Мария Стрелова - Метро 2033: Призраки прошлого

• Название: Метро 2033: Призраки прошлого
• Автор: Мария Стрелова
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-17-115416-5

«Метро 2033» – Дмитрия Глуховского – культовый фантастический роман, самая обсуждаемая российская книга последних лет. Тираж – полмиллиона, переводы на десятки языков плюс грандиозная компьютерная игра! Эта постапокалиптическая история вдохновила целую плеяду современных писателей, и теперь они вместе создают Вселенную «Метро 2033», серию книг по мотивам знаменитого романа. Герои этих новых историй наконец-то выйдут за пределы Московского метро. Их приключения на поверхности на Земле, почти уничтоженной ядерной войной, превосходят все ожидания. Теперь борьба за выживание человечества будет вестись повсюду! Преступник, загубивший сотни жизней, правая рука жестокого учёного, беспринципный юноша без понятий добра и зла. Заслуживает ли он прощения? Что должен пройти, какие испытания и муки, чтобы искупить страшную вину? Он единственный выжил при взрыве, и волей судьбы ему, как никому другому, были известны все тайны военных и Марины Алексеевой, женщины-мутанта из Раменок, погубившей процветавший город Мытищи. Дмитрий Холодов, некогда всесильный помощник Доктора Менгеле, ныне – повсюду предатель, нигде не находящий сострадания и поддержки. Она – Алевтина, странная девушка с правильными манерами в нищем и погибающем убежище в Подмосковье. Судьба сводит молодых людей вместе, чтобы они прошли страшные испытания. Но юная особа – далеко не та, за кого себя выдаёт. Куда занесёт судьба опального учёного и его подругу? Кто останется другом, а кто врагом? Какие ещё тайны оставила после смерти Марина Алексеева? И что же скрывается в душе Алевтины, в чёрных омутах бесстрастных и пугающих глаз?

---

Амбиции, честолюбие, похвала – все это было так приятно… Возвышаться над всеми. Личный помощник, правая рука великого ученого – звучит заманчиво, даже слишком.

Дмитрий и сам не заметил, как принял для себя то, что нормальный человек не может и не должен принимать. Перестал считать людей людьми. Номера, подопытные, живой биоматериал, но не люди. Во имя науки и выживания. Нет. Во имя честолюбия, бесконечной жестокости и права силы.

– Встать!

Юноша не заметил, как снова уснул. Внезапное пробуждение отдалось ноющей болью в затылке, желудок снова скрутило тошнотой.

– Номер… номер триста четырнадцать… – заикаясь, выговорил заключенный, с трудом поднявшись с пола.

– Не сметь спать! – рявкнул часовой и снова исчез за дверью.

– Пожалуйста, пусть это кончится… – зашептал Дима, обнимая руками колени. – Пусть это кончится…

Ему, привыкшему к комфорту, который обеспечивали несколько десятков жителей серого зала, приходилось тяжко. Никогда не знавший ни боли, ни унижений, юноша мучительно переживал то, что происходило с ним сейчас.

– Это искупление, расплата за мои преступления, – бормотал он, мучительно справляясь со сном. Ему хотелось забыться. Нет, нет. Нельзя.

Больше всего на свете он мечтал, чтобы все это оказалось просто дурным сном. Надо всего лишь попросить прощения и признать свою вину – и Доктор Менгеле снова примет его под свою опеку. Не будет боли, мучительных пробуждений от света фонаря, он снова станет Дмитрием Холодовым, личным помощником Геннадия Львовича, а не безликим номером.

«Быстро же ты сдался, – шептала совесть, в темноте и тишине практически живая и осязаемая. – Вспомни Алену, что ты сделал с ней? Разве ради науки ты изнасиловал ее и зверски замучил в лаборатории, так, что она лишилась рассудка? Разве ради науки ты проводил опыты на живых людях, зная, как они страдают? Не лги себе – то, что ты здесь, это покаяние, плата за черные дела. Прими ее и крепись, не отступай, не сдавайся. Ты сделал выбор, и он правильный. Так нужно, осознание спасет твою душу. Будь сильным!»

Узник метался в полусне, не находя себе места, его разрывало между презрением и жалостью к себе. Он заслужил все, что с ним происходило, но как же было страшно и больно!

– Встать!

Дима замешкался, не в силах вырваться из сонного плена, и тотчас получил удар под ребра. У него потемнело в глазах, дыхание перехватило.

– За что? – простонал он, пытаясь подняться.

– Встать! Не разговаривать! Номер! – жестко потребовал часовой. Уже другой. Значит, в бункере уже побудка для серого зала, пять утра.

– Триста четырнадцать… – едва слышно выговорил юноша.

– Не слышу! Номер! – рявкнул солдат, сопровождая свои слова ударом по лицу.

Заключенный вскрикнул, заслоняясь руками.

– Номер триста четырнадцать! – громче ответил он.

Дмитрию наконец удалось поднять голову, он взглянул на часового и узнал Влада.

С легкой руки кого-то образованного парня прозвали Дракулой. Он был на хорошем счету у Рябушева, не останавливался ни перед чем, верный пес полковника. Когда-то у них с молодым ученым шла долгая борьба за лидерство, они терпеть не могли друг друга. Солдат, привычный к вылазкам на поверхность, безупречно владеющий практически любым видом оружия, какое только было в бункере, не выносил Дмитрия, считая его слабаком и белоручкой, за глаза называя лабораторной крысой. Холодов не оставался в долгу, прилепив кличку «дуболом» своему сопернику, солдафону и неучу. До открытой конфронтации у них не дошло, они находились в равном положении и могли только подраться, чтобы решить вопрос силой.

И вот теперь все решилось само собой. Дима со стоном сделал шаг назад и уперся спиной в холодную стену. Внутри поселилась паника, скручивая кишки в тугой жгут и заставляя сердце колотиться, как бешеное. Это все происки Доктора Менгеле. Он только делал вид, что не знал о соперничестве Дракулы и его ученика, и теперь, когда юноша осмелился на неповиновение, ученый с радостью отдал его на растерзание заклятому врагу.

«Мне конец…» – в ужасе думал узник, тщетно пытаясь вспомнить хоть одну молитву. Его могли спасти только высшие силы, больше никто не придет на помощь.

Влад криво ухмыльнулся, глядя на перепуганного соперника, в его глазах читалась угроза…

– Сесть! – приказал он.

Дмитрий опустился на пол, снизу вверх глядя на часового.

– Встать! Номер! – гаркнул Дракула, его лицо выражало неприкрытый садизм и удовлетворение.

– Номер триста четырнадцать… – бессильно прошептал Дима.

– Сесть! Встать! Сесть! Встать!

За каждое мгновение промедления – удар по лицу или под ребра.

Спустя десять минут мучительного унижения закололо в груди, в голове шумела кровь, дыхания не хватало. Юноша мечтал лишь о передышке и глотке воды.

«Только не просить пощады. Ему надоест, он уйдет, только не просить!» – уговаривал сам себя несчастный.

Спустя несколько минут ноги совсем перестали его слушаться. Юноша рухнул на пол и не смог подняться, судорожно вдыхая и выдыхая.

– Встать! – приказал Дракула, пиная его под дых.

Дмитрий скорчился на полу, хватая воздух. В глазах чернело, мир расплывался пятнами.

– Пожалуйста… хватит, пожалуйста… – умолял он, не видя и не слыша ничего вокруг.

– Я сказал – встать!

«Будь он на моем месте, я поступил бы точно так же!» В глазах прояснилось. Мучитель навис над ним, готовый ударить.

– Прошу тебя… – юноша всхлипнул.

– Я бы тебя добил, – презрительно бросил Влад. – Только Геннадий Львович приказал тебя не калечить. Пока что.

Это «пока что» прозвучало зловеще. Дракула плюнул в лицо лежащему на полу сопернику, но Дима не осмелился поднять руку и утереться, только молча смотрел снизу вверх.

– Что приказал Геннадий? – он, наконец, собрал остатки мужества и решился спросить.

– Не твоего ума дело, – раздраженно ответил парень. – Предателям слова не давали.

– Влад, пожалуйста! – в глазах узника была мольба.

– Вставай, придурок. Сам сейчас все узнаешь, – отмахнулся часовой.

Он вывел Диму в коридор. Практически все останавливались и смотрели на него, но ни в одном лице юноша не увидел сочувствия, лишь злорадство и безразличие.

Стыд и неловкость смешивались с ощущением непоправимой потери и отвращением к себе.

Доктор Менгеле ожидал его в кабинете, как всегда, взъерошенный и недовольный. Он жестом велел конвоиру выйти и указал бывшему ученику на стул.

Юноша сел, справляясь с головокружением, мечтая лишь о глотке воды и передышке. Учитель внимательно взглянул на него и протянул стакан. Дима залпом осушил его и замер, ожидая, пока Геннадий заговорит.

– Видишь, я не враг. Мое расположение вполне искренне, я даже по-своему привязался к тебе. И даже готов в нарушение всех уставов простить тебе предательство. Как прошла ночь? – почти участливо спросил ученый.

– Лучше некуда, – процедил Дима. Он боялся показать слабость, но учитель слишком хорошо знал его, чтобы не понять, что творится внутри у его подопечного.

– Надеюсь, тебе удалось хорошо подумать. Твой ответ?

– Я вчера все сказал, – тихо выговорил юноша, боясь, что голос подведет его.

– Ты плохо подумал, – недовольно бросил Геннадий. – Тебе никто не поможет, никто даже не заговорит с тобой. Ты вместе со мной проводил эксперимент – что случается с людьми, когда их надолго помещают в одиночную камеру без возможности слышать человеческую речь? Ты помнишь их?

– Слишком хорошо помню, – Дима передернулся, перед внутренним взором встали безумные лица несчастных. – Поэтому я больше не с вами.

– Зря, – по-змеиному прошипел Доктор Менгеле. – Ты знаешь, что я могу с тобой сделать.

– Знаю. Я готов.

Внутри разрасталась и крепла уверенность, сменяя страх. Будет больно. Пусть будет. Пережить первые несколько дней пыток, не сдаться, а потом Вязников и сам не простит отступника, ему быстро надоест жалкое подобие человека, и тогда придет смерть и покой.

Дмитрию было жутко от этих мыслей, но вместе с тем, они успокаивали.

– Готов? Ты слишком самоуверен, щенок. Я заставлю тебя просить прощения, но уже не прощу. Ты меня разозлил. Руки! – прорычал ученый.

Юноша покорно вытянул руки вперед, ладонями вверх. Доктор Менгеле часто бил по пальцам провинившихся, да и он сам не брезговал подобным методом наказания, и вот теперь все обернулось против него.

– Расскажи, как ты додумался до такого? – Геннадий повернулся к нему, держа в руке кусок провода, который он использовал в качестве плети.

Дима молчал, не поднимая головы, вытянутые на весу руки заметно дрожали. Удар последовал неожиданно, и от этого был еще больнее. На кончиках пальцев запульсировал красный след. Юноша стиснул зубы, желая сохранить остатки достоинства.

– Подними голову и смотри на меня, – потребовал Доктор Менгеле ледяным тоном, и ученик не осмелился возразить. – Отвечай, с чего бы вдруг ты решил окрестить меня палачом спустя столько лет безупречной службы?