Лев Безыменский - Операция Миф, или Сколько раз хоронили Гитлера

• Название: Операция Миф, или Сколько раз хоронили Гитлера
• Автор: Лев Безыменский
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

- Наше спасение - на западе. Только там можно будет сохранить нашу партию. Гарантией этому будет служить лозунг борьбы против большевизма.

В марте 1945 года, перед отъездом в Западную Германию, обергебитсфюрер Петтер Курт пришел к Гюнше в рейхсканцелярию проститься. Гюнше знал Петтера уже много лет, еще со времени своего пребывания в рядах "Гитлер-Югенд" в 1932 - 1934 годах и был дружен с ним. При прощании Петтер подчеркнул, что будущее партии обеспечит только "Гитлер-Югенд", так как старое поколение партии обюрократилось и стало ненавистно народу. Петтер уехал через Зонтхофе в Бад-Тольц, чтобы взять на себя руководство распределенными там отдельными группами переброшенных из Восточной Германии членов "Гитлер-Югенд".

Бои в Восточной Пруссии

Когда немецкие войска были оттеснены на песчаную косу и на полуостров Земланд, Гитлер приказал своему адъютанту по вопросам сухопутных войск Иоганнмейеру вылететь на фронт, в Восточную Пруссию, ознакомиться там с обстановкой и доложить ему. Гитлер хотел перепроверить те данные, которые поступали от немецких командующих армиями в Восточной Пруссии, так как, во-первых, он, как обычно, не хотел верить плохим сведениям, а, во-вторых, предполагал, что ему умышленно докладывают все в неблагоприятном свете, чтобы избежать тяжелых боев с русскими.

Иоганнмейер после своего возвращения подтвердил тяжелое положение войск в Восточной Пруссии. Он доложил, что немецкие войска скучились на узкой прибрежной полосе, перемешались с тысячами беженцев и согнанным скотом и что каждый выстрел русской артиллерии наносит им огромные потери.

На это Гитлер сказал:

- С этих позиций я не возьму ни одного солдата. Я должен удержать крепость Кенигсберг любой ценой. Пока Кенигсберг в наших руках, я могу сказать немецкому народу: "В Восточной Пруссии находимся мы, а не русские".

На сообщение Иоганнмейера о неорганизованном массовом бегстве населения из Восточной Пруссии и о том, что это влечет за собой гибель многих людей, Гитлер закричал:

- Я не могу считаться с этим!

Когда в начале апреля 1945 года Кенигсберг был окружен плотным кольцом русских войск и Гитлеру было доложено о том, что город от огня русской артиллерии горит, Гитлер все же приказал коменданту крепости Кенигсберг генералу Лашу держаться. После того как 9 апреля Кенигсберг был взят русскими войсками и генерал Лаш попал в плен, Гитлер заочно приговорил его к смертной казни.

Катастрофа на Одере

Гитлер, как обычно, после ночного совещания уселся в своем кабинете за "вечерний чай" с Евой Браун и своими секретарями фрау Кристиан и фрау Юнге. В курительной комнате старой рейхсканцелярии Бургдорф{123}, Фегелейн{124} и Гюнше пили водку и коньяк.

Около 5 часов утра в комнате раздался телефонный звонок. Из коммутатора рейхсканцелярии сообщили, что Бургдорфа срочно вызывает "Майбах". "Майбах" было условным названием штаб-квартиры ОКХ в Цоссене. Звонил генерал Кребс. Звонок начальника генерального штаба в этот предутренний час был необычен. Бургдорф, лицо которого приняло напряженное выражение, сделал знак Фегелейну и Гюнше, чтобы они замолчали. Он стал что-то записывать и отрывисто крикнул в трубку:

- Где? Кюстрин?{125}, Где еще? По всему фронту? Сейчас доложу фюреру. Когда узнаешь подробнее, пожалуйста, сразу позвони. Спасибо! (Бургдорф и Кребс были на "ты".)

Бургдорф положил трубку и, обращаясь к Фегелейну и Гюнше, быстро произнес:

- В четыре утра началось на Одере. Мощный огонь русской артиллерии по всему фронту. Русская пехота и танки наступают уже в течение получаса.

Бургдорф снова взялся за телефонную трубку. Из бомбоубежища ответили, что Гитлер все еще сидит за чаем. Бургдорф, в сопровождении Фегелейна и Гюнше, сразу направился туда, чтобы доложить Гитлеру о сообщении Кребса. Часовые из личной охраны Гитлера и службы безопасности, стоявшие на постах у бомбоубежища, с удивлением посмотрели на появившихся в столь поздний час Бургдорфа, Фегелейна и Гюнше. Бургдорф попросил доложить Гитлеру, что у него есть важное донесение. Гитлер сразу же вышел в приемную, где ждали Бургдорф, Фегелейн и Гюнше. Как всегда, когда к Гитлеру приходили с неожиданным докладом, выражение его лица было настороженным. Бургдорф доложил:

- Мой фюрер! Только что звонил Кребс. В четыре утра началось наступление русских на Одере. Гитлера передернуло.

- Где? - выдавил он.

Бургдорф ответил, что после ураганного огня русской артиллерии мощные русские танки и пехота стали наступать по всему фронту. В некоторых местах под покровом темноты русские пытались форсировать Одер. Они ведут упорные атаки из предмостных укреплений на западном берегу Одера в районе Кюстрина. Гитлер спросил о дальнейших подробностях, в частности о том, выведены ли своевременно войска из-под огня русской артиллерии. Бургдорф ответил, что подробностей Кребс еще не сообщил. Гитлер вцепился руками в спинку кресла. Он старался скрыть свое волнение. Мускулы его лица судорожно задергались. Он кусал губы, что являлось у него признаком большого волнения. Затем он спросил:

- Который час?

- Двадцать минут шестого, - ответил Гюнше.

Гитлер снова обратился к Бургдорфу:

- Доложите мне немедленно, когда поступят новые донесения. Даже если скажут, что я лег. Я все равно не буду спать. Скажите, чтобы меня сейчас же соединили с Кребсом. Я хочу поговорить с ним сам.

Затем Гитлер вернулся в своей кабинет, где находились Ева Браун и секретарши.

В донесениях, поступавших в течение утра, сообщалось, что русские ведут атаки почти на всех участках фронта и что некоторые прорывы местного значения удалось ликвидировать.

Гитлер лег, но не спал. Он несколько раз вызывал Линге и просил его узнать у Бургдорфа или Иоганнмейера, нет ли новых донесений с Одера. Бургдорф и Иоганнмейер, поддерживавшие все время телефонную связь с Кребсом, сообщали, что ясной картины все еще нет, так как связь, поврежденная огнем русской артиллерии на некоторых участках фронта, еще не восстановлена. В этот день, 16 апреля, Гитлер назначил дневное совещание в половине третьего. Перед началом совещания в приемной бомбоубежища Гитлера собрались Геринг, Дениц, Кейтель, который, подражая некоторым фронтовым генералам, снял со своих брюк красные генеральские лампасы ввиду близости фронта, Йодль, Кребс, Коллер{126} , Бургдорф, Буле, Винтер, Кристиан, Вагнер, Фосс, Фегелейн, Хевель, Лоренц, адъютанты Гитлера и несколько офицеров генштаба. Они стояли группами, громко и оживленно разговаривая о начавшемся на рассвете наступлении русских на Одере. Все выражали надежду на то, что фронт на Одере устоит. В приемную в сопровождении Бормана из своего кабинета вышел Гитлер. Все сразу умолкли, застыли на своих местах и подняли для приветствия руки. Гитлер наскоро поздоровался за руку с Герингом, Деницем, Кейтелем, Йодлем и Кребсом. Он спросил Кребса:

- Есть у вас точная картина событий на Одере?

Кребс ответил:

- Да, мой фюрер.

С остальными Гитлер поздоровался кивком головы и прошел вместе с Кребсом в комнату совещаний. Все последовали за ним. Так как в связи с начавшимся наступлением русских на Одере участники совещаний явились в полном составе, в комнате было очень тесно и некоторым офицерам генштаба и адъютантам пришлось остаться в приемной. Комната для совещаний вмещала не больше 20 человек.

Кребс начал свой доклад с обзора положения на Одере. Он доложил, что наступление русских удалось приостановить. Ведутся ожесточенные бои, причем немецкие войска, как и русские, бросают в бой тысячи танков и орудий. Кребс подчеркнул, что наступление русских с самого рассвета непрерывно поддерживается действиями авиации. Кребс далее доложил, что в некоторых местах фронта русские вклинились в немецкую оборону. Там против них ведутся контратаки. Главный удар русских направлен из предместного укрепления на западном берегу Одера на район западнее Кюстрина. Переправа русских войск и наводка мостов подавляются артиллерией. Гитлер посмотрел на Геринга, который разлегся на столе и делал вид, будто что-то ищет на карте. Это была обычная манера Геринга в тех случаях, когда Гитлер интересовался действиями авиации. Кристиан, заметив взгляд Гитлера, стал докладывать, что немецкие штурмовики бомбят главным образом переправу русских через Одер. Он хотел еще что-то добавить, но Гитлер уже снова обратился к Кребсу:

- Продолжайте, Кребс.

Кребс, показывая на карте, доложил, что русские с полудня, после артиллерийской подготовки, с новой силой продолжают наступление и что положение немецких войск, особенно в районе западнее Кюстрина, весьма напряженное. Гитлер поднялся с кресла и сдавленным голосом произнес:

- Мы должны во что бы то ни стало выдержать первые атаки русских. Если фронт будет сдвинут, тогда все потеряно.

Он приказал Кребсу сейчас же узнать, как развиваются боевые действия под Кюстрином. Кребс со своим адъютантом Фрейтагом фон Лоринговеном вышел из комнаты для совещаний к телефону. Лоринговен тут же вернулся и просил разрешения взять со стола оперативную карту фронта на Одере, чтобы нанести на ней новое положение. Пока Кребс звонил в штаб-квартиру ОКХ в Цоссен. Геринг, Дениц, Кейтель и Йодль уверяли Гитлера, что атаки русских войск на Одере будут отбиты. Гитлер снова указал на то, что особенно важно выдержать первые дни наступления и причинить русским крупные потери. Кейтель и Йодль говорили в тон Гитлеру. Они стали приводить примеры из первой мировой войны, когда в операциях с огромным насыщением сражающихся войск техническими средствами борьбы противник, благодаря стойкости немецких солдат, мог продвинуться только на несколько метров и в конце концов истекал кровью.