Рэймонд Чандлер - Вечный сон

• Название: Вечный сон
• Автор: Рэймонд Чандлер
• Жанр: Классические детективы
• ISBN: 978-5-389-16557-0

Книги Рэймонда Чандлера о Филипе Марлоу не только заложили основы жанра «крутого» детектива, но и стали современной классикой в самом широком смысле. Данное издание содержит три первых романа о знаменитом частном сыщике – «Вечный сон», «Прощай, красавица» и «Высокое окно». Марлоу представляет собой новый тип детективного героя: он романтик, сентиментальный рыцарь, всегда сохраняющий свою индивидуальность и соблюдающий кодекс чести. Он не ищет приключений – они сами его находят, причем сюжет, изобилующий фирменными головокружительными хитросплетениями, начинается, как правило, довольно невинно. Так, в «Вечном сне» отставной генерал Стернвуд поручает Марлоу разобраться с авантюристом, шантажирующим его младшую дочь; в первой сцене романа «Прощай, красавица» сыщик всего лишь напоминает одному громиле, что за выпивку надо платить; а в «Высоком окне» вдова миссис Мердок поручает Марлоу найти дублон Брэшера – редкую золотую монету, пропавшую из коллекции ее покойного мужа… На сюжеты Чандлера поставлено несколько эталонных фильмов-нуар, и для многих образ Марлоу прочно ассоциируется с личностью Хамфри Богарта, несколько раз игравшего эту роль, начиная с экранизации «Вечного сна», снятой в 1946 году Говардом Хоуксом, причем соавтором сценария выступил Уильям Фолкнер. Но Богарт не был первым: еще до его «Вечного сна» были сняты две экранизации романа «Прощай, красавица» – с Джорджем Сандерсом в 1942 году и с Диком Пауэллом в 1944-м. «Высокое окно» было экранизировано дважды: в 1942 году под названием «Время убивать» и в 1947 году как «Дублон Брэшера» («Кровавые деньги» в русском переводе), причем в последнем фильме роль Марлоу исполнил звезда вестернов Джордж Монтгомери.

---

По оконному стеклу и по крыше стучал дождь. Ни автомобильной сирены, ни шума мотора слышно не было – только дождь. Я подошел к дивану, скинул пальто и, порывшись в вещах девушки, нашел бледно-зеленое шерстяное платье с короткими рукавами. С бельем я решил не возиться – и не потому, что боялся смутить ее, а потому, что не мог представить, как буду надевать на нее трусики, застегивать лифчик. Прихватив шерстяное платье, я подошел к стоявшему на возвышении стулу. От мисс Стернвуд на расстоянии нескольких шагов разило эфиром. Она по-прежнему издавала странные звуки, напоминавшие сухой, металлический смех, а по ее подбородку стекала пена. Я несильно ударил ее по щеке. Смех прекратился. Я ударил ее еще раз.

– Очнись. Будем одеваться.

– Пшелтызнаешькуда, – пробормотала она, уставившись на меня совершенно бессмысленными, пустыми глазами.

Я ударил ее еще несколько раз, но она на пощечины абсолютно не реагировала. Тогда я стал надевать на нее платье. К этому она тоже отнеслась совершенно безразлично: не сопротивлялась, когда я поднял ей руки, и даже, как бы в шутку, широко расставила пальцы. Я надел платье ей на голову, продел руки в рукава, натянул платье на спину и поднял ее. Она захихикала и повалилась мне на грудь. Я опять усадил ее на стул и надел чулки и туфли.

– Пойдем погуляем, – сказал я. – Немножечко пройдемся.

И мы прошлись по комнате, хотя прогулкой назвать это было трудно, скорее уж какой-то танец – наверное, танго, когда приходилось тащить ее на себе, или классический балет, когда, взявшись за руки, мы, словно по команде, расходились в разные стороны. Мы дошли до Гейгера и вернулись назад. Я повернул ее лицом к трупу; покойник ей явно очень понравился, она захихикала и хотела что-то сказать, но вместо этого издала лишь какой-то нечленораздельный звук. Потом я подвел ее к дивану и уложил. Она пару раз икнула, опять захихикала и уснула, а я рассовал ее белье по карманам и подошел к фотообъективу. Камера в объектив была вставлена, но в самой камере отсутствовала кассета для фотопластинок. Я поискал кассету на полу, решив, что Гейгер, пока был жив, сам ее вынул, но на полу кассеты не было. Тогда, взяв покойника за вялую ледяную руку, я немного сдвинул тело, но и под Гейгером кассеты не оказалось. Это мне совсем не понравилось.

Я вышел в коридор и стал осматривать дом. Справа я увидел две двери – одна вела в ванную, другая была заперта; сзади дверь в кухню. Кухонное окно взломано, жалюзи отсутствуют, а на подоконнике, в том месте, где сорвали шпингалет, глубокая вмятина. Дверь в конце коридора оказалась незаперта, и я заглянул в чистенькую, стильную, по-женски обставленную спальню. На постели – покрывало с оборками, на туалетном столике с трюмо – духи, носовой платок, мелкие деньги, несколько мужских расчесок, брелок с ключами. В стенном шкафу – мужская одежда, а из-под покрывала с оборками выглядывали мужские шлепанцы. Комната мистера Гейгера. Прихватив ключи, я вернулся в гостиную и занялся письменным столом. В нижнем ящике я нашел запертую металлическую коробку. Подобрав к ней ключ, я открыл ее, однако внутри обнаружил лишь записную книжку в синем кожаном переплете с шифрованными записями. Почерк такой же, как на конверте, присланном генералу Стернвуду, – косые печатные буквы. Я сунул записную книжку в карман, стер с металлического ящика отпечатки пальцев, запер письменный стол, выключил искусственный камин, надел пальто и попытался разбудить мисс Стернвуд. Нереально. Тогда, нахлобучив ей на голову шляпку и натянув на нее дождевик, я взял ее на руки и отнес в машину. Потом вернулся, потушил свет, захлопнул входную дверь, достал, порывшись в ее сумочке, ключи от «паккарда» и включил зажигание. По улице мы проехали, не зажигая фар. Через десять минут мы были уже в Алта-Бриа-Креснт. Дорогой Кармен громко храпела, дышала мне в лицо эфиром и все норовила положить голову мне на колени.

8

В особняке Стернвудов за узкими окнами со свинцовыми переплетами тускло горел свет. Я остановил «паккард» у ворот и, вывернув карманы пальто, сложил на сиденье вещи девушки. Кармен мирно посапывала в углу; шляпка съехала ей на нос, из прорезей дождевика безжизненно свисали руки. Я вышел из машины и позвонил в дверь. Откуда-то, очень издалека, послышались неторопливые шаги. Дверь открылась, и на пороге вырос прямой как жердь старый дворецкий. При электрическом свете от его серебристой шевелюры исходило какое-то волшебное сияние.

– Добрый вечер, сэр, – вежливо сказал он, поглядев сначала на «паккард», а потом прямо мне в глаза.

– Миссис Риган дома? – спросил я его.

– Нет, сэр.

– А генерал, надо полагать, спит?

– Да, в это время он всегда спит.

– А служанка миссис Риган на месте?

– Матильда? Да, она здесь, сэр.

– Пусть спустится. Боюсь, без женских рук нам не обойтись. Загляните в машину, и вы поймете, в чем дело.

Дворецкий послушно заглянул в машину и обернулся ко мне:

– Все ясно. Пойду позову Матильду.

– Да уж, без Матильды вам не справиться. Она ей поможет.

– Мы все стараемся ей помочь, сэр.

– Плохо стараетесь, – буркнул я.

Дворецкий и глазом не моргнул.

– Что ж, спокойной ночи, – сказал я. – Передаю ее вам из рук в руки.

– Большое спасибо, сэр. Позвольте, я поймаю вам такси.

– Не позволю. И вообще, меня здесь не было. Я вам приснился.

Тут дворецкий наконец улыбнулся, кивнул своей седой головой, а я повернулся и спустился по аллее обратно к воротам.

Пройдя не меньше десяти кварталов по петляющим, залитым дождем улицам, под деревьями, с которых стекала вода, мимо больших, ярко освещенных, утопающих в зелени особняков, мимо маячивших высоко в горах фронтонов, карнизов и светящихся окон, далеких и недостижимых, словно волшебные замки, я наконец вышел к залитой ослепительным и никому не нужным светом бензоколонке, где за запотевшим стеклом со скучающим видом сидел на табуретке и читал газету служащий в белой кепке и темно-синей куртке. Я решил было перекинуться с ним словом, но потом раздумал и пошел дальше. Я уже промок до нитки, но ловить в такую погоду такси – значит себя не уважать. Да и таксистов тоже.

Через полчаса быстрой ходьбы я дошел до дома Гейгера. Улица по-прежнему пустовала, только у соседнего дома одиноко, с видом заблудившейся собаки, стояла моя машина. Я вытащил из кабины недопитую бутылку виски, отхлебнул из нее и сел покурить. Сделав несколько затяжек, я выбросил окурок, вылез из машины и направился к дому Гейгера. Отпер дверь, вошел в темную, не успевшую еще остыть гостиную, некоторое время постоял, прислушиваясь к шуму дождя и оставляя мокрые следы на ковре, а затем нащупал выключатель и зажег свет.

На стене – это сразу бросилось в глаза – не хватало двух-трех китайских вышивок, вместо них на выкрашенной в коричневый цвет штукатурке зияли пустоты. Я двинулся дальше, включил торшер и посмотрел на фотообъектив. Под ним рядом с китайским ковром был расстелен еще один ковер. Раньше его не было. Раньше на этом месте лежало тело Гейгера. А теперь – ковер.

Потрясенный, я замер и, криво улыбнувшись, тупо уставился на искусственный «глаз» фотообъектива, после чего, немного придя в себя, опять отправился гулять по дому. Все стояло на своих местах, только Гейгера нигде не было – ни на застеленной покрывалом с оборками кровати, ни под ней, ни в стенном шкафу, ни на кухне, ни в ванной. А может, тело в запертой комнате справа? Подобрав ключ, я открыл дверь и вошел. Убитого не было и здесь, но комната показалась мне интересной. И прежде всего тем, что была полной противоположностью комнате Гейгера: никаких безделушек, оборок, ковров; обстановка скромная, по-мужски неприхотливая: натертый воском деревянный пол, пара циновок с индийским орнаментом, два стула, темное бюро с откидной крышкой, а на нем – две черные свечи в высоких медных подсвечниках. Постель узкая, жесткая, крытая бордовым батиком. Поежившись, я вышел, запер комнату, вытер носовым платком ручку двери и, вернувшись в гостиную и внимательно осмотрев ковер, обнаружил две едва заметные бороздки на ворсе – как будто кого-то волокли по ковру за ноги. Что ж, тому, кто пытался вытащить труп за дверь, не позавидуешь, ведь нет ничего тяжелей покойников – даже несчастная любовь и та легче.

На полицию не похоже. Они бы еще были здесь: делали замеры, фотографировали, снимали отпечатки пальцев, пыхтели своими дешевыми сигарами. Кто-кто, а полиция не торопится. Убийца? Тоже вряд ли. Он слишком быстро удрал – должно быть, заметил девчонку и испугался: а вдруг она, несмотря на свое состояние, его видела? Сейчас он, наверное, уже далеко. Я бы не удивился, если бы кому-то было выгодно не только убить Гейгера, но и спрятать тело. А значит, у меня есть шанс обойтись без впутывания Кармен Стернвуд. Я опять запер входную дверь, вдохнул жизнь в свою застоявшуюся машину и отправился домой – принять душ, переодеться и поужинать. Чистый, сухой и сытый, я развалился в кресле и, потягивая пунш, попытался прочесть зашифрованные слова в синей записной книжке. Шифр я не разгадал, но пришел к выводу, что это, вероятней всего, фамилии и адреса гейгеровских клиентов, которых я насчитал больше четырехсот, – неплохой бизнес, а уж какие возможности для шантажа! Этим, надо думать, убитый тоже не брезговал. А стало быть, любой клиент Гейгера из тех, чьи адреса попали в его записную книжку, в принципе мог быть его потенциальным убийцей. Да, полиции, когда она возьмется за это дело, можно только посочувствовать.