Владимир Батаев - За гранью добра и зла. Том 1. Шут и Некромантка

• Название: За гранью добра и зла. Том 1. Шут и Некромантка
• Автор: Владимир Батаев
• Жанр: Юмористическое фэнтези

«Шут и Некромантка» – фантастический роман Владимира Батаева, первый том первой книги цикла «За гранью добра и зла», жанр боевое фэнтези, попаданцы, юмористическое фэнтези. Новый мир может встретить совсем недружелюбно, а вместо приветственной делегации получишь какого-то мордоворота с ржавым тесаком. Придётся его в той подворотне и оставить, перешагнуть и пойти дальше. И кто знает, куда мог завести такой путь, если бы не чувство юмора и встреча с девушкой из своего мира, с которой был шапочно знаком и неровно к ней дышал. Перешагивать через трупы всё равно придётся ещё не раз. А чего они шуток не понимают? Благо союзники по дороге тоже встречаются, пусть даже хотят использовать в собственных эгоистичных целях. Ну а враги остаются лежать на обочине. А тут и двойник, попаданец из мира межзвёздной империи, нарисовался, с бластером наперевес. Ещё и с ним сражаться? А у него не только совести и жалости нет, но и чувство юмора странное…

---

– Дилетант, – прищёлкнул языком оружейник. – Вот когда тебя убьют – убедишься в моей правоте.

– Я пришёл за оружием, а не за лекциями, – огрызнулся я, небрежно бросив ему пару золотых.

– Сдачи нету, – проворчал он. – Бери ещё чего-нибудь в довесок.

Я подошёл к прилавку. К моему удивлению, это оказалась витрина. Не застеклённая, конечно, а закрытая кованой решёткой. Мой взгляд сразу упал на наруч с вытравленным руническим узором – точь-в-точь как во сне-видении. Я обречённо вздохнул. Да уж, неудачно я выбрал лавку. Но наруч был уж очень хорош. И потом – от меча я ведь отказался.

– Ладно, давай этот наруч.

– Он один, без пары, – сообщил торговец, будто я сам этого не видел. – Пара серебряников ему цена. Ещё что-нибудь бери.

Мирэ в это время тоже осматривала прилавок-витрину чуть в стороне от меня. И, похоже, нашла что-то приглянувшееся.

– Покажите вот этот нож, – попросила она.

Торговец послушно выполнил требование. Я тоже подошёл взглянуть. Странноватый клинок выбрала моя спутница. Лезвие чуть изогнутое, с односторонней заточкой, как у охотничьего ножа, но уже. С противоположной, не заточенной стороны – вогнутое, с зарубками, чтобы раны получались рваными или для захвата клинка противника, хотя длина ножа к этому и не располагала. А вот рукоять кинжальная, скруглённая, с короткой гардой. На оголовке – распустившаяся роза, на лезвии у основания чернёное клеймо, тоже в виде розы.

Покосившись на оружейника, я заметил, что его лицо малость побледнело.

– Нож тоже волшебный? – подозрительно осведомился я.

– Нет!

Я сразу понял – врёт. Но никаких ножей в моём видении не было. Так что пёс с ним.

– Берём, – решил я. – И мой старый тесак в доплату оставлю.

– Годится, годится, – закивал оружейник. – А трёхгранный точно?..

– Точно! – угрюмо подтвердил я, перегнувшись через прилавок, тем самым угрожающе надвинувшись на торговца.

Мой взгляд случайно скользнул вниз, и от увиденного я чуть не подавился дыханием. Ниже пояса тело оружейника, скрытое за прилавком, переходило в змеиный хвост. Тут я сообразил, что волоски Мирэ давно выронил – когда хватал мечи со стены, – но торговец меня понимать не перестал. Значит, работал его перевод, а не мой.

– Дорогая, подожди меня на улице, – попросил я, не поворачиваясь.

Мирэ фыркнула – видимо, на эпитет «дорогая», – но всё же вышла.

– А я думал, у нагов по четыре руки, – протянул я.

– Как видишь, две. Ты что-то перепутал. А может, в твоём мире и по четыре, – спокойно отозвался оружейник. – Наги, значит? Смешно звучит.

– Наверное, так прозвали потому, что штаны не носите.

Торговец с присвистом засмеялся. Я заметил, что зубы у него мелкие и острые, а язык раздвоенный.

– Откуда ты про меч прознал, змий-искуситель? – осведомился я.

– Так меч твой всё же? А чего ж не берёшь? Я его всем нездешним предлагаю. Уж почти полвека. Никто не берёт.

– И я не возьму. Хотя, видать, мне предназначен. Но судьбу дурную сулит. А много тут ходит всяких нездешних?

– Бывает, – безразлично пожал плечами наг. – Не очень много, но встречаются иногда. Меня это не касается. Я просто торгую оружием.

– Хорошая позиция, – одобрил я. – Моя хата тоже с краю.

– Герои долго не живут, – покивал торговец. – А злодеем быть – морока. Устанешь тех самых героев истреблять, прут, как тараканы.

Да уж, видать, тараканы водятся во всех мирах без исключения.

– А ты не в курсе, у кого в этом мире герб со вставшим на задние лапы львом? – поинтересовался я.

– Знать не знаю, ведать не ведаю. Не видал, не встречал. Сами мы не местные. Так возьмёшь «драконий коготь»-то?

– Чего? – не понял я.

– Да меч тот пресловутый, трёхгранный, – пояснил торговец. – Легендарный «драконий коготь», один из дюжины.

– По три когтя на лапу, что ли? – уточнил я.

– Откуда я знаю, с драконами дружбы не вожу. Может, остальные когти при перековке попортили. – Он рассмеялся. – Легенда это, враньё, скорее всего.

– Не возьму меч, – в последний раз решительно отказался я.

– Даром ведь отдам!

Ох уж мне эта халява! Трудно переть против выработанного всей жизнью рефлекса. Но надо. Я решительно покачал головой и, приладив полуторники за спину, а наруч нацепив на правое предплечье, вышел.

Мирэ стояла, прислонившись к стене и скрестив руки на груди. Выражение её лица предвещало, что за выставление её за дверь мне в ближайшее время предстоит знатная взбучка.

– Не желаешь опробовать покупку? – указал я на нож у неё на поясе. – И заодно сделать стрижку.

Она хмуро на меня зыркнула и молча отрезала тонкую прядь волос. Подумав, отрезала вторую. С горем пополам в четыре руки мы сплели их в кособокую косичку. Ничего, сгодится.

Я попытался снять наруч, чтобы повязать «фенечку» на запястье. Наруч расстёгиваться не желал. Да и самой застёжки видно не было вовсе. Поторопился я, следовало прежде запор изучить, он с секретом оказался. Кое-как я сдвинул наруч чуть выше, так что Мирэ смогла завязать волосяную косичку у меня на запястье.

– Капни на неё пару капель крови для надёжности, – попросил я.

– Ещё вены из-за тебя резать прикажешь?! – возмутилась девушка.

– Палец проколи, – вздохнул я. – Что за мелодрама.

Проворчав что-то под нос, Мирэ последовала совету. Я сдвинул наруч обратно, запихав под него фенечку. Моргнул – и увидел, что на металле возник новый узор. В виде косички – ровной, в отличие от настоящей. Я торопливо надвинул рукав – незачем моей спутнице знать, что наруч не простой, а то начнёт расспрашивать, про видение прознает…

– Всё, на сегодня дела окончены, хорошего понемножку, – нарочито бодрым тоном объявил я. – Пойдём в таверну, к пиву и мягкой постели.

Девушка ожгла меня гневным взглядом.

– Про постель – это был не намёк. Никакой двусмысленности. Спим по очереди. Ты ночью, пока я в карты играю. Я – утром и первую половину дня. Кстати, колоду мне достала?

– Достала. Ты об этом узнал бы ещё днём и мог изучить правила, если б не орал как резаный во сне и не паниковал от кошмаров, как маленький, – язвительно поведала Мирэ.

– Вот и ладненько, – кивнул я, проигнорировав её ехидство. – Теперь-то у меня есть всё, что требуется.

– Значит, я тебе больше не нужна?

– В плане дел – нет. Только для души, – честно ответил я.

– Для души, – фыркнула она. – А для тела?

– Это желательно как приятное дополнение и сопутствующий результат. Но не самоцель.

– А какая же цель?

– Ну, пока и того, что ты просто рядом, достаточно, – отозвался я. – А для серьёзного обсуждения взаимоотношений ты сейчас не в том настроении.

– Нет никаких отношений, – отрезала она. Хоть не добавила, что никогда не будет, и на том спасибо. Без того как ножом по сердцу.

Совсем я размяк, романтик. Эх… первый раз такие проблемы. Прямо и не знаю, с какой стороны к ней подходить. Пытаться пудрить мозги пустыми красивыми словами не хочется, да и не поверит – слишком цинична. Дитя двадцать первого века, где настоящие чувства забыты, а признания превратились в банальные штампы. «Я люблю тебя, жить без тебя не могу, души в тебе не чаю», – как часто это повторяют, не вкладывая в слова искренности, превратив их в пустозвонство.

Ну, я и сам виноват. Неправильно начал наше знакомство, преподнёс себя не с той стороны. Циничный шут со слегка похабными или грубоватыми шуточками. Когда такой начинает говорить о романтике – выглядит нелепо. «Все мы носим маски», и как часто любимая маска прирастает к лицу. Не оторвать даже с мясом. А та, перед кем готов обнажить истинную сущность, не желает заглянуть под личину, которую ей представили при первой встрече. Проклятье, как говорится: знал бы, где упаду – соломки бы подстелил. Но сделанного не воротишь, прошлого не переиграть. А теперь в любых моих словах Мирэ ищет скрытый смысл и предпочитает понимать всё превратно – в соответствии со сложившимся мнением обо мне, а не с реальностью.

Конечно, цинизм и паранойя обычно являются отличным защитным барьером, ограждающим от попыток навешать на уши лапши. Но в любом заборе всегда следует оставлять калитку и держаться наготове, чтобы пропустить за стену то, без чего жизнь не имеет смысла – дружбу, любовь… А если излишне перестраховаться и расстреливать ещё на подступах всех и вся, приближающееся к суверенной территории, то можно потерять больше, чем если бы оборонительных рубежей вовсе не было. И в куче мусора можно отыскать бриллиант, если постараться, а вот запираясь в хрустальном дворце, только потеряешься среди собственных искажённых отражений, не признав свою судьбу, даже когда она подойдёт и отвесит подзатыльник.

От погружения в бездну метафор меня отвлекла лёгкая боль в руке. Оказалось, я скомкал в кулаке зажжённую сигарету. Даже не заметил, как закурил, чисто машинальное привычное движение. А в этом мире нельзя настолько отрываться от окружающей обстановки, иначе можно и головы лишиться.