Трогательное, лиричное, мастерски созданное повествование о непростой профессии медсестры и о людях, которым она помогала. Кристи Уотсон, британская писательница, в прошлом медицинский работник с 20-летним опытом оказания неотложной и других видов медицинской помощи как детям, так и взрослым, напоминает о том, что свойственно всем нам без исключения, и о том, какую важную роль играет в нашей жизни сострадание. «Мы можем лишь надеяться на то, что те, кто будет о нас заботиться, отнесутся к нам с добротой, сочувствием и самоотверженностью. Но можно ли привить эти качества? Присущи ли они человеку по природе или преходящи? С тех пор как Дарвин заявил, что нравственность предшествовала религии, альтруизм изучался учеными, теологами, математиками, сторонниками теории эволюции и даже политиками, но истоки человеческой доброты все еще остаются загадкой». (Кристи Уотсон)





Я представляю себе, как она, прямо как я, идет по больнице, шагает мимо зоны транспортировки пациентов: вся комната заполнена людьми – слишком больными, чтобы ехать на общественном транспорте, и слишком бедными, чтобы вызвать такси, – они ждут, когда их отправят домой. Ни у кого из них нет родственников, которые могли бы их забрать. Пациенты сидят в инвалидных креслах и на пластиковых стульях. На них пальто, халаты, одеяла. Они смотрят на автоматические двери, вглядываясь в лица незнакомцев, разглядывают то, что находится за этими дверьми, – смотрят на небо снаружи, на его пустоту. Позади ряда стульев, всеми забытый, жужжит аппарат для продажи напитков. Я спрашиваю себя, испытывают ли эти люди (большинство из них – пожилые и слабые здоровьем) голод, боль или страх. Ответ мне уже известен. Кажется, что в зале ожидания выписки больше людей, чем в приемной, где сидят вновь прибывшие пациенты. Все относительно. Возможно, пациенты, получившие серьезные травмы и борющиеся за свою жизнь в отделении неотложной помощи (ОНП), не считают себя счастливчиками, но, если рядом с ними есть семья и друзья, им, пожалуй, все-таки повезло.

Дверь в комнату вахтера без конца открывается и ударяет по груде пустых кислородных баллонов, похожих на гигантские кегли. Там за пультом сидит женщина с пушистыми кудрявыми волосами и нарисованными бровями, с зацепленным за ухо наушником, как у Мадонны, и микрофоном. Я провожу немало времени, пытаясь с ней подружиться. Но, несмотря на все мои попытки, она гавкает: «Чем могу помочь?» каждый раз, когда я с ней здороваюсь, словно впервые меня видит. И все же я не оставляю надежды.

По соседству расположена аптека – гигантский «магазин сладостей» для взрослых. Здесь есть выдвигающиеся подносы и целые километры выложенных рядами упаковок с таблетками. Изнутри аптека похожа на торговый зал биржи на Уолл-стрит. Если спуститься вниз по лестнице, то окажешься в подвале, где по коробкам разложены лекарства, которые могут понадобиться в экстренной ситуации. Каждый раз, когда их открывают, на них наклеивается специальный стикер, чтобы никто не взял ничего без учета. После этого в них заново кладется все недостающее, и коробки запечатываются. Многие лекарства в Соединенном Королевстве применяют без одобрения Национального института здоровья и клинического совершенствования (NICE). Это обычная практика. Для сравнения, в США из всех использующихся педиатрами лекарств лишь 20–30 % одобрены Управлением по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов (FDA).

Представители фармацевтических компаний – это не более чем торгаши. Когда-то их появление в больнице вызывало большое оживление. Их всегда легко отличить: как и фармацевты, они одеваются лучше врачей. Их униформа (дизайнерская одежда) и манеры, присущие сотрудникам автосалонов, а также их способность привлечь внимание занятого врача (и обойти стороной его помощников) впечатляют. В больницу регулярно наведывается такая подпольная армия хорошо выглядящих, двадцати-тридцатилетних выпускников, которым не удалось получить достаточно хорошие оценки, чтобы попасть на медицинский факультет. Раньше визит представителя фармацевтической компании в больницу непременно сопровождался пиццей и всяческими подарками вроде ручек и блокнотов. Принцип «прозрачности» означает, что теперь обеды таких представителей стали менее роскошными, а врачам не разрешается брать взятки за закупку или выписывание какого-то конкретного препарата. При этом представители фармацевтических компаний все так же раздают рекламные материалы (у любого врача или медсестры дома есть кружки и ручки с названиями лекарств, а любимой игрушкой моей дочери долгое время был плюшевый медвежонок в футболке с логотипом какого-то антидепрессанта).

Здесь можно увидеть небольшое окошко и постоянный поток студенток-медсестер, которые ждут своей очереди, чтобы взять лекарства по рецепту, который выдается пациенту перед выпиской из больницы (что-то вроде ресторана быстрого питания, где можно взять еду навынос). Рядом – дверь, в которую можно войти, лишь позвонив в звонок, – там получают определенные лекарства и растворы.

Мой кабинет находится тремя этажами выше аптеки. Там слишком жарко и душно, на полу лежит ковер, вдоль стен тянутся трубы центрального отопления, а за дверью разложены мышеловки, но мы здесь редко бываем. Несколько мгновений я осматриваю комнату, скользя взглядом по столу, на котором покоятся вышедшие из строя эндотрахеальные трубки для интубации и неисправные электроды для дефибрилляторов («Они искрили, но только периодически, так что пока нет нужды паниковать!»). Пакетики с коричневым соусом, украденным из больничной столовой, куда мы время от времени заглядываем, чтобы перекусить тостами или яичницей с беконом, сперва приняв смену у старших медсестер – медсестер высокой квалификации, которые заведуют больницей по ночам и решают всяческие задачи: от смены постельного белья до критических случаев, вопросов охраны и терактов. Кроме этого, на столе лежит медицинская карточка скончавшегося пациента: ее отнесут в службу помощи родственникам пациентов, умерших в больнице. И еще – большая банка кофе без кофеина, которая, как мне сказали в первый рабочий день, стоит здесь, нетронутая, вот уже много лет.

Моя должность сотрудника реанимации предполагает выполнение странной гибридной роли – профессиональной медсестры и реаниматолога в одном лице. Наша бригада в основном состоит из опытных медсестер, в прошлом работавших в отделении интенсивной терапии (как я) или в отделении неотложной помощи, но иногда в нее попадают также сотрудники службы скорой помощи или специалисты из хирургического отделения (высококвалифицированные ассистенты, работающие в операционных). Мы обучаем медсестер, врачей и других медработников тому, как проводится реанимация, и у каждого из нас есть пейджер для получения сигнала о возникновении экстренной ситуации, который может отправить нас в самые разные уголки больницы – в палаты, операционные, в кафе, на лестницу, в психиатрическое амбулаторное отделение, на парковку или в палаты для престарелых пациентов. Мы работаем в команде и помогаем персоналу в экстренных ситуациях или в случае остановки сердца.

Я переодеваюсь, стоя за самодельной ширмой. Такие ширмы здесь используются уже много лет: другого места, чтобы переодеться, в кабинете нет, а в уборную идти некогда. Срабатывает пейджер, он мигает и издает сигнал: «Срочный вызов, взрослый, главная столовая». Иногда пейджер может молчать весь день. А иногда – срабатывает пять или шесть раз. Сотрудники больницы передают сигнал, звоня на номер 2222 и уточняя вид экстренной ситуации: взрослый пациент, педиатрия, акушерство, новорожденный или травма. Даже в больнице случаются экстренные ситуации, представляющие опасность для жизни пациентов – они хоть и редки, но бывают ужасны. Однако чаще всего такие вызовы оказываются, как мы говорим между собой, полнейшей чушью – какой-нибудь пациент упал в обморок или симулирует припадок, а как-то раз причиной и вовсе послужил осиный укус.

– Лично я, – сказала мне одна из коллег в первый рабочий день, – советую тебе бежать очень, очень медленно. Никогда не знаешь, что тебя там ждет, а ты уж точно не хочешь первой оказаться на месте случившегося и толком не знать, что нужно делать.

Но теперь у меня уже есть кое-какой опыт, так что я отвечаю на вызов: «Сотрудник реанимации» – и бегу вниз по лестнице, перескакивая через ступеньки, и дальше – через центральный холл больницы, над которым возвышается гигантская статуя королевы Виктории. Я несусь через огромный зал, где стоит рояль, на котором порой играют люди, которых совсем не ожидаешь здесь увидеть. Сегодня за него сел какой-то строитель в светоотражающей куртке – он играет Моцарта. Мимо медленно шагающей женщины и светящегося от счастья мужчины – он катит перед собой сияющую новизной коляску с крохотным младенцем, к которой привязаны воздушные шарики с надписью: «Поздравляем: у вас мальчик!» Около отдела корреспонденции поток людей увеличивается, и мне приходится замедлиться. Из маленькой комнатенки вырываются звуки ругани и работающего радио, а время от времени оттуда высовывается чья-то рука и швыряет почту людям, ждущим в очереди снаружи. Я быстро шагаю по направлению к вечно не работающему банкомату и больничной столовой, где страдающие от похмелья сотрудники едят свой завтрак[5].

Женщина с грустным взглядом и в теплом красном пальто выглядит крохотной и слабой. Без пальто она кажется еще меньше. Под ним рубашка в цветочек, пуговицы застегнуты наискось. У нее сморщенная и сухая кожа, а волосы – седые и редкие. Глаза слезятся, а губы потрескались, полуприлизанные волосы неприятно пахнут. Прямо над ключицей на серебряной цепочке висит обручальное кольцо. Ее взгляд прыгает с одного человека на другого, а тело бьет дрожь. Она находится в столовой – она в сознании, сидит на стуле, ее уже окружили некоторые члены бригады по оказанию экстренной помощи: старший врач, врач-ассистент, анестезиолог и старшая медсестра. Не похоже, что они встревожены. С медсестрой мы дружим, ее зовут Тайфи. Она много лет проработала в ОНП. Я всегда рада ее видеть: она, как всегда, совершенно спокойна. Тайфи где-то откопала одеяло (это, казалось бы, просто, но не тут-то было) и, встав на колени перед пациенткой, прикрепляет к ее пальцу небольшой датчик для считывания уровня кислорода в крови.


На Facebook В Твиттере В Instagram В Одноклассниках Мы Вконтакте
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!

Похожие книги на "Язык милосердия. Воспоминания медсестры"

Книги похожие на "Язык милосердия. Воспоминания медсестры" читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.


Понравилась книга? Оставьте Ваш комментарий, поделитесь впечатлениями или расскажите друзьям

Все книги автора Кристи Уотсон

Кристи Уотсон - все книги автора в одном месте на сайте онлайн библиотеки LibFox.

Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.

Отзывы о "Кристи Уотсон - Язык милосердия. Воспоминания медсестры"

Отзывы читателей о книге "Язык милосердия. Воспоминания медсестры", комментарии и мнения людей о произведении.

А что Вы думаете о книге? Оставьте Ваш отзыв.