Шиван Доуд - Утешение в дороге

• Название: Утешение в дороге
• Автор: Шиван Доуд
• Жанр: Зарубежные детские книги
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-04-101382-0

После того как юная Холли Хоган попала в приемную семью, только воспоминания о матери делали ее по-настоящему счастливой. Коллекция плакатов любимой музыкальной группы, игрушечная собачка Розабель и самое дорогое, янтарное кольцо, – это все, что осталось от прежней жизни. Если бы она могла набраться безумной смелости и вернуться в Ирландию, чтобы отыскать маму! Но каждый новый день отдаляет Холли от заветной цели. Но однажды она находит белокурый парик и становится Солас, совершенно другой девчонкой – решительной и отчаянной. Такой, которая может убежать из дома, пересечь море и отправиться в опасное путешествие через всю страну навстречу своей мечте.

---

Фиона поинтересовалась моими любимыми блюдами. Я сразу предупредила, что ненавижу яйцо.

– Хорошо, – сказала она. – Никакого яйца.

Потом я сказала, что обожаю пиццу, и мне ее принесли.

Второй уик-энд прошел по такому же сценарию. В воскресенье вечером я вернулась домой. Меня подвез Рэй. Он вел машину и всякий раз, поворачивая за угол, говорил: «Вот, почти приехали». Я догадалась, что идея опекунства принадлежала Фионе. Ему не терпелось поскорее сбагрить меня.

Перед самым Рождеством Майко и Рейчел объявили, что у них для меня подарок-сюрприз: Олдриджи готовы поселить меня в своем доме. Рейчел сказала, что я им очень понравилась, и выразила уверенность, что я у них приживусь.

Да уж, подумала я, как вокалист хеви-метал в балетном классе.

– И на какой срок они меня берут?

– Неограниченный, Холли. Разве это не замечательно? Они очень заинтересованы в тебе, – сказала Рейчел.

– Неограниченный? Значит, в любой момент они могут отправить меня обратно?

Майко всплеснул руками.

– Зачем им это делать, Холли? Ты ведь будешь хорошо себя вести, да?

Как будто я разбойник с большой дороги.

– Не знаю, Майко. Хулиганить – это ужасно весело.

Майко медленно приподнял бровь.

– Ладно, ладно, попробую, – успокоила я его. – Но, если они отправят меня обратно, чур, я не виновата. Это будет означать, что я им попросту не нужна. Как было с Каванагами.

– Но у Олдриджей нет детей, – возразила Рейчел. – В отличие от Каванагов. Ты ведь этого хотела, не так ли?

– Наверное.

– В общем, договоренность, открытая с обеих сторон, Холли. Ты тоже можешь решить, что с тебя хватит. – Рейчел усмехнулась.

Она вообще-то ничего, эта Рейчел. Только на 50 процентов могит. У некоторых, как у той же Грейс, соцработники такие, что даже близко не подойдут к своим подопечным, а разговаривают так, будто им принадлежит Биг-Бен. Рейчел не из их числа.

В январе, перед самым началом занятий, в пятницу, она отвезла меня на Меркуция-роуд и оставила там, быть может, навсегда. Она постучала в дверь молоточком, а я спустилась на пятую ступеньку, чтобы надышаться вволю. Падал пушистый снег, и я думала о Триме, Грейс и нашей троице. Но больше всего я думала о Майко, вспоминала, как он обнял меня на прощание в то утро. Во мне теплилась надежда, что, может быть, это не конец и он нарушит правила и пришлет мне когда-нибудь письмецо, или однажды, прогуливаясь по улице, я случайно встречу его, улыбающегося.

– Холли, – сказал он. – Все будет в порядке. Я знаю.

– Да, Майко. Все будет хорошо.

– Просто помни. Трюк с матрасом. И щелкай все невзгоды…

– Да-да, как орех.

– Вот именно, Холли. Ты молодчина.

Но он не оставил мне номер своего мобильного или еще какой-нибудь контакт.

В то снежное утро, стоя на тех ступеньках в Тутинг Бек, я кусала губы и крепко сжимала веки, сдерживая слезы.

– Ты в порядке, Холли? – встревожилась Рейчел.

– Да. В порядке. Просто холодно.

– Я понимаю. – Она коснулась моей руки и потопталась на месте.

Дверь открылась. Фиона закивала, как те дурацкие собачки, что болтаются на лобовом стекле в машине.

– Проходите. Адский холод сегодня.

Я ступила на коврик и почувствовала руку Фионы на своем плече.

– Холли, – сказала она. – Знай, что тебе здесь всегда рады. Очень рады. – Под ее взглядом я почувствовала себя мелкой игрушкой из рождественского крекера-хлопушки. Она чуть повысила голос, обращаясь к Рейчел. – Чай готов.

Рейчел вскоре ушла, и Фиона принялась наводить порядок на кухне, мурлыча что-то себе под нос, как будто это обычное дело – держать в своем доме малолетку с сомнительным прошлым, взятую из приюта. Я разглядывала блестящую лакированную столешницу с сервировочными салфетками и думала: «Какого черта я согласилась сюда прийти?» В животе разлилась тупая боль, когда я вспомнила стол у нас Дома – щербатый, с белесыми пятнами от горячих кружек и следами от шариковой ручки; вспомнила, как заводился Трим от наших подколок, как жонглировал Майко, а Грейс гоняла по столу замороженный горошек, вместо того чтобы его съесть. Черт возьми, что же мне теперь делать?

5. Парик

Шли дни. Новая школа. Новое место. Новые люди. Все новое. В доме на Меркуция-роуд стояла кладбищенская тишина. На улице день за днем шел снег.

Фиона всегда первой заводила разговоры. Я никак не могла придумать, что бы такое сказать. Беда в том, что она вечно задавала вопросы, и мне приходилось что-то говорить. Она, как собака-ищейка, пыталась разнюхать, кто я и что. Но в конце концов, я же не зарытая в саду кость, чтобы до меня докапываться. Короче, я старалась держаться от нее подальше.

Моим любимым местом стала лестница. Я насчитала 63 ступеньки, включая те, что снаружи. Обычно я садилась на лестничной площадке второго этажа, возле крошечного оконца, и смотрела, как падает снег и пустеет небо. Иногда Розабель сидела у меня на коленях, но по большей части лежала на кровати.

Когда Фиона меня не видела, я занималась раскопками. Лазала по ящикам и шкафам, исследовала помещения в доме, пытаясь зацепиться хоть за что-нибудь, что могло бы подкинуть свежую идею. Но попадалось только унылое барахло. Простыни. Полотенца. Пакетики лаванды. Все в таком духе.

И вот спустя неделю я нашла парик.

Он лежал в нижнем ящике комода на самом верху 63-ступенчатой лестницы, в целлофановом пакете, и такой тощий, что поначалу я даже не потрудилась заглянуть внутрь. Но потом я запустила туда руку и нащупала что-то загадочное, вроде тонких мягких струн. Тогда мне пришлось заглянуть в пакет. Оказалось, что это искусственные волосы разных оттенков – седые, золотистые, но в целом светлые, с приглушенными бликами. Я вытащила парик, покрутила его в руках, рассматривая со всех сторон: мягкие длинные пряди, подстриженные каскадом, густая челка. Внутри – симпатичная сеточка с коричневой лентой для фиксации на голове. Надев парик на кулак, я заметила, что моя кожа просвечивает сквозь пробор, как скальп.

Парик пепельной блондинки – умереть не встать.

– Холли! – послышался снизу голос Фионы. – Холли… обедать!

Я запихнула парик обратно в пакет и закрыла ящик, пообещав себе, что примерю новый образ, как только Фиона уйдет за покупками.

Фиона встретила меня с таким выражением лица, как будто узнала о том, что последнего кита забили гарпуном. Рэй ушел на работу, хотя в субботу это выглядело странным. Я села за стол и стала рыться в тарелке с сыром и помидорами, но есть совсем не хотелось. Парик запал мне в душу, по-настоящему завел. От возбуждения я даже отбивала чечетку под столом. А потом у нас с Фионой случился первый скандал, настоящая драчка.

Обычно, когда я злилась, эмоции набрасывались на меня, как лассо, и душили, пока в голове не взрывалась бомба, сокрушая все вокруг. Летели подушки, стулья, кроссовки – все, что попадалось под руку. Тогда приходил Майко и силой утихомиривал меня, а я размахивала руками, как ветряная мельница крыльями, ругалась и брыкалась, и мне было хорошо. Тогда Майко говорил: «Давай трюк с матрасом, Холли». Я бежала к себе в комнату, срывала с кровати матрас и, приставив его к стенке, колошматила почем зря. Майко советовал делать это, даже когда я не злюсь, утром и вечером, не дожидаясь взрыва бомбы или сцены с лассо. Измутузив матрас, я падала без сил, обливаясь потом. И никакие насмешки уже не могли вывести меня из равновесия.

Но во время того обеда с Фионой я забыла про трюк с матрасом. Да и в любом случае матрас на моей кровати был такой толстенный, что поднять его мог бы только Кинг-Конг. А мне ужасно хотелось примерить парик, и я молила о том, чтобы Фиона поскорее ушла.

– Ты точно не хочешь пройтись по магазинам? – приставала она ко мне. – Ты могла бы сама выбрать себе пиццу.

– Нет. Я лучше здесь останусь. Честно.

– Уверена?

– Да. На улице так мокро.

– Знаешь, есть такая вещь, как зонтик. Ты уже два дня не была на свежем воздухе.

Я ковырнула ломтик помидора.

– Там холодно.

– Ты не любишь холод?

– Не-а.

– Предпочитаешь лето?

Теперь понятно, что я имела в виду, когда говорила про бесконечные вопросы?

– Да. Наверное.

Фиона потянулась к разделочной доске за еще одним ломтиком хлеба.

– Можешь считать меня странной, но я люблю зиму. Январь – мой любимый месяц.

Неужели она никогда не уйдет?

– Попробуй мой хлеб, Холли, дорогая.

Терпеть не могу, когда называют «дорогими» всех подряд, даже малознакомых людей. Меня так это заводит с полоборота.

– Хлеб домашней выпечки, – мурлыкала она. – Из божественной муки. Цельнозерновой.

Я засунула два пальца в рот.

– Бээ.

– Не делай этого, Холли, пожалуйста.

Я сделала это снова.

– Не надо! Я готовлю всю эту еду для тебя, для нас с Рэем, но вместо этого ты питаешься каким-то мусором, дрянью. Удивительно, что у тебя еще не случился заворот кишок от той изысканной химии, которой ты себя пичкаешь.