Алекс Ратерфорд - Оскверненный трон

• Название: Оскверненный трон
• Автор: Алекс Ратерфорд
• Жанр: Современная зарубежная литература
• Год: 2018
• ISBN: 978-5-04-091338-1

Начало XVII века, Хиндустан. Империя Великих Моголов достигла наивысшей точки своего расцвета. Богатства падишаха Джахангира неисчислимы, его подданные обогатились, народ благоденствует, внешние враги зализывают раны. Но нет единства в семье падишаха. Его родных в который раз поразил извечный недуг Великих Моголов – властолюбие. Еще совсем недавно Джахангир жестоко подавил мятеж своего старшего сына Хусрава. А теперь жена властителя, не терпящая рядом с ним никого, кроме самой себя, потихоньку восстановила мужа против его любимого сына Хуррама, опоры престола. Джахангир подверг наследника опале, а в ответ на открытое неповиновение сына послал против него армию. Империя оказалась на грани гражданской войны…

---

Воспользовавшись своим преимуществом, Джахангир дважды ударил нападавшего кинжалом в район голени, заставив его зашататься и упасть. Потом подполз к нему по грязной земле и глубоко вонзил кинжал ему в горло, как раз под адамовым яблоком. Кровь хлынула потоком, и мужчина замер.

Спасшийся, но все еще стоящий на четвереньках и отчаянно пытающийся вздохнуть полной грудью, Джахангир осмотрелся. Ему показалось, что прошло уже много времени, но на самом деле с момента, когда он упал с лошади, не прошло и пяти минут. Все сражение, казалось, переместилось вверх по склону. Но потом, хотя перед глазами у него все по-прежнему расплывалось, ему удалось разглядеть фигуру на лошади, которая приближалась к нему, ведя еще одну лошадь в поводу. Падишах поднялся на нетвердых ногах и приготовился к новой атаке, но тут услышал знакомый голос:

– Джахангир, с тобой все хорошо?

Это был Сулейман-бек.

– Кажется, да. У тебя есть вода? – спросил правитель.

Всадник протянул ему кожаную бутыль. Джахангир схватил ее двумя руками, поднял вверх и стал жадно пить.

– Тебе не следовало быть таким нетерпеливым во время атаки, – упрекнул его молочный брат. – Ты ускакал и от меня, и от своего телохранителя. Падишах не может подставляться таким образом.

– Это моя битва. Мой сын восстал против моего трона, и я должен раздавить его, – огрызнулся Джахангир, а потом добавил: – Как идет бой? Дай мне свободную лошадь. Я должен вернуться и стать во главе нападающих.

– Лошадь я привел специально для тебя. А заодно нашел и твой меч. – С этими словами Сулейман-бек протянул брату поводья и оружие. – Но ты вправду уверен, что не пострадал?

– Да. – Голос Джахангира звучал увереннее, чем он чувствовал себя на самом деле.

С помощью Сулейман-бека он взобрался на свою новую лошадь, которая оказалась поджарой гнедой. К своему облегчению, правитель чувствовал, как ему становится все лучше и лучше. В окружении Сулейман-бека и нескольких телохранителей, взявших его в кольцо, он вновь двинулся вверх по склону холма – туда, где бой шел уже вокруг шатров. Люди Хусрава отчаянно сопротивлялись. Падишах видел, как лошади под сошедшимися в бою всадниками встают на дыбы. Несколько всадников Хусрава, которые, по-видимому, узнали Джахангира и Сулейман-бека, вышли из схватки и с криками «Хусрав зиндербад!» бросились вниз по склону, с целью напасть на них. «Да здравствует Хусрав!» Один из них летел прямо на Джахангира. Когда он приблизился, размахивая руками и ногами в разные стороны, правитель узнал младшего брата Азиза Кока. Оказавшись совсем рядом, молодой человек попытался нанести падишаху сильный удар, широко замахнувшись своей искривленной саблей, но Джахангир пригнулся, и сабля просвистела в двух дюймах над его головой.

По инерции всадник продолжал двигаться вперед, и Джахангир, повернувшись в седле, нанес ему сильнейший удар по предплечью, практически отрубив руку. Потеряв контроль над своей лошадью, мальчишка продолжал скакать вниз по холму, в сторону лагеря Джахангира, пока его не вышиб из седла точный выстрел одного из стрелков из ружей, которых Исмаил Амаль разместил за перевернутыми повозками для защиты лагеря.

Зрение Джахангира полностью восстановилось, и, взглянув вокруг себя, он увидел, что с одним из нападавших уже разобрались, а остальные отступают вверх по склону. Несколько тел лежали на земле. Недалеко, раскинув руки в стороны, валялся на спине мужчина в халате шафранового цвета с седеющей бородой. Из его живота торчало покрытое кровью копье. Джахангир узнал Тучина Сингха, одного из своих самых верных телохранителей, раджпута [6] из Амбера, с родины его матери. Этот человек охранял его почти четверть века и вот теперь отдал свою жизнь в битве за него. А всего в нескольких ярдах от Тучина на земле, в красной глине, извивалась стройная фигура, взбрыкивавшая ногами и прижимавшая руки к животу, из которого торчали красно-синие кишки. В агонии умирающий громко звал мать. Джахангир резко втянул воздух – он узнал сведенное судорогой безбородое лицо Имрана, самого младшего из братьев Азиза Кока. Ему было никак не больше тринадцати, и он уже никогда больше не увидит восхода солнца.

Ярость на Хусрава, Азиза Кока и их сообщников, которые стали причиной столь многих смертей в своей неуемной жажде власти и нежелании подождать, пока наступит их время, захлестнула Джахангира. Крикнув Сулейман-беку и телохранителям, чтобы те следовали за ним, падишах погнал гнедую вверх по склону. Уже скоро он оказался в самой гуще схватки, рубя и кромсая направо и налево. Струя теплой крови, которая брызнула из шеи воина после того, как правитель нанес по ней сильнейший удар своим Аламгиром, попала ему в лицо и на какое-то время вновь ослепила его. Джахангир быстро стер кровь рукавом своей туники и опять бросился в гущу рукопашной схватки, окруженный криками, воплями и звоном оружия.

Едкий запах пота и пороха заполнил ноздри Джахангиру, а кровавая взвесь, висевшая в воздухе, с трудом позволяла ему отличать своих от чужих. Но он упорно двигался вперед в окружении Сулейман-бека и телохранителей. Нанеся последний удар Аламгиром, который пришелся очередному стороннику Хусрава прямо по коленной чашечке, раздробив кость и разрезав сухожилия, Джахангир оказался за передней линией обороны противника. При этом он чуть вновь не потерял свою саблю, которая застряла в ноге противника. Подняв глаза, увидел, что шатры Хусрава были теперь всего в каких-нибудь четырехстах ярдах от него. Но пока падишах смотрел на них, от шатров отделилась большая группа всадников, которая исчезла по другую сторону хребта. Среди них Джахангир заметил – или ему показалось, что он заметил – фигуру Хусрава.

– В погоню! Трусы хотят сбежать! – крикнул он Сулейман-беку и телохранителям, одновременно пришпоривая свою гнедую. Но животное уже тяжело дышало – ноздри лошади дрожали от напряжения в предыдущей схватке. В отличие от белого жеребца, место которого ей пришлось занять, она не отличалась ни выносливостью, ни характером. Достигнув вершины хребта, Джахангир увидел, что группа беглецов уже рубится с его воинами, оставленными у подножия холма. Им понадобилось всего несколько минут, чтобы прорваться – при этом они потеряли всего одного человека, чья лошадь с болтающимися поводьями скакала вслед за беглецами, которые, сохранив боевой порядок, направлялись по равнине на север.

Еще раз пришпорив гнедую, Джахангир начал то, что в душе считал абсолютно бесполезным занятием. Его сыну удастся ускользнуть. И почему он не выделил больше людей из резерва, чтобы избежать подобного прорыва? И тут, к своему огромному облегчению, падишах увидел отряд с зелеными знаменами Великих Моголов – не с пурпурными, которые выбрал себе Хусрав. Этот отряд появился на западе и двигался на перехват. По-видимому, Абдул Рахман тоже увидел беглецов и послал преследователей. Они быстро сокращали расстояние до своих противников. Джахангир заставил свою уставшую лошадь спуститься по дальнему склону. Рядом с ним спускались Сулейман-бек и телохранители. Но не успели они добраться до подножия холма, как люди Хусрава отвернули от своих преследователей и поскакали на северо-восток, взметая за собой облака пыли. Потом Джахангир увидел, как четверо или пятеро из арьергарда его сына развернулись и, размахивая саблями, бросились на людей Абдула Рахмана в самоубийственной попытке выиграть время для своих товарищей.

Не успев сделать и нескольких шагов, один из этих храбрецов упал, раскинув руки, со своей черной лошади – в него попала стрела, выпущенная одним из лучников, которых Абдул Рахман предусмотрительно включил в число преследователей. Джахангир видел, как они встали на своих стременах, чтобы иметь возможность спустить тетиву. Мгновения спустя на землю упала лошадь одного из беглецов, заставив своего наездника перевернуться через голову. Остальные продолжили свое движение вперед и врезались в передовую линию людей Абдула Рахмана, которые расступились и окружили их, практически не сбавляя скорости. Меньше чем через минуту всадники Джахангира уже вновь скакали вперед, низко опустив головы к лошадиным шеям, а тела бунтовщиков и их лошадей остались лежать позади. Сторонникам шахзаде удалось захватить с собой в загробный мир парочку противников, но их храбрость не спасет Хусрава. Люди Абдула Рахмана практически догнали группу беглецов, и еще двое из них – один с пурпурным знаменем Хусрава – упали на землю, став, по-видимому, жертвами лучников. Нога знаменосца запуталась в стремени, и лошадь тащила его по красной глине добрую сотню ярдов; темно-красное знамя тащилось вслед за ним. А потом кожаный ремень стремени лопнул, и изломанное тело вместе со знаменем осталось лежать на земле.

Джахангир продолжал погонять свою гнедую, бока которой тяжело вздымались от усилий. Он видел, как люди Хусрава сделали еще один поворот, но потом неожиданно остановились возле нескольких чахлых деревьев. Сначала падишах решил, что они решили дать последний бой, но потом сквозь пыль, висящую вокруг них, рассмотрел блеск сложенного на земле оружия. Принеся в жертву столь многих, таких как младшие братья Азиза Кока или как храбрецы, атаковавшие авангард Абдула Рахмана, теперь они сдавались, в надежде спасти свои жалкие жизни. Они еще пожалеют о том, что решили не умирать, как мужчины, на поле битвы, мрачно подумал Джахангир, еще сильнее сжимая каблуками бока гнедой, в попытке заставить ее отдать последние силы.