Антон Чиж - Королева брильянтов

• Название: Королева брильянтов
• Автор: Антон Чиж
• Жанр: Исторические детективы
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-04-101942-6

Королева брильянтов – очаровательная и благородная воровка, баронесса фон Шталь (она же Агата Керн), которая грабит только самых богатых и неверных мужчин, словно восстанавливая женскую справедливость. Алексей Пушкин – коллега Родиона Ванзарова, сыщик, сумевший разглядеть в Агате не просто преступницу, но… помощника. И… женщину. Новый исторический детектив Антона Чижа продолжает вселенную Ванзарова, но акцент – на других, более молодых и романтических героях. Интрига рождается на пересечении нескольких сюжетных линий, затрагивающих и цыганское проклятие, и даже судьбу Антона Павловича Чехова…

---

– Господа, беда! – страшным шепотом сообщили им вместо приветствия.

В воздухе зазвенела струна, которая всегда звенит в самый неподходящий момент. Никто не знал, что случилось, но каждый наверняка мог предсказать, что в этот миг тихое предпраздничное течение жизни закончилось. О нем можно забыть. Теперь начнется та самая суматоха, какая порой случается в полиции по делу или на всякий случай, чтобы показать высокому начальству радение и старание. Что случилось, неизвестно, но радостям конец. Это и пропела невидимая струна.

Такое приятное известие мог принести только один человек: обер-полицмейстер Москвы, беспощадный хозяин улиц Александр Александрович Власовский. Ближайшее будущее не сулило сыскной полиции ничего хорошего.

5

Ступая по мраморной лестнице, покрытой мягким ковром, к четвертому, самому лучшему номеру, Сандалов отгонял дурное предчувствие тем, что выбирал причину, по которой осмелился беспокоить важного постояльца. Надо подать так, что портье лично беспокоится: нельзя ли чем услужить, исполнить какое желание и вообще сделать пребывание в «Славянском базаре» незабываемым и восхитительным? Не может обидеть гостя проявление трепетной заботы. Только одна загвоздка: нельзя же сказать напрямик «вас там дама дожидается». Тут надо умно зайти. Сандалов прикинул, что гость новый, а потому резонно напомнить о завтраках в ресторане, знаменитых на всю Москву и прочие города империи, куда разъезжались купцы, отведавшие их.

Сандалов одернул сюртук, поправил идеально завязанный галстук и пригладил не менее идеальный пробор в волосах. Усы портье не полагались. Чуть замахнувшись согнутым пальцем, Сандалов постучал нежнейше и вежливо. Выждав, сколько было пристойно, постучал еще. И, собравшись с духом, – в третий раз. В номере было тихо. Оглянувшись в оба конца коридора, Сандалов приложил ухо к дверному полотну. В номере определенно было тихо. Портье улавливал какие-то шорохи вроде шипения, но не был уверен, что это обман слуха или кровь бежит по сосудам. Конечно, постоялец мог спать так глубоко, что не слышал стуков. Только время для утреннего сна не вполне подходящее.

Тревога обратилась настоящим беспокойством. По-доброму, Сандалову следовало спуститься вниз, встать за конторку и сделать вид, что ничего не знает. Вот только возвращаться было нельзя. Дама посидит-посидит в ресторане и вернется за ответом. И что ей скажешь? Из двух зол предстояло выбрать меньшее.

Как раз к случаю пробегал коридорный. Сандалов затребовал отчет о постояльце. Коридорный ничего не мог сказать определенного: господин из четвертого не вызывал, никаких приказаний от него не было. Как заехал, так больше его не видели. Ни шума, ни жалоб от соседей. Отдыхает от трудов, отсыпается. Не иначе.

За много лет изучив гостей вдоль и поперек, Сандалов плохо верил, что мужчина не больной и богатый будет просыпать в Москве такую сказочную погоду. Дел, что ли, у него нет? Да хоть по магазинам Кузнецкого моста бегать и закупать подарки родным. Обычно приезжие торопятся туда-сюда, не понимая размеренного течения московской жизни. В «Славянском базаре» спится, конечно, сладко, но не до такого часа.

– Ключ запасной есть? – тихо спросил Сандалов.

Коридорный выразил удивление: имеется, да только с чего он сдался? Вступать в пререкания Сандалов не собирался. Приказал: сбегать за ключом и сразу назад. Коридорный кинулся выполнять приказание. Сандалову очень не хотелось, чтобы кто-то случайно заметил его топчущимся у двери номера. Он принялся прохаживаться по коридору, как будто проверял порядок.

Из дальнего, двенадцатого номера вышел моложавый господин с пропитым лицом и неопрятно одетый, который не заметил поклон портье и прошел мимо, обдав сивушным духом. Сандалов по привычке, не задумываясь, оценил гостя: не старше тридцати, деньги водятся, любит погулять, не чиновник, не служит, – или ренту имеет, или наследство получил. Зачем он оценивал людей, Сандалов сказать не мог, так – развлечение. Для его должности полезное: жулика или проходимца на глаз определишь.

Коридорный вернулся с ключом. Сандалов, заложив руки за спину, приказал ему открывать. Окончательно удивившись, коридорный вставил ключ в замок и нажал.

– Дверь, изволите видеть, не заперта-с.

Такое простое обстоятельство отчего-то сильно разозлило Сандалова.

– Чего ждешь, загляни!

– Это разве можно-с… Такое беспокойство-с… – коридорный отступил.

Сердце портье билось в панике. С комедией надо было заканчивать. Сандалов решительно дернул дверь.

– Пошел вперед! – скомандовал он.

Деваться коридорному было некуда. Немного нагнувшись, будто ему в голову могли кинуть чем-то тяжелым, он шагнул через порог.

– Прощения просим-с… Позвольте-с?

На вежливое обращение ответа не последовало. Сандалов подтолкнул его в спину. Сам остался снаружи. Коридорный углубился в номер.

«Что-то будет», – только и промелькнула у портье мысль, когда из номера раздался протяжный визг. Коридорный, здоровый ярославец, выскочил с перекошенным от страха лицом. Руку, которой указывал в дверной проем, била мелкая дрожь.

– Там… Там… Там… – только и мог повторять он.

«Вот оно!» – пронеслось в сознании Сандалова. Он еще не знал, что случилось и что так напугало коридорного. Но почему-то был уверен, что попался основательно. Еще неизвестно, чем кончится, – в лучшем случае он лишится места. А то и того хуже… Нельзя было слушать речи сладкие, ой нельзя… Только теперь поздно. Насквозь ее видел, а все равно – поддался. Как наваждение. Что теперь будет?..

– Там… Там… – Коридорный привалился к стене и не мог вздохнуть, пока не выжал из себя: – Опять!

6

Обер-полицмейстера Власовского боялись, но уважали. О нем ходили сплетни удивительные. Говорили, что по ночам, хоть в два, хоть в три, хоть в четыре часа, он разъезжает по московским улицам и, если где встретит заснувшего на посту городового, устраивает немедленно расправу и люто казнит: охаживает по физиономии кулаком, а наутро выгоняет со службы. Такая же расправа, шептались, случается с дворником, если улица перед домом нечисто выметена. Говорили, что Власовский вообще не спит, а все время посвящает службе или носится в разъездах по городу на великолепной паре с пристяжной. Семьи и жены у него нет, обед ему доставляют прямо в кабинет из ресторана «Эрмитаж». Говорили, что он может выпить ведро коньяку и даже не захмелеть. Ну а повторять совсем уж фантастические слухи будет бессовестно.

Как ни бранили Власовского и ни смеялись над ним, но горожане отмечали, что с его воцарением на улицах порядку прибавилось. Отдельные недостатки имелись, но дело шло куда как чище, чем у его предшественника. Правда, порядок на кулаке держится до тех пор, пока кулак крепок. Стоит ему ослабнуть или размякнуть – все, пиши пропало. Вернется, как было.

Любой полицейский Москвы старался как можно реже попадать на глаза обер-полицмейстеру. Только сыскной полиции деваться было некуда: они сидели буквально у него над головой. Хотя его визиты случались не часто. Сказать по правде, их вообще не было. Власовский вызывал Эфенбаха к себе и там снимал три шкуры. Или хвалил, смотря по обстоятельствам. Но если явился сам, с утра пораньше, – значит, дело исключительное. Это понимал каждый чиновник сыска.

Власовский оперся руками о край стола, как будто ему предстояло решение неимоверной тяжести, и обвел подчиненных таким пристальным взглядом, от которого нехорошо заныло в животе. У Кирьякова – точно. Тишина в кабинете стояла исключительная. Никто не смел шелохнуться.

– Господа, – наконец проговорил он трагическим тоном. – В наш любимый город, в нашу дорогую Москву пришла беда…

Эфенбах не смел глазами повести. И никто не рискнул обменяться переглядами.

– Беда, – повторил Власовский так, что чиновники занервничали не на шутку. Никто не мог понять, что так огорчило обер-полицмейстера. Дел серьезней убийства купца по ревности не случалось. Оставалось ждать, что последует. Вопросов Власовский не любил.

– Беда пришла, откуда не ждали, – продолжил он, выпрямившись и заложив руку за отворот кителя. – Из столицы пришла, из Петербурга…

Обер-полицмейстер преданно смотрел на портрет императора, будто ища у государя поддержки и опоры в трудную минуту и в то же время спрашивая: «Ну как же так?! Как ты допустил такое?!» Ну и еще что-то такое лично спрашивал у него. Император молчал и смотрел в даль будущего империи.

Эфенбах, отличаясь редким чутьем к настроению начальства, ждал, терпеливо ждал. Наконец Власовский насытился неслышным диалогом с императором и обратил внимание на живых подчиненных.

– Господа, – сказал он проникновенно и строго. – Мне донесли из Петербурга совершенно верные сведения, что в Москву прибудет, если уже не прибыла, мерзкая тварь, воровка и аферистка, более известная как Королева брильянтов. Эта смутьянка и разбойница непременно хочет испортить празднование Рождества, чтобы грабить и обманывать честных людей московских. Этому безобразию мы должны положить конец. Воровка должна быть поймана и примерно наказана. Место ей не на наших улицах, а в сибирке[3]. Господа, рассчитываю на ваше старание. Мерзавка должна быть отловлена до Рождества. У вас четверо суток. Михаил Аркадьевич, на вас личная ответственность возложена. Докладывать мне каждый день, как продвигается дело.