Инна Бачинская - Игла в сердце

• Название: Игла в сердце
• Автор: Инна Бачинская
• Жанр: Детектив
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-04-101865-8

В комнате Инги Борисенко, жены крупного бизнесмена, недавно погибшей от передозировки снотворного, найден «подклад на смерть» – исколотая иголками тряпичная кукла вуду. Кто и зачем подбросил Инге страшный подарок? И действительно ли случайной была ее гибель? Вскоре такая же кукла обнаруживается в другом месте, потом в третьем, четвертом. И снова – покушения, мистический ужас, странные смерти. Расследованием череды запутанных преступлений одновременно занимаются капитан Астахов и частный детектив Александр Шибаев, которому неожиданная встреча с «кукловодом» может стоить жизни…

---

«Еще не вечер, жизнь продолжается, впереди еще много всего, – говорит она себе. – И не вздумай реветь! Слышишь? Не вздумай! Ты же сама все понимаешь, ты умная девочка. На что ты рассчитывала? Ты же понимала с самого начала, что это тупик. Да, понимала! Но надеялась и верила в прекрасную сказку про ту замарашку с кухни и принца. Не реви, черт бы тебя подрал!»

Но слезы катятся сами; она чувствует холодные дорожки на щеках…

* * *

…Человек обошел дом кругом, проверяя окна. Было у него чувство, что повезет. Он не ошибся: то окно, что смотрело в сад, было лишь прикрыто. Дом был пуст, хозяин ушел, он сам проводил его до перекрестка, где тот остановил частника и уехал. Тогда он вернулся, чтобы проникнуть в дом.

Человек толкнул раму и оглянулся, прислушиваясь. Уличные шумы почти не долетали сюда, здесь стояла тишина, какая-то заторможенная и выжидательная, и было темнее, чем на улице. Скребла ветка по стеклу, и кто-то шуршал в траве. Человек сглотнул, чувствуя… страх? Скорее, неуверенность. Бояться нечего. Тот уехал и вернется не скоро. Он всегда уезжает в это время, ужинает в «Английском клубе» или в «Прадо», иногда один, иногда в компании солидных людей, что странно – уж очень они разные. И дела у них, должно быть, сомнительные…

Он похлопал по карману куртки – фонарик был на месте. Снова прислушался и толкнул раму сильнее. На него пахнуло запахами чужого жилья, и он отпрянул. Потом вскочил на подоконник и спрыгнул на пол уже в доме. Достал фонарик. Луч обежал комнату по периметру. Это была спальня. Белые стены, громадная черная кровать под черным покрывалом, тумбочка у изголовья, тоже черная, и черная шкура оленя на полу. Черный шкаф во всю стену. Окно, наглухо закрытое темной шторой. Пустота и простота монашеской кельи. Черное и белое. Аскеза, от которой дерет по нервам. Человек поежился – ноздри раздувались от знакомого запаха лаванды, сердце колотилось в горле, готовое выскочить… И волна ненависти. Его захлестнула ненависть! Ненависть, от которой померкло в глазах и появилась давящая тяжесть в животе. Он закрыл глаза, пережидая приступ, стараясь дышать ровно, восстанавливая дыхание.

Он открыл дверь, вышел в коридор. Следующая дверь вела в ванную. Он включил свет и застыл на пороге, с болезненным любопытством рассматривая операционную белизну кафеля, белую занавеску для душа, простой белый коврик на полу. Он подошел к зеркалу над умывальником, взял один из флаконов, открутил пробку, понюхал. Аккуратно закрутил пробку и поставил на место. Взял щетку для волос… Взгляд его упал на собственное отражение, и он попятился: из зеркала на него смотрел человек с чужим лицом. Он был одет в джинсовую куртку, на голове его была бейсболка, в руках он держал щетку для волос, но это был не он! Он не узнал себя! Испытывая ужас, почти животный, он ринулся вон. В коридоре прислонился к стене, тяжело дыша, пережидая паническую атаку…

Он безошибочно нашел гостиную; застыл на пороге, обежав лучом скромную обстановку: громадный кожаный диван, журнальный столик, два кресла – одно, с высокой спинкой, развернуто к окну; раздернутые шторы, сереющее окно, от которого, казалось, здесь было еще темнее. Полки по стенам, на них керамика, непрозрачное гутное стекло, дерево, бронза, фарфор: фигурки животных и людей, подсвечники, странной формы сосуды и пивные кружки, причудливые куски дерева и корявые корни, куклы в национальной одежде, бронзовые и фарфоровые колокольчики…

Неподвижные, мертвые, странные, несочетаемые вещи, свезенные бог весть с каких окраин мира и собранные в одном месте… Зачем-то.

В глазах рябит. Музей. Сувениры? Путешествовал много?

Он взял в руки один из подсвечников, поднес к глазам, испытывая странное, болезненное чувство: смесь нехорошего любопытства и вины человека, подглядывающего в замочную скважину, а еще – тошнотворное отвращение, как при виде ядовитого гада.

И везде – бьющий в нос, навязчивый запах лаванды…

Он стоял в оцепенении, рассматривая пестрые полки, перебегая взглядом с одной на другую, не в силах оторваться. Несколько совершенно одинаковых, необычных, уродливых вещиц привлекли его внимание. Он издал странный звук, не то кашлянул, не то всхлипнул и протянул руку…

Вдруг стал хватать их и запихивать в карманы куртки. Потом побежал из комнаты. Проскользнул в спальню, на миг задержался на пороге и метнулся к окну. Прыжок, бесшумная пробежка через сад – и он выскочил на улицу.

Из окна гостиной за ним наблюдал хозяин дома, сидевший в кресле с высокой спинкой, развернутом к окну. За все время пребывания здесь чужого он не шелохнулся. Не полюбопытствовал, кто проник к нему в дом, не обернулся, не бросился на злоумышленника. Его лицо, поза, руки, лежащие на коленях, оставались спокойными. Похоже, он знал, кто проник в его дом. И теперь смотрел ему вслед. На лице блуждала улыбка. Похоже, эксперимент удался, и он сотворил гомункула. Поздравления, доктор Франкенштейн! Как же он его нашел? Хитрый и предприимчивый, настоящая бестия! Что-то задумал. Ну ничего, так даже интереснее. Доктор Франкенштейн и Бестия. Звучит?

Глава 2 Осточертевшие друг другу сожители

– Ты не представляешь себе, как много суеверий связано с зеркалами! – сказал адвокат Алик Дрючин своему другу частному детективу Александру Шибаеву, в чью квартиру он пару лет назад временно переселился для моральной поддержки. После американского вояжа и неудачной любовной истории Шибаев впал в депрессию, перестал есть и целыми днями лежал на кочковатом диване, который своими неровностями добавлял остроты его горю[1]. Алик, как верный друг, не мог бросить его в беде, а потому переехал в шибаевскую квартиру да так в ней и остался. Взаимное притирание протекало бурно, и Шибаев несколько раз по-хорошему просил Алика освободить жилплощадь. Потом требовал, потом запихивал его барахло в чемодан и выставлял в прихожую – бесчисленные рубашки, галстуки, пижамы, свитера, а также «парфюмерную фабрику» – Алик питает слабость к вонючей косметике, от которой начинает чихать шибаевский кот Шпана. Алик кричал:

– Ну и не надо, ну и пожалуйста, – демонстративно бросался вызывать такси, потом вспоминал, что благодарный клиент подарил ему бутыль «Хеннесси», а по дороге он захватил копченого мясца и рыбки, думал порадовать друга, а друг оказался последней сволочью. – Короче, картошку жареную будешь, – спрашивал Алик. – С мясом? Под «Хеннесси»?

Кто бы отказался! Шибаев сквозь зубы отвечал, что будет.

– Тогда займись картошкой, а я разгружу чемодан, – командовал Алик. После чего жизнь входила в накатанную колею и продолжалась дальше.

– Ну и чего ты так взъелся? – спрашивал Алик после третьей или четвертой рюмки. – Разумные люди всегда могут… э-э-э… договориться! Прийти к этому… как его? Консенсусу! Мы же разумные люди? Хомо сапиенс эректус, так сказать. Или неразумные?

– Эректус? – переспрашивал Шибаев.

– Восставший. Хомо сапиенс, восставший на задние лапы. Ну? Так в чем дело?

– Я говорил тебе не лезть на мой сайт и не писать идиотские письма от благодарных клиентов или не говорил? – чеканил Шибаев. – Какого хрена? Руки чешутся? Ты думал, я не увижу? Не надо делать из меня придурка! Ты хоть читал, что ты там набуровил?

– Ты недооцениваешь роль рекламы, Ши-Бон! – высокомерно отвечал Алик. – У тебя временный застой, ты нервничаешь. Я же вижу! Значит, надо подтолкнуть. Частный детектив – вторая древнейшая профессия, к твоему сведению.

Ши-Боном, школьной кличкой, его уже давно никто не называет. Кроме Алика Дрючина. И каждый раз колючий шип вонзается в сердце Шибаева – так называла его Инга…

– А какая первая? – спрашивал он угрюмо.

– Та самая, – отвечал Алик, многозначительно дергая бровью. – Секс-индустрия.

В зависимости от темы разговора и настроения, второй древнейшей профессией Алик назначает то журналистику, то юриспруденцию, то строительство ковчегов.

– В двадцать первом веке частный детектив нужен в той же мере, что и адвокат, просто не все еще понимают. Или духовник. Ну, допустим, написал! И что?

– Из тебя баба как из меня балерина, – говорил Шибаев. – «За мной полгода гонялся маньяк, который убил пятнадцать жертв…» – цитировал он мифическую жертву маньяка. – Какой дурак тебе поверит? Какие убийства? Какой, к черту, маньяк? Потолок частного детектива – розыск пропавших, – констатировал с горечью. – Еще шпионить за гулящими супругами. Достало, понимаешь?

– Вот только не надо тут! – пресекал Алик твердо. – Не надо соплей, психов и слез. Шедевральных дел вообще мало. Мало их! Навозная куча, рутина, будни, и вдруг – о чудо! Жемчужное зерно. Как твой «браслетный убийца». Думаешь, меня не воротит с души от моих клиентов? – спрашивал Алик Дрючин – известный адвокат по бракоразводным делам. – Жадные до посинения! Сожрать готовы, яду в чай насыпать, столкнуть с лестницы! Вцепиться в глотку. А ведь была любовь! Куда же уходят страсть, нежность, восторг… Вот скажи, Ши-Бон, в чем смысл любви, а?