Аркадий Островский - Говорит и показывает Россия

• Название: Говорит и показывает Россия
• Автор: Аркадий Островский
• Жанр: Публицистика
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-17-093381-5

Удостоенная премии имени Джорджа Оруэлла книга известного журналиста Аркадия Островского, редактора отдела России английского журнала The Economist, много лет проработавшего корреспондентом газеты Financial Times, рассказывает о событиях российской жизни последних нескольких десятилетий. Это сжатая и увлекательная история идей, последовательно овладевавших страной на ее пути от советского прошлого к нынешнему настоящему. Изменения массового сознания происходили под воздействием СМИ, и именно журналисты, редакторы газет, телевизионные начальники, то есть те, кто “говорил и показывал”, являются главными героями книги. Они, вместе с идеологами, конструировали смыслы и концепции, формулировали повестку для всей страны и потому ответственны и за выход России из авторитаризма, и за ее к нему возвращение. “Говорит и показывает Россия” – это краткая и емкая хронология событий, происходивших в стране, которая, по сути, и была ими создана.

---

Главным орудием перестройки была печать. Чтобы мобилизовать интеллигенцию и расположить к перестройке Запад, были выбраны два печатных органа. Первым стал “Огонек” – одиозный цветной еженедельный журнал, главным редактором которого все еще оставался старый драматург-сталинист Анатолий Софронов, зачинщик борьбы с критиками“ космополитами”, травивший в свое время Твардовского и нападавший на Яковлева. У “Огонька”, выходившего тиражом 1,5 миллиона экземпляров, было одно очевидное преимущество: журнал давно зарекомендовал себя как крайне реакционное и антизападное издание, поэтому его поворот в сторону прозападных либералов наверняка не остался бы незамеченным. На пост главного редактора Яковлев предложил Виталия Коротича – второстепенного поэта из Киева, который не побоялся вслух говорить о намеренных попытках директора Чернобыльской АЭС скрыть информацию об аварии.

Одновременно с назначением Коротича главредом “Огонька” Егору Яковлеву предложили возглавить те самые “Московские новости”, или Moscow News, целью которых было распространение советской пропаганды за рубежом. Газета выходила с 1930 года и изначально предназначалась для американских рабочих, приехавших в СССР воплощать великий план строительства новой страны. Ее основателем и первым главным редактором была американская социалистка Анна Луиз Стронг, первым редактором международного отдела – британская коммунистка Роза Коуэн, расстрелянная в 1937 году. К середине 1980-х газета выходила на всех основных иностранных языках и распространялась преимущественно за пределами СССР. Она была частью Агентства печати “Новости” (АПН), пропагандистского органа, тесно связанного с КГБ, поэтому ее штат состоял в основном из неудавшихся разведчиков, завербованных экспатов (в основном из арабских стран) и их кураторов из КГБ. Русскоязычную версию издания, которую теперь поручили выпускать Егору, запустили лишь в 1980 году к Московской летней олимпиаде – как рекламу советских достижений.

Теперь задача газеты была сформулирована иначе: широко освещать перестройку для западных читателей и всячески продвигать ее повестку. Все это Егор прекрасно осознавал, когда соглашался на новую должность. Тираж издания заметно вырос, и уже через год после своего назначения на заседании местного парткома газеты Егор заявил: “Сообща нам удалось создать газету, которую читают и цитируют, которой доверяют. [Теперь] у нас появилось издание, которое можно использовать для очень важных событий/проектов, имеющих отношение к международному общественному мнению”[105]. Егор не возражал против того, чтобы его использовали: ведь это и ему давало шанс использовать перестройку и Горбачева в собственных целях. Именно этого шанса поколение Егора дожидалось целых восемнадцать лет.

“Московские новости” не отвечали западным представлениям о том, что такое газета. Новости продолжали жестко цензурироваться. Газеты в то время сами вообще не собирали материал – его распространяло советское телеграфное агентство ТАСС. Для мировой прессы одним из самых громких событий первых перестроечных лет стало возвращение из ссылки Андрея Сахарова. В “Московских новостях” эта новость была изложена в сорока словах и помещалась на третьей странице внизу – там, где обычно печатали поправки к предыдущим номерам.

Новостных репортажей в ранней перестроечной прессе почти не было. Главное место занимали публицистические очерки и мнения. Эти публикации становилась вехами, на которые люди ориентировались, оценивая происходившие в стране перемены. Самый популярный раздел назывался “Мнение трех авторов”: в нем собственными взглядами на какую-нибудь злободневную тему делились три видных общественных деятеля – писатели, ученые, режиссеры.

Через пару лет после того, как Егор пришел в “Московские новости”, газета стала самой востребованной в СССР. Тираж ее при этом по-прежнему строго регламентировался цензурой, а не спросом. Газета выходила раз в неделю, и каждую среду, начиная с пяти часов утра, у киосков Союзпечати выстраивались длинные очереди. К девяти утра все экземпляры уже расходились. Те, кому удалось приобрести свежий выпуск, прочитав, передавали его друзьям. Те же, кому не повезло, читали газету на застекленных стендах у Пушкинской площади в центре Москвы. Со временем это место стало центром политических дебатов, наподобие лондонского Гайд-парка. “Московские новости” нужны были людям не для того, чтобы в прямом смысле слова узнавать новости, а для того, чтобы понимать, куда движется страна.

Листая сейчас толстые подшивки старых выпусков “Московских новостей”, сложно понять, из-за чего было столько шума тридцать лет назад. Почему кому-то было не лень подниматься ни свет ни заря, чтобы холодным декабрьским утром стоять в очереди за газетой, которая не сообщала почти никаких новостей, зато писала, например, об Анне Ахматовой? Но в ту пору каждый выпуск “Московских новостей” становился политическим событием. Ничего нового в том, о чем писала газета, не было – об этом давно уже говорили и спорили на московских кухнях. Главной новостью было само существование газеты, печатавшей статьи на животрепещущие темы, да еще под собственными именами авторов, и миллионные тиражи журналов, в которых можно было прочитать то, что до недавнего времени ограничивалось самиздатом.

По Москве тогда ходил такой анекдот:

Один приятель звонит другому:

– Читал последний номер “Московских новостей”?

– Нет, а что там?

– Ну, это не телефонный разговор.

В это же время перестали глушить иностранные радиостанции. Александр Яковлев был убежден, что аудиторию нужно завоевывать не запретами, а новыми современными проектами, способными конкурировать с Би-би-си и “Голосом Америки”. Одним из первых таких проектов стала телепрограмма “Взгляд”, которая выходила в эфир в пятницу вечером и по времени совпадала с популярной передачей Севы Новгородцева “Программа поп-музыки из Лондона”, звучавшей в коротковолновом диапазоне Русской службы Би-би-си.

Чтобы привлечь молодежную аудиторию, ведущие “Взгляда” должны были одеваться и говорить так же, как зрители, которых они надеялись завоевать. От них требовались легкий цинизм, осведомленность и способность разбираться в западной поп-культуре. Вместе с тем они должны были вызывать доверие. В советской телерадиовещательной империи существовал только один возможный источник подобных кадров: радиослужба иновещания, которая на десятках языков транслировала всему миру советскую пропаганду. Именно сюда стекались выпускники престижных вузов, говорившие на иностранных языках, но мало верившие в то, что они, собственно, вещали. Как и “Московские новости”, служба иновещания была тесно связана с КГБ. Брали сюда, по большей части, детей из семей привилегированной советской элиты.

Одним из главных ведущих “Взгляда” был Александр Любимов, сын легендарного агента КГБ в Великобритании, выдворенного оттуда в 1960-е годы. Любимов-младший родился в Лондоне, принадлежал к советской “золотой молодежи” и учился в Московском институте международных отношений – престижном питомнике будущих дипломатов и сотрудников разведки.

В отличие от советских диссидентов, которые слушали “вражеские голоса” тайком у себя дома, рискуя, что на них кто-нибудь донесет, люди вроде Любимова делали то же самое открыто, “по долгу службы”. Они желали западной жизни и понимали ее лучше, чем люди, работавшие на советском телевидении. У них был доступ к западным СМИ, они знали иностранные языки и читали иностранные газеты. Профессионально занимаясь советской контрпропагандой, они обязаны были знать, кому и в чем противостоят в идейном споре. Им полагалось дезинформировать других, но сами они отлично понимали, что происходит.

“У нас дома были произведения Солженицына. Я прекрасно знал, кто такой Сахаров. Как там говорят? Жандарм – самый свободный человек в России”, – говорил сам Любимов[106]. Когда перестройка развернулась по-настоящему, он и его ровесники оказались лучше всех подготовлены к тому, чтобы переделывать советское телевидение на западный манер. В итоге это принесло им огромную пользу. “Взгляд” стал инкубатором для телевизионных деятелей, которые получат особое влияние в следующие 20 лет. Они научились использовать систему с максимальной эффективностью.

Первые выпуски “Взгляда” хотя стилистически и отличались от набивших оскомину программ советского телевидения, в том, что касалось содержания, границ дозволенного особенно не нарушали: молодой человек, выросший в детдоме, декламировал собственные стихи, ведущий объяснял телезрителям, как отличить настоящие джинсы Levi’s от поддельных или как открыть свой кооператив. Сюжеты отделялись друг от друга музыкальными номерами. И все же каждая передача испытывала на прочность и все шире раздвигала рамки допустимого, заводя разговор о том, чего до сих пор якобы вовсе не существовало в СССР: о гомосексуализме, наркотиках и СПИДе, коррупции.