Татьяна Соломатина - Община Святого Георгия. 1 серия

• Название: Община Святого Георгия. 1 серия
• Автор: Татьяна Соломатина
• Жанр: Исторические любовные романы

Российская империя, 1905 год. Александр Белозерский, наследник крупнейшей промышленно-торговой империи, молод, красив, баловень судьбы. Вера Данзайр, вернувшаяся с фронта русско-японской кампании – аристократка, подруга императрицы, княгиня. Что между ними общего? Они врачи. Александру предстоит работать под началом Веры в университетской клинике «Община Св. Георгия». История России. История медицины. История любви. Читая захватывающий сценарий, забываешь, что это история. Настолько современны герои и события. Остроумие и афористичность, знание людей, жизненный и клинический опыт, глубинное проникновение в человеческую психологию – всё, присущее прозе Соломатиной, сконцентрировано в «Общине Св. Георгия».

---

Белозерский бросает недокуренную сигарету – бегом в клинику. Извозчик поднимает длинный бычок, тушит. Кладёт в карман.

ГОСПИТАЛЬНЫЙ ИЗВОЗЧИК

Любовь – она бережливая. Дельная она, любовь-то.

2-27.ИНТ. ТРАКТИР/ЗАЛ. ДЕНЬ.

(ГЕОРГИЙ, БРОСАЮЩИЙ ИГРОК, ВЕРА, ИГРОКИ В КОСТИ, ПОСЕТИТЕЛИ ТРАКТИРА.)

Стол игроков в кости. Георгий зол, азартен, на надрывном взводе. На кону – его Георгиевские кресты.

БРОСАЮЩИЙ ИГРОК

Хоть твои-то?

ГЕОРГИЙ

Тебе что?! Серебро, золото.

Бросающий берёт кресты, рассматривает ближе.

БРОСАЮЩИЙ ИГРОК

Поди, фальшивые?

Бросающий ещё раз с деланным сомнением осматривает кресты. Ставит на кон. Трусит стаканчик, выбрасывает кости. Бросающий радостен. Георгий – мрачен до предела. Проиграл.

К столу подходит Вера. Сгребает кресты со стола, кладёт в карман. Обалдевший бросающий.

ВЕРА

(Георгию) Идём!

БРОСАЮЩИЙ ИГРОК

(К Вере) Мужик, ты чё!

Смотрит внимательней – Вера смотрит ему прямо в глаза.

БРОСАЮЩИЙ ИГРОК

Да это ж баба! В штанах!

Малоприятное ржание игроков. Бросающий ощупывает Веру взглядом.

БРОСАЮЩИЙ ИГРОК

Крестики хочешь? Так они мои. Со мной пойдёшь – будут твои. У меня и ноги есть! И другой прибор имеется!

Игроки сально гогочут. Георгий низко опускает голову: стыд, боль, горечь.

ГЕОРГИЙ

Простите, Вера Игнатьевна. Уходите. Моя жизнь – конченная.

Вера нагибается, поднимает его тележку, суёт ему в сильные большие руки. Резко. Грубо.

ВЕРА

Ты мне свою жизнь проиграл. Когда она будет кончена – я решаю!

БРОСАЮЩИЙ ИГРОК

Какая страстная барышня. Из господ!

Пытается ухватить её ниже поясницы. Получает хук с разворота, такой силы, что валится на спину, из носу брызгает кровь. На Веру прыгает один из игроков, другого начинает молотить инвалид Георгий. Завязывается драка. Полнейший фулл-контакт с лоу-киком: Вера молотит кого-то ногой в коленную чашечку, – ой! – рухнул! – с разворотом – другого в голеностоп с выбиванием опорной ноги – падение. Она явно профи. Игроки дерутся как обыкновенные мужики – молотилово, – пытаясь взять численным перевесом. Упавшего (с выбитой опорной ногой) молотит по голове своей дощечкой Георгий, уже спрыгнувший с табурета на пол.

2-28.ИНТ.КЛИНИКА/СЕСТРИНСКАЯ. ДЕНЬ

(АСЯ, КРАВЧЕНКО, БЕЛОЗЕРСКИЙ.)

Ася за столом, напротив Кравченко. Они пьют чай. На столе – тарелка с нарезанной кровяной колбасой, хлеб.

КРАВЧЕНКО

Анна Львовна, ешьте немедленно!

АСЯ

Не люблю я кровяную колбасу, Владимир Сергеевич. Ещё и… с чесноком. Мне пациентов перевязывать.

КРАВЧЕНКО

Мы не в ресторане: любишь-не любишь! Считайте, рецептурная пропись: кровянеус колбасеус. А публика наша запах чеснока вынесет. Не такое выносили.

Ася улыбается, берёт кусочек. Кравченко хочет сказать ей важное. Начинает слишком пафосно, как для совместного перекуса, но другого времени может и не статься. Ася, по мере его речи, серьёзнеет, откладывает кусок – но откровенно не понимает, к чему он клонит.

КРАВЧЕНКО

Анна Львовна… Я на переломе жизни. К чему он приведёт и чем закончится, почём знать? Я пытался сделать хорошее, но чуть не натворил страшное… Уныния, впрочем, нет ни малейшего. Прежние неизвестность и неопределённость положения томили гораздо больше. Если бы не профессор Хохлов…

Заходит Белозерский. Морщит нос. Кравченко замолкает. В дурашливой манере Белозерский, втягивая воздух:

БЕЛОЗЕРСКИЙ

Ух, чесночищем прёт!

Ася краснеет. Белозерский замечает: опять свалял дурака. Подходит, берёт с тарелки кусок колбасы, ломоть хлеба, жадно вдыхает аромат, откусывает, жуёт.

БЕЛОЗЕРСКИЙ

Обожаю кровяную колбасу! Да с Алиум сативум! (Чеснок на латыни)

Кравченко одобрительно кивает Асе. Она отрицательно качает головой. Белозерский говорит с набитым ртом:

БЕЛОЗЕРСКИЙ

А кто не ест колбасу – тому мы не дадим конфет!

Держа бутерброд в зубах, достаёт из карманов гражданского платья (под халатом) полные жмени шоколадных конфет. Ася тянет руку. Он шутливо шлёпает её по ладошке.

БЕЛОЗЕРСКИЙ

Но-но! Конфеты только тем детям, которые хорошо кушали! (не надо пугаться слова «кушали» – это всего лишь те, кто ели с удовольствием.)

Ася, смеясь, берёт с тарелки бутерброд с кровяной колбасой, жадно кусает. Глядит на Белозерского во все глаза. Он одобрительно кивает. Кравченко благодарно смотрит на него (как смотрел бы отец на любого клоуна, что заставил любимое дитя съесть «полезную еду»).

БЕЛОЗЕРСКИЙ

(к Кравченко) Как наша пациентка?

КРАВЧЕНКО

Стабильна. Прогноз благоприятный.

Атмосфера дружеская, человеческая. Ночь прошла, все живы.

2-29.НАТ. НАБЕРЕЖНАЯ. ДЕНЬ.

(ВЕРА, ГЕОРГИЙ, ИЗВОЗЧИК.)

Свисток городового. Из переулка выскакивает Вера, весёлая, растрёпанная, на щеке свежая ссадина, по лицу кровь. Без шляпы. Внезапно свежий, трезвый (на выбросе адреналина) и даже лихой рядом шустро катится на дощечке инвалид Георгий.

Вера свистит в два пальца.

Подъезжает пролётка. Вера хочет помочь Георгию. Он жестом – отказывается. На руках с дощечки – на тротуар. Закидывает дощечку в пролётку. Легко подтягивается на ступеньке, устраивается на сидении. Вера запрыгивает следом.

ВЕРА ДАНЗАЙР

Трогай!

2-30.ИНТ. КВАРТИРА ВЕРЫ/ГОСТИНАЯ. ДЕНЬ.

(ГЕОРГИЙ, ВЕРА.)

Гостиная простая, элегантная. Георгий сидит на диване. Осматривается. Потирает культи. Ему неловко.

Входит Вера (хорошая дорогая женская одежда, домашние туфли). Умытая. Причёсанная. На щеке – пластырь. В руках поднос. На подносе – два стакана чая в подстаканниках. Конфеты-печенья. Ставит поднос между собой и Георгием, садится.

ВЕРА

С фуражом не очень. Только приехала.

ГЕОРГИЙ

Вы что, ваше высокоблаа…

ВЕРА

Рубай без церемоний!

Георгий несмело берёт конфетку.

ВЕРА

Давай-давай! … Заодно рассказывай, каково оно, полному георгиевскому кавалеру славу по трактирам на кон ставить.

ГЕОРГИЙ

Как ноги потерял…

Вера резко встаёт с дивана, командным голосом, жёстко:

ВЕРА

Как ноги потерял, знаю – сама отрезала! Я тебя спрашиваю, как ты честь смеешь терять!

Георгий на диванчике, с конфеткой в руке, вытягивает во фрунт – насколько позволяет его положение, и смотрит на «её высокоблагородие» широко распахнутыми глазами.

2-31.ИНТ.КЛИНИКА/МУЖСКАЯ ПАЛАТА. ДЕНЬ

(ХОХЛОВ, БЕЛОЗЕРСКИЙ, КОНЦЕВИЧ, АСТАХОВ, НИЛОВ, ПОРУДОМИНСКИЙ, «ФАНТОМНИК», «ШРАПНЕЛЬНИК», АСЯ.)

Концевич сухо докладывает об истекшем дежурстве, стоя между коек «фантомника» (мрачный, потерянный) и «шрапнельника» (на подъёме, радостный). Хохлов со студентами и персоналом – вокруг.

КОНЦЕВИЧ

Пациент с извлечённой шрапнелью: рана очистилась, можно выписывать.

«ШРАПНЕЛЬНИК»

Слава богу, измаялся лежать!

КОНЦЕВИЧ

(повернувшись к «фантомнику») Самоповреждения санированы. Можно освобождать койку.

«Фантомник» ко всему безразличен.

ХОХЛОВ

Рано. Пусть.

КОНЦЕВИЧ

Зря место занимает.

Хохлов гневно глянув на Концевича, идёт на выход из палаты – все, кроме сестёр милосердия, за ним.

2-32.ИНТ. КЛИНИКА/КОРИДОР. ДЕНЬ

(ХОХЛОВ, КОНЦЕВИЧ, БЕЛОЗЕРСКИЙ, АСТАХОВ, НИЛОВ, ПОРУДОМИНСКИЙ.)

Выходят из палаты, идут к другой. Хохлов говорит на ходу, сурово-логичен, «учительствует»:

ХОХЛОВ

Рационализация процессов безусловно важна, ремесло не терпит сантиментов…

Резко тормозит, оборачивается к ординаторам и студентам. Секундная пауза.

ХОХЛОВ

…Но хоть не застывши ещё в карьерном благополучии, не утрачивайте души! Пусть душе вашей будет жутко! Пусть будет она милосердна!

Отворачивается. Идёт. Все за ним.

2-33.ИНТ.КВАРТИРА ВЕРЫ/ГОСТИНАЯ. ДЕНЬ.

(ВЕРА, ГЕОРГИЙ.)

Печеньки-конфетки-фантики, стаканы пустые. Позы – естественные. Исповедь подходит к концу – Вера внимательно слушает.