Харлан Кобен - Не отпускай

• Название: Не отпускай
• Автор: Харлан Кобен
• Жанр: Детектив
• ISBN: 978-5-389-16661-5

В небольшом городке, где все друг друга знают, при невыясненных обстоятельствах погибают парень с девчонкой, ученики выпускного класса. Прошло пятнадцать лет, однако та трагедия все не дает покоя детективу Напу Дюма. Он не может принять ни одну из версий следствия, у него вообще не складывается целостная картина тех дней, когда его жизнь столь роковым образом переломилась. Ведь тогда он потерял не только своего бра-та-близнеца – ровно в тот же день неожиданно пропала его любимая девушка, и попытки найти ее ни к чему не привели. Но вдруг спустя столько лет отпечатки ее пальцев всплывают в деле об убийстве полицейского, по странному совпадению – некогда их общего одноклассника. И в старом школьном альбоме обнаруживается некая зацепка, которая может привести к очередным смертям… Впервые на русском языке!

---

Она молодец.

– А точнее – когда Маура убежала?

Я снова киваю.

– Черт! – трясет головой Рейнольдс. – И как скоро после этого?

– Через несколько дней. Ее мать заявила, что она попала под мое дурное влияние. И она пожелала отослать дочку из этого ужасного города, где молодые люди колются, напиваются и ходят по железнодорожным путям. Маура предположительно уехала в школу-пансион.

– Убедительно, – говорит Рейнольдс.

– Да.

– Но ты не купился?

– Нет.

– А где была Маура в ту ночь, когда погибли твой брат и его девушка?

– Не знаю.

Теперь Рейнольдс все понимает.

– Ты поэтому все еще ее разыскиваешь. Дело не в ослепительном вырезе платья.

– Хотя и это сбрасывать со счетов не стоит.

– Мужики… – вздыхает Рейнольдс. Она подходит ближе. – Ты думаешь, Мауре что-то известно о смерти твоего брата?

Я молчу.

– И почему ты так думаешь, Нап?

Я показываю кавычки пальцами.

– «Прозрение», – говорю я. – «Интуиция».

Глава седьмая

У меня есть жизнь и работа, поэтому я заказываю такси до дома.

Звонит Элли, спрашивает, что новенького, но я говорю – потом. Мы договариваемся позавтракать в дайнере[10] «Армстронг». Я отключаю телефон, закрываю глаза и сплю остальную часть пути. Я плачу́ водителю, предлагаю добавить еще, чтобы он мог переночевать в мотеле.

– Не, мне нужно вернуться, – отвечает водитель.

Я даю чаевые с избытком. Для копа я довольно богат. А почему нет? Я единственный наследник отца. Некоторые люди говорят, что деньги – корень всех зол. Вероятно. Другие говорят: не в деньгах счастье. Может, так оно и есть. Но если правильно с ними обращаться, то за деньги можно купить свободу и выиграть время, а это гораздо более осязаемо, чем счастье.

Уже первый час, но я все же сажусь в машину и направляюсь в Медицинский центр Клары Маас в Беллвиле. Я показываю удостоверение и поднимаюсь на этаж, где лежит Трей. Заглядываю в его палату. Трей спит, его нога висит в воздухе в огромном гипсе. Никаких посетителей. Я показываю удостоверение медсестре и говорю, что расследую нападение на него. Она говорит мне, что Трей сможет самостоятельно ходить не раньше, чем через полгода. Я благодарю ее и ухожу.

Потом возвращаюсь в свой пустой дом, ложусь на кровать, разглядываю потолок. Иногда я забываю, насколько странно холостяку жить в таком районе, но я уже привык к этому. Я думаю о том, какими обещаниями начался тот вечер. Я вернулся домой после победы над Парсиппани-Хиллз, исполненный надежд. Разведчики из Лиги плюща[11] были тем вечером на матче. Двое из них там же сделали мне предложение. Как мне не терпелось сказать об этом тебе, Лео. Я сидел в кухне с отцом и ждал твоего возвращения. Хорошая новость становилась хорошей новостью только после того, как я делился ею с тобой. Я разговаривал с отцом и ждал, мы оба прислушивались – не подъезжает ли твоя машина. У большинства ребят в городе был комендантский час, но нас отец никогда не ограничивал. Некоторые родители считали, что он отлынивает от отцовских обязанностей, но он только пожимал плечами и говорил, что доверяет нам.

Но ты не вернулся в десять, в одиннадцать, в двенадцать. И когда машина наконец появилась на нашей дорожке около двух часов ночи, я побежал к двери.

Только это, конечно, был не ты. Это был Оги в патрульной машине.

Я просыпаюсь утром и долго принимаю горячий душ. Хочу, чтобы мне ясно думалось. За ночь никаких новых фактов о Рексе не добавилось. Я сажусь в машину и направляюсь в дайнер «Армстронг»». Если желаете узнать, где лучше всего перекусить в городе, всегда спрашивайте у копа. «Армстронг» – своего рода гибрид. Внешне это типичный небольшой ньюджерсийский ресторанчик в стиле ретро – внутри хром и неон, большие красные буквы на крыше сообщают: «БУФЕТ». Бар с лимонадным фонтанчиком, на доске от руки написаны названия блюд дня, полукабинеты отделаны искусственной кожей. Но кухня – высший класс, причем социально ориентированная. Подают кофе с сертификатом «Справедливой торговли»[12]. Еда – «с местной фермы», и когда вы заказываете яйца, то не думаю, что они из какого-то другого места.

Элли ждет меня за угловым столиком. Какое бы время я ей ни назначил, она всегда приходит первая. Сажусь напротив нее.

– Доброе утро! – говорит Элли с воодушевлением, которого, как всегда, в избытке.

Я морщусь. Ей это нравится. Элли сгибает ногу и усаживается на пятку, чтобы казаться выше. Когда смотришь на Элли, кажется, что она двигается, даже если сидит. Ее переполняет энергия. Я никогда не измерял ее пульса, но готов поклясться, что он зашкаливает за сотню, даже когда она в спокойном состоянии.

– С кого начнем? – спрашивает Элли. – С Рекса или Трея?

– С кого?

– С Трея. – Элли смотрит на меня, наморщив лоб.

У меня непроницаемое лицо.

– Трей – бойфренд Бренды, он ее нещадно колотит.

– Верно. Так что с ним?

– Кто-то напал на него с бейсбольной битой. Он теперь долго не сможет ходить.

– Какая жалость! – говорю я.

– Да, вижу, тебя эта новость просто сломала.

Я чуть не добавляю: «Сломала, как ногу Трея», но успеваю прикусить язык.

– Но тут есть и положительная сторона, – продолжает Элли. – Бренда вернулась в его дом. Она забрала свои вещи и вещи детей и наконец смогла уснуть спокойно. Мы все за это благодарны. – Элли задерживает на мне взгляд на секунду дольше привычного.

Я киваю. Потом говорю:

– Рекс.

– Что?

– Ты спросила, с кого я хочу начать – с Рекса или Трея.

– С Треем мы уже все выяснили, – говорит она.

Теперь я смотрю на нее:

– Значит, с Треем мы покончили?

– Да.

– Хорошо, – отвечаю я.

Банни, официантка, – мы учились с ней в одном классе – подходит с карандашом за ухом и наливает нам «честный» кофе.

– Вам как обычно – фермерские? – спрашивает Банни.

Я киваю. Элли тоже. Мы здесь постоянные посетители. Чаще всего мы заказываем сэндвичи с проколотой глазуньей. Элли предпочитает «простой»: два яйца на дрожжевом хлебе с белым чеддером и авокадо. Я беру то же самое, но с добавкой бекона.

– Так расскажи мне про Рекса, – просит Элли.

– Они нашли отпечатки на месте преступления, – отвечаю я. – Это отпечатки Мауры.

Элли моргает слишком широко раскрытыми глазами.

В моей жизни хватало несчастий. У меня нет ни семьи, ни подружки, ни хороших перспектив, друзей можно по пальцам перечесть. Но эта замечательная личность, эта женщина, чья открытая доброта так ослепительно сияет в самой черной из ночей, – мой лучший друг. Подумать только. Элли выбрала меня на эту роль – роль лучшего друга, – и это значит, как бы я ни напортачил, кое-что я все же делаю правильно.

Я рассказываю ей все.

Когда дохожу до Мауры, которая знакомится с мужчинами в баре, Элли морщится:

– Ах, Нап!

– Все в порядке.

Элли смотрит на меня со скептицизмом, которого я обычно заслуживаю.

– Я не думаю, что она клеила мужиков, – качаю я головой.

– А что тогда?

– В некотором роде это может быть хуже.

– Каким образом?

Я отметаю ее вопрос. Не имеет смысла строить догадки, пока Рейнольдс не позвонит мне с новой информацией.

– Когда мы говорили вчера, – уточняет Элли, – ты уже знал об отпечатках Мауры?

Я киваю.

– Я поняла это по твоему голосу. То есть когда умирает наш старый школьный приятель, да, это серьезно, но в твоем голосе… Как бы то ни было, я взяла на себя инициативу. – Элли залезает в свою сумку размером с армейский рюкзак и вытаскивает оттуда большую книгу. – Я нашла кое-что.

– Что это?

– Твой школьный выпускной альбом.

Она роняет альбом на пластиковую столешницу.

– В начале выпускного класса ты заказал себе альбом, но так его и не забрал – по очевидным причинам. И я хранила его для тебя.

– Пятнадцать лет? – восклицаю я.

Теперь настала очередь Элли пожимать плечами.

– Я была главой комитета по выпуску ежегодника.

В школе Элли была вся такая аккуратная и правильная, носила свитера и жемчужные сережки, училась на отлично, однако вечно стонала, что завалит контрольную, которую всегда сдавала первой и получала безупречное «А», а потом до конца урока сидела в классе, делая домашнее задание. Она на всякий случай таскала с собой несколько идеально заточенных карандашей, а ее тетрадь неизменно выглядела так, будто Элли – первый день в школе.

– И почему ты теперь даешь его мне? – спрашиваю я.

– Мне нужно показать тебе кое-что.

Я замечаю, что некоторые страницы заложены розовыми стикерами. Элли облизывает палец и перелистывает страницы почти до конца.

– Ты никогда не спрашивал себя, как мы обошлись с Лео и Дайаной?

– Как обошлись?

– В ежегоднике. Комитет разделился. Оставить ли их фотографии на обычных местах, в алфавитном порядке, со всем классом, как и фото любого другого выпускника. Или расположить их в специальном разделе типа некролога, в конце.

Я отпиваю воды.