Сара Тернер - Антимамочка. Реальное материнство

• Название: Антимамочка. Реальное материнство
• Автор: Сара Тернер
• Жанр: Воспитание детей
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-00131-110-2

Эту книгу англичанка Сара Тернер, воспитывающая трех мальчишек, написала на основе своего феноменально популярного блога. В ней она откровенно и с большой долей самоиронии пишет о том, что представляют собой материнские будни в действительности. Когда состояние полной растерянности – не редкость; когда кажется, что не получается почти ничего; когда мысль о том, как здорово было до всего этого, возвращается с навязчивой частотой… Искренняя и честная книга этой теперь уже опытной мамы заставит вас плакать и смеяться, а главное, напомнит, что не только вам иногда кажется, что вы взвалили на себя слишком много. Это испытывают все мамы на свете. Это часть реального материнства.

---

– Тошнит? Значит, будет девочка!

Мальчик. Оба раза.

– Первый ребенок всегда сидит до последнего.

Был точен как часы.

– Раз первый вылез вовремя, второй родится еще раньше!

Задержался на неделю.

– Какой огромный живот! Уверена, там настоящий слоненок.

Генри весил три килограмма двести граммов.

Но больше всего меня раздражало всеобщее убеждение, что беременные должны сиять!

Я не сияла.

Но упорно ждала, что вот-вот засияю! Потому что искренне верила в эту легенду (которую вряд ли придумали сами беременные) и с нетерпением выглядывала в себе признаки приближающегося Сияния. Мысленно твердила, что нужно только пережить токсикоз и «дивный» период, когда живот уже выпирает, но еще непонятно, что ты в положении, и все думают, что ты просто разъелась. Ведь потом непременно настанет чудесное время, когда под воздействием гормонов начнет светиться кожа, заблестят густые волосы, и можно будет с гордостью демонстрировать окружающим аккуратный животик в красивом платье для беременных. В нашей семье надолго прижилась шутка «Ну что, я уже сияю?».

Я, блин, так и не засияла!

Вместо этого я блевала, потела и валилась с ног от усталости. Кожа приобрела серый оттенок, и вдобавок меня обсыпало прыщами. Сама себе я напоминала страдающего от похмелья подростка. «Животик», который я наивно собиралась прятать под очаровательным чайным платьем, оказался далеко не единственным, что у меня выросло. Его с готовностью поддержали подбородок, руки и другие части тела, о которых в приличном обществе не говорят. В каждую беременность я набирала в среднем по двадцать килограмм, хотя, честно говоря, меня это не слишком беспокоило. Есть нечто освободительное в мысли «Ой, да какая разница, еще один кусок морковного торта уже ничего не изменит!».

Но я не сияла. Правда, должна признать, что встречала сияющих будущих мамочек в стильных платьях – следовательно, кому-то везет. Просто я в их число не попала. Ни в одну беременность. И мне совсем не обидно. Ну вот ни капельки.

Из всех стереотипов о беременности, которые я считала «полной чушью», на собственном опыте я испытала два.

Во-первых, Гнездование.

Термин «гнездование» многих вводит в заблуждение, поскольку ассоциируется с избавлением от хлама, украшением дома и активной подготовкой жилища к появлению младенца. В моем случае Гнездование проявилось в форме маниакального стремления к чистоте. Я носилась по дому этаким пузатым ураганом, избавляясь от пыли, въевшейся грязи и посторонних запахов, и оставляла за собой ароматы чистящих средств повышенной ядрености.

Я просто не могла ими надышаться! Я собрала внушительную коллекцию всяких бутылочек и флаконов, а мистер Пропер на время стал героем моих эротических фантазий.

Одержимость чистотой достигла апогея в беременность Джудом. Я натирала кухню до блеска три раза в день – и это было еще самым безобидным ее проявлением! Я надраивала плинтуса, дезинфицировала посудные шкафы, двигала холодильник, чтобы помыть за ним. Как-то раз я так увлеклась, что во время мытья окон помыла стены снаружи, а потом заставила свекра помыть внешние стены на втором этаже – бедняга как раз стоял на стремянке и прочищал водосточный желоб. А еще я дважды в неделю просила Джеймса отодвинуть телевизор, потому что у меня никак не получалось протереть за ним пыль, и я не могла успокоиться. Эта чертова пыль сводила меня с ума!

К чести моих близких, никто мне не перечил. Видимо, сумасшедший блеск в глазах недвусмысленно намекал на то, что если они не согласятся, я сама полезу на лестницу/сдвину сорокадюймовый телевизор, и даже восьмимесячное пузо меня не остановит. Допускаю, что мое поведение их слегка пугало. Временами это было забавно, но в целом жизнь со мной превратилась в кошмар. Однажды вечером я поставила фильм на паузу только для того, чтобы снять чехлы с подушек и отнести их в стирку. Потому что нельзя просто взять и привезти ребенка в дом с нестиранными чехлами для подушек! В другой раз Джеймс оставил в холодильнике лазанью, и она чуть-чуть протекла. На только что до блеска натертую полку. По разрушительному эффекту это было сравнимо с атомной бомбой: я прорыдала с полчаса, прежде чем вооружилась тряпкой и заново отдраила холодильник. Бедный Джеймс.

Нет, сейчас-то я прекрасно понимаю, что лить слезы над соусом от лазаньи было, мягко говоря, глупо. Но в тот момент мне это глупым не казалось. Мною двигали глубокие природные инстинкты: я должна очистить гнездо!

Отпустило меня через пару недель после родов. Я наконец прошла через отдел бытовой химии, не принюхиваясь к восхитительным цитрусовым ароматам. И – чтобы закрыть эту тему! – мистер Пропер тоже потерял для меня всякую привлекательность.

Второй моей беременной причудой стал волчий голод. Он настиг меня с младшим ребенком. Со старшим, Генри, все ограничилось помешательством на куриных наггетсах из Макдоналдса. (Впрочем, любовь к ним преследует меня все двадцать девять лет моей жизни, так что я бы не стала оправдывать ее беременностью.) А вот с Джудом, особенно на последних месяцах, меня неудержимо тянуло грызть лед. Я говорю не о напитках со льдом и не о фруктовом льде. Нет, я грезила кубиками льда, доставала их из морозилки и отправляла в рот, хрустя ими, как конфетками M&M's. Закончив с одним лотком, я немедленно замораживала следующий – про запас. Потому что знала: если лед закончится, история с лазаньей покажется детским лепетом! К слову, пристрастие ко льду может свидетельствовать о недостатке железа и часто встречается во время беременности. О чем оно говорило в моем случае – понятия не имею. Сейчас

у меня при одном воспоминании об этом начинают ныть зубы.

Так что моя беременность была не слишком интересной.

Но все равно благословением.

Правда, со своими тараканами.

«Во время беременности я в первый раз пошла в большой магазин игрушек. И услышала в соседнем ряду такой диалог:

– Хочу миньона!

– Я не куплю тебе миньона.

– Но я хочу миньона! Уааааа!

– Да ты даже не знал, кто такие миньоны, пока не увидел его на полке!

Теперь-то я понимаю…»

Мари, Эксетер

Да тужусь я!

Процесс родов всегда казался мне чем-то волшебным. Хотя роды Рэйчел из сериала «Друзья» меня несколько травмировали, позже я стала большим фанатом шоу «Каждую минуту рождается младенец» – и мне не терпелось получить собственный опыт. Не скрою, еще одной причиной моего нетерпения была усталость от токсикоза, необъятного живота и болезненного пристрастия ко льду.

Роды – настоящий ритуал перехода. Каким бы путем ребенок ни появился на свет (через «крышу» или парадный выход), в итоге вы все равно получаете пропуск в Клуб. О, как я мечтала о значке «Я родила», чтобы с гордостью надевать его в детские группы и обмениваться понимающими улыбками с мамами других крошечных (или не слишком крошечных) младенцев.

Что ж, теперь у меня в копилке есть две истории о родах, и на вопросы «Как оно прошло?» и «Это было ужасно?» я честно отвечаю: «Все зависит от того, про какого ребенка вы спрашиваете». Откровенно говоря, я не уверена, что моих детей рожала одна и та же женщина.

Если бы я писала эту главу сразу после появления Генри, она получилась бы довольно позитивной. Если бы мне подсунули клавиатуру после Джуда, я бы ограничилась парой весьма резких выражений (а то и одним: «Срань господня!»). Это ставит меня в затруднительное положение. О чем лучше рассказать? Чем поделиться, если я до сих пор не разобралась в своих чувствах?

Подумав, я решила честно написать о рождении обоих сыновей. А потом поделиться своими мыслями по поводу. Приступим?

Рождение Генри

Роды ожидались тринадцатого февраля, но Генри, видимо, был не в курсе. Поэтому в больницу мы поехали четырнадцатого, то есть в День святого Валентина. Все начиналось довольно мирно: Джеймс отслеживал периодичность схваток при помощи приложения на айфоне, а я скакала на гимнастическом мяче, краем глаза следя за утренними новостями. Мы снова и снова проверяли, все ли положили в сумку для больницы. Кажется, я ее раз десять переупаковывала, поскольку то и дело вспоминала советы из Интернета «нужно положить две пачки послеродовых прокладок» или что-нибудь в этом духе. Потом у меня наконец отошла пробка (звучит забавно, но в реальности довольно мерзко). Желая убедиться, что это действительно она, я показала пробку Джеймсу – и тот вполне ожидаемо скривился от отвращения. В течение часа после этого – как раз закончились новости – у меня отошли воды.

До сих пор все шло по учебнику, но потом меня начало тошнить. Джеймс додумался сказать, что не стоит пачкать рвотой новый диван, за что был вознагражден убийственным взглядом. Я тут собираюсь произвести на свет его трехкилограммового отпрыска, а он мне что-то про диваны талдычит! Чтобы добавить моменту остроты, я заметила, что цвет у вод, которые продолжали изливаться, какой-то подозрительный.