Эстер Войджицки - The Woj Way. Как воспитать успешного человека

• Название: The Woj Way. Как воспитать успешного человека
• Автор: Эстер Войджицки
• Жанр: Воспитание детей
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-04-101592-3

Эстер Войджицки, или, как ее обычно называют, Woj, – человек-легенда. Она стала знаменитой благодаря трем обстоятельствам. Преподаванию в школе Пало-Альто, которая изменила жизнь тысяч детей. Тем, что она вдохновила таких мегазвезд Силиконовой долины, как Стив Джобс, и работала консультантом по образованию в Google. А также воспитала трех дочерей, каждая из которых стала суперуспешной: Сьюзен – генеральный директор YouTube, Джанет – профессор педиатрии, а Энн – глава инновационной компании генетического тестирования 23andMe. Свой новаторский педагогический подход она назвала 5С: Самодоверие, Самоуважение, Самостоятельность, Сотрудничество, Сердечность. Это не просто книга о том, как нацелить детей на успех, она о том, как научить их быть самостоятельными, не бояться трудностей, ошибок и при этом оставаться по-настоящему добрыми людьми. Но главное отличие книги Эстер в том, что ее опыт на 100 % подтвержден жизнью. А успех и человеческие качества ее детей и учеников – лучшее тому доказательство.

---

Стэн с головой погрузился в роль добытчика, чей труд обеспечивает семье стабильное существование и порядок. Работа в Стэнфордском университете была чрезвычайно сложной. Научный сотрудник или публикует свои исследования, или уходит с работы. Муж работал не покладая рук. Кроме того, он постоянно уезжал, выступая то на одной конференции, то на другой. Стэн увлекался физикой высоконергетических частиц, постоянно посещал Брукхейвенскую лабораторию в Нью-Йорке, лабораторию им. Ферми в Чикаго, ЦЕРН (Европейскую организацию ядерных исследований) в Женеве. У нас в одной из комнат до сих пор висит карта мира, где канцелярскими кнопками отмечены все посещенные Стэном места. Кнопок сотни.

Из Стэна получился прекрасный отец, вот только дома он бывал совсем редко. Меня, признаться, такое положение вещей расстраивало, я рассчитывала как-то на большую поддержку, но научилась мириться. Так что задача по воспитанию наших трех дочерей легла на мои плечи. С медицинскими задачами помогали врачи клиники Кайзер в Редвуд-Сити, Калифорния; но советов по воспитанию детей они не давали. Друзья тоже не могли ничего подсказать. Книжки, которые я читала, казались несусветной чушью, пока я не узнала о докторе Споке; он в 60-е годы считался светилом детской психологии. Я прочла его magnum opus – «Уход за младенцами и детьми» (англ. Baby and Child Care). Посыл этой книги тронул меня до глубины души. Он открыл глаза тысячам матерей: «Вы знаете гораздо больше, чем вам кажется… Вы хотите стать лучшим из родителей, но непонятно, что значит быть лучшим. Куда ни повернись – найдется умник, который с готовностью расскажет, как надо поступить. Одна проблема – такие специалисты даже между собой к единому мнению прийти не могут. Мир уже не тот, каким был двадцать лет тому назад; старые методы больше не работают»[6]. Текст будто был адресован именно мне. Старые методы действительно больше не работали – по крайней мере, для меня. Религия и культура, в которой я выросла, не ценили мою личность. Специалистам и властям предержащим мои интересы были безразличны. Я, и только я, знала, что нужно моим дочерям – и мне.

Доктора Спока читали многие матери, но мало кто воспитал детей так, как я. Я нашла свой путь, и главным образом он опирался на стремление сделать детство дочерей отличным от моего. Я боялась начать следовать устаревшим традициям. Я знала: нужно быть осторожной, иначе дочери попадут под влияние ценностей, причинивших мне немало страданий. Конечно, с одной стороны, хорошо, если у детей со мной образуется столь же прочная эмоциональная и физическая связь, как между нами с матерью; с другой стороны, ничего иного из опыта родителей я перенимать не собиралась. Я каким-то образом поняла: если хочу воспитать дочерей по-другому, мне нужно тщательно и осознанно проанализировать собственное детство. В книгах об этом не писали. Ни доктор Спок, ни кто-либо еще подобных советов не давал. Просто мне показалось, так будет правильно. Я должна была измениться, не плыть по течению и не воспитывать дочерей так, как воспитали меня. Нужно было тщательно все обдумывать, а не просто реагировать на происходящее. А для этого требовались терпение и настойчивость.

Интуитивные догадки подтвердились исследованиями теории привязанности. Концепция привязанности впервые описана Джоном Боулби – британским ученым, чьи работы 50-х гг. сформировали новое видение человеческих отношений. Согласно разработанной им теории привязанности, отношения с родителями в детстве определяют наши межличностные отношения во взрослой жизни, оказывают значительное влияние на общение с другими людьми, в том числе – сильнее всего – с супругом и собственными детьми. В 1970-м году Л. Алан Срауф, психолог из Университета Миннесоты, начал собирать данные в рамках лонгитюдного исследования[7] родителей и детей. Срауф черпал вдохновение в работах Боулби и хотел выяснить, влияет ли формирование привязанности в детстве на поведение во взрослой жизни. Результаты еще незавершенного исследования дают понять: связь между детской привязанностью и поведением в зрелом возрасте действительно существует, особенно когда речь идет о таких аспектах, как самодостаточность, эмоциональный контроль, социальные навыки. Срауф и коллеги обнаружили, что «привязанность формирует ключевые поведенческие, мотивационные и эмоциональные составляющие, обеспечивающие вход в сообщество сверстников и умение справляться с возникающими при этом трудностями»[8]. Другими словами, ранняя детская привязанность – компас, по которому человек будет ориентироваться всю жизнь.

Возьмем, к примеру, самодостаточность. Как показали исследования Срауфа, воспитанники детских садов с тревожно-избегающей привязанностью в большей степени зависят от педагогов. С другой стороны, то же самое лонгитюдное исследование демонстрирует: дети с надежной привязанностью показывают, по словам учителей начальной школы, большую общительность, заводят больше друзей в возрасте шестнадцати лет, лучше справляются с конфликтами в рамках романтических отношений во взрослой жизни[9]. О чем все это говорит? О том, что всем известно: детский опыт продолжает влиять на личность человека, даже когда он уже вырос. Но есть еще одна весьма интересная деталь. Другой психолог-исследователь, Мэри Мэйн, задался вопросом: можно ли изменить паттерн привязанности в течение жизни и если да, то как. Вместе с коллегами она разработала опросник под названием «Опрос по тематике взрослой привязанности». Взрослым респондентам задавали вопросы об их детстве, например «Кто из родителей был вам ближе и почему?», «Расстроившись в детстве, что вы делали и к чему это приводило?», «На ваш взгляд, как ваше детство сказалось на вашей личности во взрослой жизни?». Результаты ознаменовали революцию в психологии. Мэйн выяснила, что взрослый человек может пересмотреть и изменить свои паттерны привязанности.

Да, можно решить проблему ненадежной привязанности. Но как? В этом помогают хорошие отношения с другими людьми (не родителями), позволяющие сформировать иные типы привязанности; но не менее важно тщательно обдумать собственное детство. Мэйн показала: взрослые, способные подробно и связно рассказать о детстве, вдумчиво поведать мысли о собственных родителях, былых проблемах, демонстрируют надежную привязанность, даже если сталкивались с трудностями, пережили серьезную детскую травму или утрату. Те же, кто не может толком рассказать о детстве, уклоняются от ответа, противоречат сами себе, демонстрируют тревожную или ненадежную привязанность, сохранившуюся во взрослой жизни. Я думаю, на подсознательном уровне все это понимают. Мы склонны воспитывать детей так, как родители воспитали нас, ведь других образцов у нас нет. Семейные ценности, усвоенные в раннем возрасте, влияют на человека, и влияние это столь глубоко, что зачастую мы его даже не осознаем. Мы порой говорим и поступаем так, как это делали наши мать и отец, и удивляемся, с чего вдруг мы стали их копиями. Некоторые семьи поколениями живут в бесконечной череде жестокости и насилия. Согласно данным одного исследования, порядка трети детей, подвергшихся насилию или надругательству, становятся плохими родителями. Первое, что должен сделать любой родитель, – обдумать собственный детский опыт. Звучит просто, но ведь этого обычно не делают! Психиатр и ученый Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе Дэниэл Сигел пишет в своей книге «Майндсайт» (англ. Mindsight): «Лучшим предиктором[10] привязанности ребенка является не детский опыт его родителей, а скорее то, насколько хорошо они осознают такой опыт». Сигел, Мэйн и др. обсуждают в своих работах то, как, обдумав свою жизнь, человек может обеспечить себе надежную привязанность. Следует тщательно проанализировать самого себя и свой опыт, что поможет передать вновь сформированную надежную привязанность детям. Почему я раньше об этом не знала? Почему мне никто не рассказал, как надо подойти к анализу жизни, какими вопросами задаться, каких ответов искать? Я все поняла сама. Мой опыт стал моим исследованием. Чем бы я ни занялась – все получалось: девочки выросли счастливыми, успешными, способными. Но многих проблем я не могла предвидеть.

Воспитание детей является, пожалуй, самой значимой возможностью личностного роста. Доктор Сигел предостерегает читателей книги «Взгляд на воспитание детей изнутри» (англ. Parenting from the Inside Out): «Родитель, отказывающийся отвечать за собственные незаконченные дела, упускает возможность стать по-настоящему хорошим родителем и развиваться как личность». Другими словами, родители должны стать сами себе психотерапевтами, задаться вопросами о детстве – а иначе не быть им хорошими отцами и матерями. Родительский опыт позволяет понять сложности, неочевидные в детстве. Ребенок в этом плане страдает «близорукостью» и не может осознать все факторы, влияющие на поведение родителей. Воспоминания детства порой искажены. Уже будучи взрослой, я навещала наш старенький каменный домик в Санленде. В моих воспоминаниях это целый особняк, а задний двор простирается вплоть до предгорий.